ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ОТ ДУХА КАПИТАЛИЗМА К ДУХУ КОММУНИЗМА.

МАРКСИЗМ, ЛЕНИНИЗМ И СОВЕТСКАЯ РЕАЛЬНОСТЬ КАК ЖЕМЧУЖИНА ДУХОВНОГО ОЖЕРЕЛЬЯ СПАСЕНИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА, КОТОРОЕ РОССИЯ ПРИЗВАНА ПОДАРИТЬ МИРУ

 

 

ПРОДОЛЖЕНИЕ: МАРКСИЗМ И ТРАНСФОРМ-МАРКСИЗМ

 

 

 

 

«Двадцать лет назад было заявлено, что распад СССР является не катастрофой, а освобождением России от чудовищных оков советизма. И возвращением в лоно мировой цивилизации. То есть в капитализм.

Во имя этого возвращения в капитализм отреклись от очень и очень многого. От созданного гигантскими усилиями и гигантскими жертвами великого государства. От советского образа жизни. И – от своего исторического пути.

Ведь проект под названием «капитализм» оказался, мягко говоря, очень трудно совместим с Россией как историко-культурной личностью. […]

… в чем же тайна несовместимости капитализма и России как историко-культурной личности? Идет ли речь только о несовместимости любой многонациональной империи с буржуазностью, всегда оборачивающейся «парадом буржуазных национализмов»? Или речь о чем-то более глубоком?

Ответ на этот вопрос особо нужен сейчас.

Наши противники из радикального либерального лагеря уже дали свой ответ. Они сказали: «Да, русский дух, русская культурная матрица несовместимы с капитализмом. Мы, может быть, и не понимаем, почему. Но мы это признаем. Да мы и не хотим особо разбираться, почему. Потому что нам ясно, что либо капитализм, либо смерть. А значит, во имя жизни (то есть построения капитализма) мы будем разбираться с Россией, как повар с картошкой. Побуждать русский дух к мутации, менять ядро русской культуры, радикально трансформировать русскую культурную матрицу. А что еще можно сделать?» Так говорят либералы.

Но нам, хотя бы сейчас – в самый катастрофический для России период, период невероятной безысходности, – чтобы выйти из тупика, необходим внятный ответ на вопрос, ПОЧЕМУ Россия несовместима с капитализмом. В чем именно тайна этой несовместимости?

Признаем очевидное.

Двадцать лет назад Россия снова закрутила роман с капитализмом. На этот раз с еще более катастрофическими последствиями, нежели в феврале 1917 года. […] За эти двадцать лет капитализм не создал ничего, а разрушил все.

Наши противники обвиняют в этом Россию, которая лишь имитирует согласие на брак с капитализмом. А на самом деле по-прежнему культивирует в себе сосредоточенную и упрямую антибуржуазность.

А раз так, говорят наши противники, то нужны любые, самые радикальные средства побуждения России к капитализму. Да-да, еще более радикальные, чем ранее. Десоветизация на манер денацификации, внешнее управление. Если надо, то и расчленение. Все это – для вящей славы капитализма.

Ведь если он не состоится, причем по-настоящему, без дураков, то последствия будут еще более ужасными, чем десоветизация, внешнее управление, расчленение и так далее.

Ведь только в капитализме спасение, только в нем выход, только он хоть что-то может как-то удержать на плаву.

Еще до того, как наша борьба с нашими противниками вступит в решающую фазу, нам нужно для самих себя получить четкий ответ на вопрос – так ли это. А может быть, наши противники правы? Может быть, действительно, только в капитализме спасение? Может быть, в этом случае и впрямь надо подавлять любыми средствами то отторжение, которое веками мешает обуржуазить Россию?

Для того чтобы получить честный и глубокий ответ на этот вопрос, нужна новая аналитика капитализма, которая существенным образом переосмыслит все, что связано с его прошлым, и даст возможность заглянуть в его будущее.

При этом нам нужна не антикапиталистическая пропаганда и агитация. Нам нужен теоретический аппарат, позволяющий ответить честно на вопрос о сути и перспективах капитализма. А значит и о том, в чем состоит вывод России из нынешнего ее кошмарного состояния? В том, чтобы любой ценой капитализировать страну, – или в чем-то другом?

Не будем предвосхищать ответ на этот вопрос.

Не будем работать под идею.

Исследуем капитализм с предельной научной честностью, опираясь на тот аппарат, который учтет все: и объективные достижения западного капитализма, и крах антикапиталистического СССР, и унизительный кошмар последнего капиталистического двадцатилетия. […]

Нам нужен метод, способный в полной мере раскрыть содержание современной эпохи. Ведь именно от ответа на вопрос об этом содержании зависит все остальное.

Дает ли эта эпоха шанс чему-либо, кроме капитализма? И если да, то чему?

Понятно, что если такого шанса нет, то крах России фактически неизбежен. А если что-то и сохранится в результате мутации духа, смены ядра, ломки культурной матрицы, то сохранившееся уже не будет Россией. Но если такой шанс есть, то может ли Россия им воспользоваться?

Уже на подступах к ответу, который носит буквально судьбоносный характер, надо договориться о методологии, позволяющей получить искомый ответ, не поддаваясь ни соблазну пропагандистского упрощенчества, ни соблазну бесконечных академических умствований.

Политическая методология имеет три базовых элемента – честность, ум и волю. Именно от честности, ума и воли тех, кто ищет выход из тупика, зависит, удастся ли из этого тупика действительно выйти.

Начнем с честности. […] Неужели у нас до сих пор не хватает честности на то, чтобы признать: «Да, налицо именно факт унизительного, чудовищного разгрома»?

Чего мы боимся, прячась от очевидности? […]

Признание своего поражения, переживание поражения как величайшей трагедии станет этим тяжким млатом. В огне особого переживания, которое с эпохи Древней Греции и поныне называют «катарсис», родится булат – новый человеческий материал, который один лишь может спасти Россию от почти что неминуемой смерти.

Обсудив то, что касается честности, перейдем к уму.[...]

При всей важности таких понятий, как «интеллектуальная война», «диффузная война» и так далее, наиболее глубоким и адекватным сути дела понятием является Игра.[…]

Признаем же унизительность поражения.

Поймем могущество и коварность своего врага, масштабность его злых помыслов, окончательность его антигуманных проектов.

Признав унизительность поражения и поняв масштаб того зла, которому мы проиграли, осознаем и масштаб утраты. [...]

Пережив поражение и поняв его масштаб, мы должны спросить себя, смиряемся ли мы с поражением.

Тем самым проблемы чувства и ума дополняются третьей проблемой – проблемой воли.

Сегодня эта проблема является ключевой. Перед теми, кто всерьез готов продолжить борьбу, стоят задачи неслыханной сложности. И им отведено совсем немного времени для того, чтобы эти задачи решить.

Если готовые бороться воспримут себя как данность, как то, что есть, и только, если они не будут преобразовывать самих себя, ставя на место унылой данности процесс собственного восхождения, собственного самопреобразования, – новая схватка будет неминуемо проиграна. Причем проиграна окончательно.

И тут к трем рассмотренным нами методологическим факторам – честности, уму и воле – добавляется основной и решающий суперфактор. Имя ему любовь.

Есть ли у тех, кто хочет бороться за Россию, эта любовь? Не любовь вообще, а любовь предельная и окончательная, творящая чудеса? [...]

Честность говорит, что любимое гибнет.

Любовь требует, чтобы ты спас гибнущее.

Честность говорит, что ты – такой, как ты есть – ничего не можешь.

Любовь говорит, что ты должен. [...]

Реванш – это признание поражения и готовность победить в будущем. Не болтать о победе, а победить. Поскольку Россию обыграли в сложнейшей игре, поскольку ей вновь навязывают сложнейшую игру, то реванш заключается в том, чтобы выиграть. Но поскольку игра сложнейшая, то выиграть можно, только в полной мере поняв игровые правила, принципы ведения игры и многое другое.

Понять все это надо не только умственно, но и тотально. То есть так, как понимают люди, которым самим предстоит вести игру и побеждать.[...]

…  спасти любимое можно, только выиграв эту игру, ты постигаешь все, что тебе нужно для этого выигрыша. [...]

Насущно необходим синтез Маркса и Вебера. Аналитика искусственной среды, создаваемой и развиваемой человеком, должна быть не отменена, а дополнена аналитикой социальной среды, определяемой системой регуляторов.

Только на такой основе возможна и аналитика современного капитализма, и прогностика, то есть определение перспектив этого капитализма. А значит, и ответ на вопрос о содержании современной эпохи. Маркс многое раскрыл и поразительно многое предугадал. Но ведь не все же он раскрыл и не все предугадал.

Марксизм сыграл сложнейшую роль в жизни советского общества. Он создал это общество. Он помог этому обществу решить очень многие задачи. Но он и затормозил это общество в своем развитии.

Советские идеологи боялись развития марксизма. Они всячески блокировали это развитие, считая, что устойчивость советского общества определяется каноничностью идеологии, в которой Марксу уготована роль мудреца на все времена. Но марксизм был предельно не пригоден для создания канона и каноничной идеологии.

Канонизация Маркса стала одной из черт советского общества. […]

В теоретическом плане предстоит еще сделать очень и очень многое. Но о содержании эпохи уже сейчас можно говорить с достаточной определенностью. И тут, конечно, решающее значение имеет синтез Маркса и Вебера. […]

Неверие в историческую, глобальную значимость всего того, что сделало Россию непохожей на своего западного исторического оппонента (а также тех, кто оппоненту этому подражает), не позволяет выработать стратегию выхода из нынешнего губительного состояния. Ибо само это состояние как раз и порождено подобным неверием.

Нет веры – нет любви, нет надежды. Но тогда, конечно, нет и полноты ответственности. А без нее – откуда возьмутся силы для преодоления макросоциальных тенденций, не совместимых с жизнью страны?

Откуда возьмется элементарное желание всерьез говорить о серьезном? […]

Продолжая обсуждать содержание современной эпохи, мы категорически отказываемся сводить ее к констатации краха капиталистических иллюзий. Нужна аналитика, позволяющая выявить генезис этого краха, его структурно-функциональные особенности, его последствия и возможные пути выхода из него.

Именно для этого нужна методология, основанная на синтезе Маркса и Вебера. Результаты ее применения к анализу современной ситуации таковы.[…]

Наша задача – предъявить России этот большой проект, который был бы преемником всего ее прошлого и одновременно был бы устремлен в будущее.

Сначала большой проект – сколь бы сложен и неочевиден он ни был. Потом – простейшие лозунги.

Наша задача – не только предъявить такой проект, но и создать полноценный субъект, способный реализовывать этот новый проект так же, как буржуазия прошлых веков реализовывала свой великий проект «Модерн». […]

Россия отреклась от коммунизма очень не вовремя.

Россия присягнула капитализму очень не вовремя.

Что ж, даже в самых страшных ошибках есть какой-то нам иногда до конца не видимый исторический смысл. Зачем-то это произошло. Зачем же? Не затем ли, чтобы Россия, испив горькую чашу и оказавшись над бездной, осознала глубину всего того, от чего отреклась когда-то? И смогла найти в себе силы… нет, не для прямого возврата в прошлое. А для глубочайшего переосмысления этого прошлого.

Нам и миру нужен сейчас не римейк на красную тему. Нам нужен Четвертый проект, который вобрал бы в себя все лучшее из растоптанного советского прошлого. Который одновременно с этим учел бы некую, лишь сейчас проявленную произошедшей трагедией, великую и загадочную традицию. Не для того ли произошла трагедия, чтобы традиция была проявлена до конца?

Четвертый проект, вобрав в себя все лучшее от коммунизма, который Россия исторически пережила, воскресит все то, что исторический коммунизм не доделал, не доосмыслил, отбросил.

Исторический коммунизм отбросил метафизику, высший принцип светского утешения. Мы восстановим этот принцип в своих правах.

Исторический коммунизм отбросил необходимость бороться за нового человека и новый гуманизм. Мы вернем это в новый проект и новую жизнь.

Исторический коммунизм совершил онтологическую и одновременно психологическую ошибку. Он не сумел победно, радикально противопоставить принцип жизненной полноценности (того, что Эрих Фромм назвал словом «быть») – принципу отчужденности (названному Фроммом словом «иметь»). Мы исправим эту ошибку.

Исторический коммунизм вообще не сумел построить мост между частным принципом эксплуатации и общим принципом отчуждения. Мы построим этот мост.

Исторический коммунизм остановился, решив индустриальные задачи, у того барьера, за которым наука становится полноценной производительной силой. Со всеми вытекающими из этого политэкономическими и политическими последствиями. Мы возьмем этот барьер.

Мы признаем, что место интеллигенции как прослойки занимает когнитариат как класс, обладающий в XXI веке всеми правами, вытекающими из того, что наука стала полноценной производительной силой.

Мы понимаем, что этот класс разгромлен в последнее двадцатилетие. Что ж, тем самым именно он в России стал наиболее гонимым, наиболее эксплуатируемым. Мы соберем осколки разгромленного класса. Мы достроим этот класс и обопремся на него.

Четвертый проект не только историческая необходимость. Не только единственный способ спасения человечества от гибели. Он еще и способ легитимации власти.

Модерн легитимировал власть капитала. Четвертый проект легитимирует власть российского когнитариата. Разгромленного и униженного, но не уничтоженного.

Мы понимаем, сколь чудовищно сложна поставленная перед нами задача.

Мы понимаем, сколь труден путь, ведущий к ее решению.

Но мы понимаем и другое. Что никаких других вариантов спасти Россию нет. Что гибель России станет еще и гибелью человечества.

Внутри абсолютной безвыходности, порожденной чудовищным поражением нашей страны, мы нашли маленький просвет. Мы увидели, что из тупика выйти можно. А значит, и нужно.

Мы лишь нащупываем пути этого выхода. Но там, где раньше мы видели лишь абсолютную безысходность, – луч света, бьющий сквозь узкую щель. Свет этот – из нашего посткапиталистического будущего. Построив которое, мы искупим случившееся двадцать лет назад. Мы вернем утраченное и обретем большее.

Мы еще не прозрели до конца. Но мы уже не слепы. И не беспомощны. Мы хотим прозреть сами – и помочь прозреть другим. Мы собираем всех, кто стремится к тому же самому. Мы преодолеваем дух поражения в себе и других.

У нас есть шанс на победу. И мы должны его использовать до конца. Это наш долг перед живыми и мертвыми» [1] .

 

 

… Выше представлен прекрасный образец мысли, образец постановки задачи построения теории, которая могла бы объяснить и изменить существующий мир.

Но, увы. Начало было столь же прекрасным, сколь ужасным стал конец.

Этот фрагмент, эти десять абзацев пишутся примерно три года спустя после того как я опираясь на изученный гигантский фактический материал начал разработку темы «помочь группе лиц» во главе с Кургиняном сделать то, что они хотели по их заявлениям сделать. Даже после абсолютно хамского, нелепого и какого-то нелюдского отношения к предложенной им для оценки работы, после факта полной неспособности оценить это предложенное, я не терял надежды. Пока не случилось того, что случилось, когда Кургинян прибыл в Донецк и начал качать свои несуществующие права…

Стрелков действительно – пробный камень, Кургинян попытался стереть собой его в порошок, но стерся весь сам… Одна удушливая пыль осталась…

Это так – к пониманию, что Вторая Часть Книги писалась под задачи указанной группы  лиц, которые совпадали на тот момент с моей задачей. Мания величия и непозволительное высокомерие и стали тем, за что его взяли те, кто санкционирует такого рода вещи…

Это карма, кратко говоря. Единственной содержательной оценкой, которая прозвучала наверное «жутким обвинением» в мой адрес, что я «какой-то не такой», я выгляжу так, что, цитирую: «всех порву», и я не учел, что «всех рвать» дозволено в церкви лишь ЛИЧНО «мэтру», как её создателю…

Власть. «Кольцо власти».

Всё та же проклятая «моя прелесть», от которой даже у самых умных и здравых людей мутится в голове и которую я повесил на свою шею и она висит на ней с 1987 года. И эту не мою «прелесть» я тащу и тащу, двигаясь к «Роковой Горе», где «кольцо» и должно сгинуть в раскаленной магме…

Нельзя вот без последствий плюнув в душу, отвергнуть то, что жаждала твоя душа, иначе ты – тупое ветхое снаружи – пойдешь вприпрыжку к бездне не спеша…

 Дошло. Кургиняна убили в Славянске и он был на стороне карателей.

 

Философы, а также те, кто назвался таковыми, различным образом объясняли мир,  стремясь раскрыть секреты кухни Истории, а далее будучи абсолютно уверенными в своём безупречном вкусе пытались из полуфабрикатов своих мнений сформулировать рецепты приготовления мира.

Но единственная и истинно философская проблема всегда состояла лишь в том, чтобы на деле сделать так, чтобы мир обрёл внутренний покой уверенности в себе самом.

 

Задача всякого истинного, то есть практикующего философа  всегда это несение умиротворения, то есть философствовать, значит нести в мир истинное примирение с действительностью.

 

Приведенное выше означает лишь то, что человек-философ уже в силах лично установить прямой контакт с Всеобщим, поняв и приняв Всеобщее как своего истинного Бога, источник своей жизни и бесконечную дорогу совершенствования себя.

 

Выявление, определение, восприятие, понимание и принятие Высшей Воли как своей осознаваемой собой собственной воли своего высшего «Я» кардинально изменит человека и мир.

И нет более важной и насущной задачи для каждого живого человеческого существа, чем поиск и осознание Всеобщей Воли, в которой ЗАКОН и Жизнь.

 

Продолжение наших изысканий «истинной теории общественного развития» мы в этой Главе будем осуществлять постоянно осознавая, что у нас есть Маркс и марксизм со своей внутренне присущей ему противоречивостью диалектического недомыслия, которое мы хотим снять.

Отметим то, чего у нас в отношении к Марксу ещё не хватает для получения эффекта «двух-в-одном» [2] , и  что мы рассмотрим ниже в данной Главе:

 

1) Мы ещё не рассмотрели со всем возможным вниманием роли, значении и функции революционного государства; также нам необходимо понять судьбу самого «революционного государства» в дореволюционный, революционный и послереволюционный период в связи с тем, что практика «социалистического строительства» показала, что «социалистическое государство» после революции впадает в «революционный лунатизм», пребывая в котором оно творит страшные вещи. 

 

2) Нами ещё не рассмотрена по существу марксистского понятия «бесклассового общества» его связь и отношение с понятиями «социализм» и «коммунизм» в трансформальном аспекте, то есть понятиями действительно отражающими действительную реальность, что позволило бы даже в границах принципиальной ошибочности марксистской трактовки становления социализма увидеть истинные черты такого процесса.

 

3) Мы ещё не выявили во всей полноте и детальности соответствие и несоответствия (и меру такового) логики легендарной первой главы «Капитала» диалектической гегелевской логике;

 

4) Мы так же должны рассмотреть все необходимые нам аспекты вопроса существования и условий осуществления социального всеобщего, например «всеобщего труда» («общественно-необходимых затрат труда»), которые в марксизме были определены формально, и потому неверно, рассмотрев подробнее диалектику понятий «взимания - отдаяния»;

 

5) Мы дадим диалектическое определение понятий настоящих: социализма и коммунизма, и наглядно покажем диалектику перехода капитализма в его противоположность.

 

6) Мы подробнее рассмотрим концепцию социального потока как трансформальную модель «человека» и вообще произвольной «социальной формы» и на её основе и её фоне сможем увидеть, что же собой с научной точки зрения являет марксистская социально-экономическая модель;

 

7)  Мы определим и сам марксизм как первую (и последнюю) целостную идеологию формального отрицания капитализма, как капитализм – формального-отрицания-капитализма в качестве особой определенной формы (т.е. формации);

 

8) Мы определим сущность, роль, функцию и задачи «Всемирной Духовной Революции» и «Нового Государства», которое должно прийти на смену существующим формам государства;

 

9)  Мы покажем и сущность, и формы процесса диалектического снятия любых форм социальных форм-групповых («классовых» в трактовке марксизма) противоречий [3] достижения «бесклассового социалистического», то есть всеединого социально-однородного общества в котором действительно существуют все те широко известные явления социальной всеобщности, о которых говорится и в самом  марксизме: «общественно-необходимых затратах труда», «непосредственно общественном характере труда», «распределения (получения) благ по-труду» и т.д.;

 

10) Мы рассмотрим природу и сущность так называемого «социализма» [4] как особого сверх-монополистического капитализма [5] , то есть особую, следующую за капиталистической формацией форму (формацию) – формацию абсолютного государственно-монополистического капитализма, являющуюся собственно формальным отрицанием капитализма;

 

11) Мы коснемся и определим базовый принцип принципиально новой формы политико-духовной организации широчайших масс людей, принципиально отрицающий существующий принцип партийности, задача такой организации («Движения») – действительное объединение всех людей на всеобщности духовного фундамента, что сделает возможным и необходимым ликвидацию всех партий, как и ликвидацию  самой так называемой «демократии» как духа разделения и противопоставления всех всем, уничтожающий ныне Россию и Русский Народ;

 

12) Мы представим также ряд мнений настоящих, то есть заслуживающих нашего внимания критиков марксизма.

 

 

И всё это мы должны осуществить на необходимом основании, и в данном случае речь идёт даже не о собственно теории трансформ-марксизма, но о взглядах Гегеля, который а) прежде Маркса и б) неизмеримо более отчетливо и ясно сформулировал всё то, обо что споткнулись наши классики марксизма.

 

Вероятно, и в это будет трудно поверить, но верить как всегда необходимости нет, но именно Ф.Гегель дал развернутую и понятную картину перехода к социализму, а кроме этого показал структуру, функции и роль основных общественных институтов при социализме.

Понятную, разумеется, лишь для тех, кто способен мыслить.

 

Ситуация такова:

 

«Манифест коммунистической партии» Карла Маркса гроша ломанного не стоит в сравнении с «Философией права» Гегеля.

 

Это именно так, так как в «Философии права» Ф.Гегель в общем виде описывает все действительные общественные процессы, тогда как «Манифест» не смотря на то, что фактически именно этот документ определил развитие человечества на полтора столетия в научном плане он является фикцией.

 

Итак, всё, что мы должны будем рассмотреть и что обозначено пунктами от «1» до «12» мы будем рассматривать на необходимом основании  «Философии права» Ф.Гегеля.

 

 

Образно говоря для людей, в их собственном движении в Потоке Истории, есть подобно летучей рыбе возможность совершать своего рода прыжки, но длина такого прыжка никогда не превышает величины исторической эпохи, ибо эпоха являясь общим, всегда вмещает в себя единичность человека. 

Перепрыгнуть через свою Эпоху дано лишь некоторым немногим, так как каждый из этих немногих и являет собой Эпоху, а являя её собой преступает, преодолевает границы собственно человечности.

В этом трагедия тех, кто смеет покидать пусть и на время, становящееся временем воплощения, отрываясь от стихии своей человечности, и в этом же непреходящая значимость их подвига.

Бог в отличии от человека никогда не предъявляет требований долженствования и тем более не прибегает к методу поучения, ведь для того и другого требуется время, но временем располагает лишь человек, и потому видимо любая философия, как очень верно отметил Гегель всегда приходит слишком поздно.

Обретение разума как обретение мудрости по сути мимолётно, жизнь сознания – бесшумный полёт в абсолютной тьме и лишь в себе самом можно создать свет и увидеть … но что именно можно увидеть, каждый увидит лично сам и всегда в нужное ему время.

 

Время когда научится летать.

И такое время для многих наступает.

 

Увы, ручная Сова Минервы действительно летает лишь в сумерках, сумерках чужого ума!

Правильнее было бы сказать даже иначе, ибо та невыносимая темнота, и давящая нестерпимость её скорее соответствует не сумеркам, но предрассветной тьме, тьме густой, непроницаемой, поглощающей и впитывающей в себя без остатка и следа  любое самое напряженное внимание самой изощренной попытки увидеть ЧТО ЖЕ ПРОИСХОДИТ ВОКРУГ…

 

Ф.Гегель высшую форму неразличимости и философской невнятности определял как серое на сером. Но прошли даже те времена, когда Истину можно было разглядеть и угадать её контурами почти неразличимых оттенков серого на сером холсте Истории.

 

В 20 веке как-то незаметно вошел в моду чёрный.

Ведь он так выразительно смотрелся на фоне Коня Бледного, сбежавшего, наконец, из своего апокалиптического стойла, но в 21-м, когда духовное самоослепление стало нормой, и тем проблема уже не вида и цвета Истины, но самого её существования была кажется снята навечно.

Но движение Истории для тех, кто не утерял духовного зрения и может его видеть, предстаёт эдаким умопомрачительным постоянно сужающимся коловращением бредущих след в след слепых, и где-то там в центре людского водоворота сознаний находятся, точнее будет сказать находились раньше те, кто был во главе колонны…

Что в центре в действительности – среди тех, кто находится уже в самом её  центре – никто обычно не знает, ибо во-первых, её (действительности) там для любого находящегося вне её уже нет. А во-вторых, ум и воспроизводимое им сознание для всех тех, кто почти достиг центра всегда столь примитивны, что не позволяет им понять, что для них лично путь уже завершен, завершен столь прочно, что той действительности, которая им привиделась в их жизни давно уже нет, потому что нет и самой действительности, и всем им уже ставшим воронкой возрастающего в силе и всё поглощающего небытия этого – слава Богу – уже не понять...

 

Бог нечеловечески милосерден к павшим в борьбе с Ним.

 

… Порой, читая разнообразных критиков Гегеля кажется, что всё написанное ими есть какая-то странная и довольно туповатая игра для тупых.

 

Эта игра теоретически должна развивать этих тупых, помогать им обрести… если и не некую остроту ума (как же заострить то, чего нет?), но хотя бы приучить к дисциплине интеллектуальной  заточки, которая помогла бы начать оформлять образ и подобие такого ума, как создания простой возможности его возможного появления в будущем.

Но все указанные критики всегда и неизменно сталкиваясь с тем, что не могут совершенно, т.е. абсолютно не в состоянии сложить единую картинку доступную их уразумению.

 

Двадцатипятилетний Карл Маркс не был таким исключением, и он как боевой петушок исключительно отважно – когда его время пришло – бросается на мыслителя-корифея, и на каждом шагу уличает его то в одном, то в другом, при этом не в силах остановиться и задуматься о главном – о своей способности понять критикуемое и необходимости подняться до необходимой интеллектуальной высоты и утонченности мысли.

 

Будем откровенны, ибо настало время возвращать всё всученное силой и незаконно: уличать Ф.Гегеля в некоей апологетике, например, прусского государства означает в действительности открыто признаться в собственной дебильности!

 

Человечество в 20-м веке наконец, само себе подарило Бледного Коня Апокалипсиса и знаковую ценность такого подарка, вообще-то очень трудно переоценить, но торгашеский нрав двуногих даже в этих условиях пытается демонстрировать житейскую мудрость, измудряясь в попытках биржевой оценки Конских Зубов Эпохи, подводящей ИТОГИ ВСЕМ ЭПОХАМ.

 

Итак, довольно возводить напраслину на Гегеля, господа, товарищи, и вся разнообразнейшая помесь того и другого!

 

Пора учиться мыслить, как мыслил Гегель и становиться смиренными и внимающими!

 

Применительно к рассматриваемой нами работе ответ на возможный очередной вопрос «почему?» выглядит так.

 

Потому, что понятие государства, например, как и все иные используемые Гегелем понятия взяты и использованы Гегелем так, как они должны браться, то есть взяты как понятия, а вовсе не как «подумает очередной слабоумный» и о том, как же его дума оформится в виде его собственного, одному ему понятного «понятия государства»!

 

Куда и в какое место всегда и постоянно заглядывают читатели-критики, когда они всё-таки заглядывают в «Философию права», видимо, известно одному Богу и Коню Бледному, но всё то, что хранится, что зашифровано в символах строк этой Книги которые должны оживать и раскрываться перед всяким мыслителем Цветком Великой Живой Мысли, всегда превращается в знакомую всем сцену рынка на котором торгуют скотом.

Именно по этой причине, видимо, практически все высказывания и оценки гегелевских мыслей непременно несут на себе стойкий аромат сермяжной правды – этого вечного и вечно странного отражения истины на неровной поверхностности тусклых умов.

Автор вовсе не призывает молиться на то, что создал Ф.Гегель, но пора бы и узнать, что особое, и что забавно, но это так и есть, именно молитвенное состояние напряженно-устремленного разума совершено необходимо, когда твоя мысль соприкасается и взаимодействует с мыслью человеческого существа, которое умеет постигать Всеобщую Мысль и выражать Её.

Уважение! Уважение, уважение, … , должно быть!!

 

А то ведь вся такая респектабельная и такая важная-важная научная братия в своём отношении к Гегелю почти неотличима от своих младших собратьев-блоггеров, являющих собой эдакие терминалы, из которых в мир свободно истекает свободно циркулирующий поток бреда с плавающими в нём кусками мнений – очень специфическая форма как-бы-реальности, которой ныне и отдаётся, и отдаёт своё предпочтение массовое сознание.

Необходимо прямо сказать, что молодой Маркс, критикующий Гегеля в своей работе «К критике гегелевской философии права», больше всего напоминает дятла, который залетел в Священную Рощу друидов.

Много шума, много долбежа, много дырок, хотя польза для самого дятла несомненна (в виде надерганных червячков и личинок формального понимания), но и… самой Роще хуже от всего этого как бы… и не стало.

Иными словами, Гегель на тот момент – момент появления «К критике Гегелевской философии права» как был, так и остался Гегелем, а Маркс лишь становился Марксом.

Могло ли быть иначе? Нет, конечно.

Почему?

На это вопрос приходится отвечать постоянно, но отвеченное тут же требует всё большего числа ответов, и дать их в общем случае некому, ибо отвечает каждый сам перед собой, и перед Тем, Кто глядит на всё это, к счастью, как всегда Молча, Глядит из непостижимой глубины любого и даже самого ничтожного человеческого «я».

 

«Итак, данная работа, поскольку в ней содержится наука о государстве, будет попыткой постичь и изобразить государство как нечто разумное в себе. В качестве философского сочинения она должна быть дальше всего от того, чтобы конструировать государство таким, каким оно должно быть; содержащееся в нем поучение не может быть направлено на то, чтобы поучать государство, каким ему следует быть; его цель лишь показать, как государство, этот нравственный универсум, должно быть познано.   Ιδού Ρόδοξ, ίδού χαί τό πήδημα. Hic Rhodus, hic saltus[18] [6] .       Задача философии — постичь то, что есть, ибо то, что есть, есть разум. Что же касается отдельных людей, то уж, конечно, каждый из них сын своего времени; и философия есть также время, постигнутое в мысли [7] [19]. Столь же нелепо предполагать, что какая-либо философия может выйти за пределы современного ей мира, сколь нелепо предполагать, что индивид способен перепрыгнуть через свою эпоху, перепрыгнуть через Родос. Если же его теория в самом деле выходит за ее пределы, если он строит мир, каким он должен быть, то этот мир, правда, существует, но только в его мнении, в этом податливом материале, позволяющем строить что угодно. Несколько перефразированное вышеприведенное высказывание гласило бы:   Здесь роза, здесь танцуй.   То, что лежит между разумом как сознающим себя духом и разумом как наличной действительностью, что отделяет первый от второго и не позволяет обрести в нем удовлетворение, представляет собой оковы какой-нибудь абстракции, не достигшей освобождения в понятии. Познать разум как розу на кресте современности и возрадоваться ей — это разумное понимание есть примирение с действительностью, которое философия дает тем, кто однажды услышал внутренний голос, требовавший постижениям понятиях и сохранения субъективной свободы не в особенном и случайном, а в том, что есть в себе и для себя. Это составляет также конкретный смысл того, что выше было более абстрактно обозначено как единство формы и содержания, ибо форма в ее конкретнейшем значении есть разум как постигающее в понятиях познание, а содержание есть разум как субстанциальная сущность нравственной и природной действительности; осознанное тождество обоих есть философская идея. Есть какое-то великое упрямство, упрямство, которое делает честь человеку, в решении не признавать никакого нравственного убеждения, пока оно не получит оправдания посредством мысли, и это упрямство представляет собой характерную черту нового времени, а также является принципом протестантизма. То, что Лютер впервые воспринял в чувстве и свидетельстве духа как веру, это же достигший большей зрелости дух стремится охватить в понятии, освободить себя таким образом в настоящем и посредством этого найти себя в нем. То, что гласит ставший знаменитым афоризм — половинчатая философия отдаляет от Бога (это та же половинчатость, которая полагает познание в приближении к истине), истинная же философия приводит к Богу,— относится и к государству. Подобно тому как разум не удовлетворяется приближением, которое ни холодно, ни горячо, и поэтому извергается, он не удовлетворяется и холодным отчаянием, допускающим, что во временной жизни все плохо или в лучшем случае посредственно, но ничего другого в ней нечего и ждать и только поэтому следует примириться с действительностью; познание дает нам более тесное примирение с ней. Что же касается поучения, каким мир должен быть, то к сказанному выше можно добавить, что для этого философия всегда приходит слишком поздно. В качестве мысли о мире она появляется лишь после того, как действительность закончила процесс своего формирования и достигла своего завершения. То, чему нас учит понятие, необходимо показывает и история,— что лишь в пору зрелости действительности идеальное выступает наряду с реальным и строит для себя в образе интеллектуального царства тот же мир, постигнутый в своей субстанции. Когда философия начинает рисовать своей серой краской по серому, тогда некая форма жизни стала старой, но серым по серому ее омолодить нельзя, можно только понять; сова Минервы начинает свой полет лишь с наступлением сумерек. Но пора окончить это предисловие; в качестве предисловия оно должно было лишь внешне и субъективно сказать несколько слов о точке зрения произведения, которому оно предпослано. Говорить о каком-нибудь содержании философски можно, только трактуя его научно и объективно; по той же причине возражения иного рода, чем научное рассмотрение самого предмета, автор вынужден будет считать лишь субъективным послесловием и необоснованными уверениями и останется к ним равнодушным.   Берлин, 25 июня 1820 г .» [8]

Обратим внимание:

 

А)  на понимание «государства как нечто разумного в себе…»;

Б) на особое качество отношения познающего субъекта к понятию государства, которое непременно при этом должно быть лишено всякого оттенка субъективности, т.е. «… дальше всего от того, чтобы конструировать государство таким, каким оно должно быть»;

В) трансформальность понятия государства как высшей формы выражения идеи, то есть всеобщей формы-носителя и выразителя сознания всеобщего.

 

Все имеющие место обвинения Ф.Гегеля основаны на в буквальном смысле слова недоразумении.

 

Недо-разумение есть факт текущей неспособности и слабости ума субъекта, становление мышления которого не достигло меры соответствующей рефлексии, результатом которой является разумность как явление сущности человеческого мышления себе самому.

 

Сущность мышления есть мысль порождающая себя.

 

Аформальность (диалектичность) и трансформальность (спекулятивность) мышления Ф.Гегеля принципиально не позволяет любому, кто пришел со своим формальным аршином и стремится попасть в пространство гегелевской мышления, осуществить его измерение, то есть как-то оценить и соотнести с собственным пространством мысли.

Ведь соотнесение пространств мысли, порождающее взаимное их координирование, и есть взаимопонимание.  

Пожалуй, за последние два столетия не было ещё человека который оказавшись в пространстве Всеобщей мысли, ярчайшим примером которого и является спекулятивная гегелевская философия, то есть иными словами, мысля это пространство в себе, сумел бы достигнуть указанного взаимопонимания.

 

Что-то и что-то всегда очень и крайне существенное, обязательно, что называется – не слава Богу… 

 

Проблема как всегда в отсутствии простого чувства соизмеримости и неумелом центрировании собственной мысли [9] , результатом которого является стремление принизить возвышенное и аформальное до какого-то формального основания, кажущегося мыслителю естественным и необходимым, вместо того, чтобы постараться собственную мысль поднять в сферы аформального.

 

Буквальное формальное понимание Гегеля и приводит к различного рода печальным результатам, когда величайший мыслитель в Истории оказывается как всегда в навязываемой ему роли рехнувшегося недоумка, а тому, кто смог докатиться до такого рода открытия, даже невдомёк, что намного более вероятнее, что здесь присутствует некоторая несправедливость распределения ролей.

Поскольку мы начали с понятия государства, то так и продолжим эту тему, но прежде напомним о сущности индивида на ещё одном примере.

 

Два новорожденных близнеца.

Один из них к несчастью для себя попал в джунгли и воспитывался до достижения взрослости волками. Второй вырос в человеческой семье и получил хорошее воспитание и образование.

Поставим их рядом и всмотримся в поисках сущности человека…

Живое, грязное биологическое тело существа, не способного даже стоять на двух ногах, и являющего все повадки зверя никак не тянут на человечность, ибо человечность как потенция духа попала в среду, которая абсолютно не дала возможности ей взрасти.

Нормальное взрослое молодое человеческое существо, впитавшее очень много из своей среды, являет собой прямо противоположную картину, но оно есть, если замыслиться, так сказать интегральная сумма биологического выражения человечности и собственно самой человечности как единичного всеобщего.

Но где же собственно субстанциональность человечности? Соотнося две формы можно понять, что сама очищенная человечность, человечность как субстанциональность есть разность между вторым существом и первым.

 

Очевидно, что ни в коем случае нельзя утверждать, что эта разность антропоморфна или имеет какую-либо иную собственную форму определенности.

Она скорее, суть некая живая эссенция культуры, воплощенная всеобщая жизнь в её уникальном срезе-проекции.

Если бы воспитание и образование второго человеческого существа, в котором воплощена и в соответствующей мере раскрыта человечность были иными в каком-то аспекте или множестве аспектов (национальном, этническом, имущественном и т.д.), такой срез всеобщего был бы несколько иным, но он был бы столь же отдален от существа человека-животного как и в первом случае.

 

Поставим ещё раз рядом два существа и уразумеем, наконец как выглядит человечность, человечность как форма духа, который раскрыл себя в данной единичной социально-государственной форме.

В существе стоящем на четвереньках сущность человечности отсутствует.

В хорошо одетом человеческом существе с умными глазами – она есть, но лишь как некая указанная уже единичная форма, и варианты единичной формы человечности можно видеть – наблюдая и видя людей, замечая отношения между ними, определяя то общее, что этих людей объединяет сейчас и объединяет исторически.

 

Последнее и есть государство, как его понимал Гегель.

 

Такое государство будучи всеобщим как идеей, которая воплощает себя, развивает себя, взаимодействует с собой и всем тем, что вне её, есть форма всеобщего сознания, которое первично по отношению ко всем иным формам по той простой причине, что оно и есть Причина существования и жизни всего иного.

Нелепость попыток выводить формы государства и диктовать какими эти формы должны быть, а какими нет, в том и состоит, что выводящий такое исходит из чего угодно, но не из того, из чего он должен исходить.

А исходить он должен из субстанциональности, из Всеобщего, из Идеи.

Необходимо стать на  абсолютное основание и далее просто внимательно наблюдать как оно развивается в Себе Самом – из Себя Самого в той проекции Всеобщего, которая тебя заинтересовывает.

Если это Государство как Идея Всеобщей Идеи, то пусть так и будет, но не надо даже пытаться думать вторгаться в самодвижение субстанциональности!

 

Вот что имел ввиду Гегель, когда говорит о тщетности всех и всяких мнений о государстве.

 

Причём саморазвитие Идеи Государства есть действительно поистине предмет божественного явления Духа, ибо в государстве как духовной определенности высшего порядка формы в которой воплощает себя Дух, Дух является во всём своём великолепии даже тогда, когда само государство в качестве формы ещё находится в своём становлении и может являть собой формальное убожество прусского государства.

Все критики Гегеля как-то даже не задавались вопросом, что предлагаемая их вниманию картина являет собой синтетический образ снятия всех случайных темпоральных (имеющих временное выражение) аспектов формы понятия «государство». 

Ф.Гегель описывая процесс развития Идеи сам находится как бы вне времени, и всё происходящее осуществляется и существует как бы в абсолютном настоящем «теперь и сейчас».

Описать такую картину крайне сложно, стоит только задуматься о таком и попытаться осмыслить именно под таким углом «Философию права».

 

Видит ли Гегель реальное состояние дел? Разумеется, он не слепой.

Но он вынужден исходить из уже имеющих место определений, вводя их в поток развития и показывая моменты развития этого потока, в том числе и в моменты современности на примерах, которые могут быть понятны в силу своей определенности и наглядности.

В человеческом зародыше который развивается в утробе, довольно трудно усмотреть красоту развитого совершенного физически и духовно человеческого существа, но у этого крошечного зародыша находящегося в становлении есть, уже имеются в наличии уже все те определенные формы, и соответствующие им понятия, которые затем будут развиты в то, что будучи воплощенным в камне или на холсте, вызывает восхищение и поклонение на протяжении столетий и тысячелетий.

 

Разве это трудно понять?

 

А почему же трудно понять Ф.Гегеля, который утверждает, что  «государство — это шествие Бога в мире»?

Различие между тем, кто видит в этом высказывании нечто совершенно непонятное для него по таким-то и таким-то причинам и самим Гегелем, в том и состоит, что Гегель знает и понимает величие Всеобщего в том числе даже в неприглядном зародыше с жаберными щелями, а недоумок знает лишь определенность формы, которая ему не нравится потому, что не нравится. 

 

Стоит ещё раз напомнить, что формальный ум видит лишь формы и их определенность вне связи их с их необходимым основанием.

В конечном счете такой ум не видит явление бесконечного, в уродстве он не в силах разглядеть красоту и совершенство, в низости для него лишь низость, формализм ограниченности не дают возможности видения в пространстве мысли, но он вполне с совокупностью перечисленных качеств способен стать… «пролетарским революционером»!

Но даже такой с позволения сказать «мыслитель» тоже пригодится Истории, и его слепота и фанатичность устремления тоже найдут своё применение и будут приближать будущее, даже если сами скудные умственные силы такого историческое агента не позволяют ему понимать происходящего с ним, и им творимого.

 

Характеризуя понятие государства Ф.Гегель говорит о «нравственном государстве».

 

И как бы ничего (в том числе и в предшествующих своих работах) не говорит о «снятии капитализма».

Возникает вопрос: «Почему?», т.е. почему гегелевское «государство — это шествие Бога в мире»… совмещает два таких для русского ума совершенно несовместных друг с другом понятий, как «Бог» и «капитализм»? 

Но именно такой вопрос выдаваёт с головой того, кто его задаст, так как таким образом он заявляет о том, что никоим образом, вообще никак  не понимает философии Гегеля!

 

«Диалектический формализм» марксизма («марксизма-ленинизма»), и тем более обычный логический формализм (формальной логики) приучил мышление к тому, что определенности таких социальных форм как «капитализм» и «коммунизм», абсолютно обособлены и никак не связаны друг с другом!

 

К слову говоря, именно по этой причине поголовно все так легко впадают в интеллектуальную ересь и величайшую глупость утверждая, что «социализм существовал».

Капитал является формой всеобщего взимающего общественного отношения, наряду со всеми иными предшествующими формационными марксистскими формами. Таким образом капитализм можно понимать формально, то есть формационно, а можно понимать аформально – уже как особую трансформальную форму существования и развития всеобщего социального отношения, отношения рожденного из разрушения общинных отношений.

 

Иными словами Гегель в действительности РАССМАТРИВАЕТ СНЯТИЕ КАПИТАЛИЗМА, только этого никто не видит, так как вся показанная Гегелем эволюция Всеобщего Духа в Праве и есть указанное снятие и потому государство, в том числе и капиталистическое государство, действительно есть шествие Бога в мире»!

 

Дело в том, и это должно быть неожиданным для формального ума, капитализм понимаемый в аформальном, т.е. во всеобщем смысле – это первый и последний общественный строй.

 

Не будет больше в мире ничего иного кроме капитализма.

Но само понятие «капитализм» это и формальное, определенное понятие, и понятие аформальное, всеобщее, т.е. переходящее в свою противоположность.

 

Коммунизм ведь – тоже капитализм.

 

И данное парадоксальное для всякого марксистского сознания, как, впрочем, и не марксистского, определение говорит лишь о том, что из двух кажущихся формальному уму возможных и определенных (обособленных и кажется не связанных друг с другом понятий), всегда существует третье, являющееся тождеством этих двух!

Формальное понимаемые понятия «капитализм» и «коммунизм», понятия не абстрактные, понятия которым соответствует (соответствовала) соответствующая живая реальность имеют некое третье, которое и синтезирует в себе, и порождает из себя оба формальных понятия.

Разум и разумность как нам известно противостоят рассудку и рассудочности, как синтез противостоит анализу.

Таким образом, государство как понятие отлично от государства-системы, собственно определенности некоторого государства-формы, которыми являются все предшествующие формы-государства, предшествующие конечной, предельной форме государства разума, и все предшествующие формы государства, все вместе составляют трансформальную («все-всяческую») форму его становящегося проявления [10] :

 

«§ 183    Эгоистическая цель, обусловленная таким образом в своем осуществлении всеобщностью, обосновывает систему всесторонней зависимости, так что средства к существованию и благо единичного и его правовое наличное бытие переплетены со средствами существования, благом и правом всех, основаны на этом и только в этой связи действительны и обеспечены. Эту систему можно ближайшим образом рассматривать как внешнее государство, как государство нужды и рассудка. В этом своем раздвоении идея сообщает моментам их собственное наличное бытие, особенности — право развиваться и распространяться во все стороны, а всеобщности - право выступать как основание и необходимая форма особенности, равно как и власть над ней и ее последняя цель. Именно система теряющейся в своих крайностях нравственности составляет абстрактный момент реальности идеи, которая здесь есть лишь как относительная тотальность и внутренняя необходимость в этом внешнем явлении. Прибавление. Нравственное теряется здесь в своих крайностях, и непосредственное единство семьи распалось на множество. Реальность — здесь внешность, распад понятия, самостоятельность ставших свободными налично сущих моментов. Несмотря на то что в гражданском обществе особенность и всеобщность распались, они все-таки взаимосвязаны и взаимно обусловлены. Хотя и кажется, что каждая из них делает именно противоположное другой и полагает, что может существовать, лишь держа другую на почтительном расстоянии, обе они обусловливают друг друга. Так, например, большинство людей рассматривают требование уплаты налогов как нарушение их особенности, как нечто им враждебное, препятствующее осуществлению их цели; однако сколь истинным это им ни кажется, особенность цели не может быть удовлетворена без всеобщего, и страна, в которой не платили бы налогов, не способна была бы отличаться и усилением особенности. Могло бы также казаться, что всеобщности пошло бы на пользу, если бы она стянула к себе силы особенности, как это, например, осуществляется в платоновском государстве[98] [11] ; однако и это только иллюзия, поскольку обе они суть лишь друг посредством друга и друг для друга и переходят друг в друга. Способствуя осуществлению моей цели, я способствую и осуществлению всеобщего, а оно в свою очередь способствует осуществлению моей цели».

 

 

 

Комментарий.

Эгоизм и соответствующие эгоизму цели (взимание) любого реального государства как формы существования внутреннего (духовного) государства, питается всеобщим, но всеобщность как становление существует в виде системы всесторонней зависимости всех единичных и особенных так, что отдельное обособленное благо опосредованно всеобщностью обособления блага и иным как становящееся быть до определенного момента времени не может.

Иными словами потенциал всеобщего блага может в становлении существовать лишь как поляризованный в себе потенциал эгоистического обособления всех от всех, но это же эгоистическое обособление связывает воедино всех обособившихся.

Единичная нужда является всеобщей нуждой и есть отсутствие свободы, как несвободен и ограничен всякий рассудок. Но так же как рассудок своей рефлексией становится разумом, так и государство нужды становится государством свободы.

Государство является высшей формой воплощения Творящей Идеи, и мы помним, что все воплощенные формы суть мыслеформы Всеобщего мыслимого им.

Любая мыслеформа имеет в буквальном смысле Божественное происхождение, являясь Мыслью Творца, и потому действительно «государство следует почитать как нечто божественное в земном и понимать, что если трудно постигнуть природу, то еще бесконечно более трудно постигнуть государство» [12] .

 

И ПОТОМУ – «государство — это шествие Бога в мире; его основанием служит власть разума, осуществляющего себя как волю».

 

Потому: «Мысля идею государства, надо иметь в виду не особенные государства, не особенные институты, а идею для себя, этого действительного Бога».

 

Кроме того, отметим особо важный момент принципиально отличный от марксистской убогости «всесторонне развитой личности» формируемой «диктатурой пролетариата», и крайне важный для понимания пути развития государственности, скинувшей с себя оковы необходимости и всеобщей нужны.

 

Ещё раз:

 

«В этом своем раздвоении идея сообщает моментам их собственное наличное бытие, особенности — право развиваться и распространяться во все стороны, а всеобщности - право выступать как основание и необходимая форма особенности, равно как и власть над ней и ее последняя цель. Именно система теряющейся в своих крайностях нравственности составляет абстрактный момент реальности идеи, которая здесь есть лишь как относительная тотальность и внутренняя необходимость в этом внешнем явлении.

 

 

Комментарий.

Раздвоение идеи и раздвоение, поляризация единого сообщают моментам их собственную бесконечную устремленность особенности распространять себя во все стороны, сочетаясь с иным особенным как иным-самого-себя, но при этом существующая и охваченная бесконечность особенности – всеобщность, является во все эти моменты необходимым основанием всякого единичного особенного, являющегося его внутренней целью и границей собственной безграничности, к которой оно стремится, и которой оно должно достичь.  

 

Прибавление. Нравственное теряется здесь в своих крайностях, и непосредственное единство семьи распалось на множество. Реальность — здесь внешность, распад понятия, самостоятельность ставших свободными налично сущих моментов. Несмотря на то что в гражданском обществе особенность и всеобщность распались, они все-таки взаимосвязаны и взаимно обусловлены. Хотя и кажется, что каждая из них делает именно противоположное другой и полагает, что может существовать, лишь держа другую на почтительном расстоянии, обе они обусловливают друг друга.

 

Комментарий.

Реальность всегда формальна и потому случайна и приходяща.

Прежде чем критиковать трансформальную мысль за её всеякость [13] , следует поразмыслить, если, конечно, есть чем.

Так вот, если всё же поразмыслить, то становится ясно, что Гегель выделяет в развитии некоторого понятия его внешность, форму и внутреннее – являющееся всеобщностью сущности. 

Форма понятие при этом существует не как нечто случайное, но как результат движения сущности в самой себе. Сущность оформляется собой и становится (является) формой самой себя.

Семья – первый и низший уровень общности единства. Она распадается. Единство переходит в свою противоположность. Этой противоположностью Гегель полагает гражданское общество, среду противостояния всех всем, среду полностью лишенную единства, но и здесь оно существует как растущий потенциал связи особенного и всеобщего, как взаимосвязанность и взаимообусловленность: «Хотя и кажется, что каждая из них делает именно противоположное другой и полагает, что может существовать, лишь держа другую на почтительном расстоянии, обе они обусловливают друг друга».

 

«Действительная идея, дух, сам себя разделяющий на две идеальные сферы своего понятия, на семью и гражданское общество, как на сферы своей конечности, чтобы, пройдя через их идеальность, быть для себя бесконечным действительным духом, предоставляет тем самым этим сферам материал этой своей конечной действительности, индивидов в качестве множества, таким образом, что в применении к единичному человеку это предоставление являет себя как опосредованное обстоятельствами, произволом и собственным выбором своего назначения» [14] .

Комментарий.

Семья и гражданское общество являют собой две, начальную и конечную, сферы конечности Духа Истории, именно они и становятся необходимым основанием материально-воплощенного выражения его (Духа) идеальности, образуя искомое единство противоположностей. Предоставление конечному (двум сферам выражения духа) его собственного порожденного им же материала – множества индивидов каждый из которых своей волей, обстоятельствами своей жизни, собственным выбором своего назначения приходит к единству, становящемуся воплощенным выражением всеобщей воли.

Лишь свободный выбор и исключительно свободный, в том числе и в смысле истинности самого понятия «свободы» выбор, может привести к всеобщности абсолютной воли.

 

Именно это последнее определение является наиважнейшим в понимании действительного пути к лучшему обществу.

Нет свободного выбора – нет и не может быть ничего!

Всеобщая воля в единичном проявляет себя как произвол, то есть как формальное отрицание всеобщего в единичной форме его становления, но как особый произвол – произвол произвола или отрицание отрицания произвола, свободная единичная воля может стать волей всеобщего.

 

«Все дело — в единстве всеобщности и особенности в государстве. В древних государствах субъективная цель полностью совпадала с волением государства, в новейшее время мы требуем, напротив, собственного воззрения, собственного воления и собственной совести. У древних всего этого в таком смысле не было, последним была для них воля государства. В то время как в азиатских деспотиях у индивида не было своего внутреннего оправдания в себе, человек современного мира хочет, чтобы его уважали в его внутренней сущности. В соединении обязанности и права содержится та двойственная сторона, что то, чего государство требует как обязанности, есть непосредственно и право индивидуальности, поскольку государство и есть не что иное, как организация понятия свободы. Определения индивидуальной воли приводятся государством в объективное наличное бытие и только благодаря ему достигают свой истины и своего осуществления. Государство есть единственное условие достижения особенной цели и особенного блага» [15] .

Комментарий.

Особенное особенно не своей собственной особенностью, но в силу наличия необходимого основания всякого особенного – особенностью своего-иного, которое рядом, которое безразлично или враждебно ему.

Различное и различающееся едино своим основанием – всеобщностью себя друг в друге, и потому  «…они суть лишь друг посредством друга и друг для друга и переходят друг в друга. Способствуя осуществлению моей цели, я способствую и осуществлению всеобщего, а оно в свою очередь способствует осуществлению моей цели».

Кроме этого особо выделим следующий важнейший аспект.

«… система теряющейся в своих крайностях нравственности…» двигается к своим крайностям и доходит до них (несмотря на то, что эти крайности по отношению к друг другу соотносятся как бесконечное), и охватывается ими, и охватывает их, и всё это только лишь потому, что крайности развиваются в пространстве внутреннего пространства Всеобщности.

Иными словами, мы можем воспользоваться знакомым многим оборотом речи «крайности сходятся» и этим пояснить, что бесконечное расхождение крайностей, вместе с самим движением расхождения и что важно – самим этим движением – стремится замкнуть их, сводя в бесконечной дали разошедшихся в разные стороны крайностей воедино точно так же, как сходится воедино бесконечная прямая, становясь кольцом и бесконечного [16] , и вполне определенного и конечного, если видеть эти крайности едиными в форме всеобщности «третьего понятия» – понятия в котором осуществлен синтез понятий-крайностей в единство.

Что это означает практически?  

 

А означает это очень многое и очень важное!

 

Если сознание государства, как всеобщее сознание уже способно преодолеть собственные внутренние границы рассудка и нужды как необходимости дальнейшей поляризации и дальнейшего аналитической дифференциации, что означает способно обрести качество синтеза и разума, то  эгоизм, как доминирующая форма, может осуществить своё собственное снятие и перейти в свою противоположность!

 

Напомним ещё раз!

 

«Эгоистическая цель, обусловленная таким образом в своем осуществлении всеобщностью, обосновывает систему всесторонней зависимости, так что средства к существованию и благо единичного и его правовое наличное бытие переплетены со средствами существования, благом и правом всех, основаны на этом и только в этой связи действительны и обеспечены. Эту систему можно ближайшим образом рассматривать как внешнее государство, как государство нужды и рассудка».

 

Государство нужды и рассудка рассудочностью своего мышления порождает эгоизм системы всесторонней зависимости, а всеобщность формы существующая в форме эгоизма особенного впадающего в крайности своего самоопределения порождает государство нужды и рассудка.

Как мыслим – так и живём. Как живём – так и мыслим.

Философия всегда приходит как бы слишком поздно потому, что она подобно дирижеру приходит последней.

Такая философия и подобна дирижеру, который принёс партитуру Симфонии и готов взмахнуть своей палочкой, чтобы родилась новая музыка…

Но за внешностью происходящего скрыта историческая необходимость того, что симфония лишь приведенное в гармонию сочетания уже ранее сыгранного всеми на репетиции.

Симфонии Революций репетируются тайно всеми их участниками десятилетиями и столетиями.

Симфония Грядущей Величайшей Революции репетировалась многие десятки, а то и сотни тысяч лет!

 

Все всё знают, всё всем известно и каждый готов сыграть свою партию… так почему же не сыграть?!

Смена рассудочности на разумность означает прежде всего снятие эгоизма как идеи, и  принятия новой парадигмы государственного развития – ПАРАДИГМЫ ОБЩЕГО И ВСЕОБЩЕГО БЛАГА.

Эгоизм преодолевается не «революционностью» замены одной формы рассудочности на другую, хотя в эволюционном смысле и этим тоже, но возможностью осуществления праведного, святого и стремящегося к божественному государства.

Познание Истины делает человека свободным, Истина познаётся Разумом.

Достаточно ли человечество ныне зрело, чтобы обрести разумность?

 

Но можно и иначе сформулировать вопрос.

Достаточно ли человечество ныне безумно, чтобы согласиться СГИНУТЬ НАВЕЧНО?

 

РАНЕЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО УНИЧТОЖАЛОСЬ НЕ РАЗ И НЕ ДВА, НО БЫЛА ВОЗМОЖНОСТЬ ВОЗРОЖДЕНИЯ.

 

СЕЙЧАС ТАКОЙ ВОЗМОЖНОСТИ УЖЕ НЕ БУДЕТ.

 

И нужен ответ.

 

Лишь безумие молчаливо и потому будет молчать вечно.  

 

ПУСТЬ ТЕ, КТО УЖЕ ЗНАЮТ ОТВЕТ СКАЖУТ ЕГО,

 

и БОГ УВИДИТ ИХ, И ОНИ БУДУТ ЖИТЬ.

 

Таким образом взгляд Гегеля на восхождение единичного и особенного к всеобщему прямо противоположен взглядам Маркса и Энгельса.

И это на самом деле поразительный факт, как мыслители такого ранга могли совершить такую простую и примитивную ошибку!

Мы и далее будем периодически обращаться к Гегелю, рассматривая взгляды Маркса и Энгельса, но сейчас следует отметить главное в гегелевской модели будущего человеческого общества, то есть используя марксистские термины социализма и коммунизма – его государственность.

И это выдающееся научное достижение бесконечно важнее марксистской декларации самоустранения государства собой в рассмотренных нами основных документах определяющих марксизм.

Такое верно лишь в том смысле, что государство рассудка и нужды снимается в своём развитии собой тогда, когда обретает в себе качества разумности, в интерпретации Гегеля –нравственности и духовности.

 

Только обретя в себе самом разумность, государство имеет возможность стать иным государством и начать переходить из царства необходимости и нужды в царство свободы и духа.

 

На любой формальный взгляд чистейшая банальность.

Но такая банальность стоит тысяч томов наукообразной чуши о том каким государству и обществу следует быть.

 

ПРЕЖДЕ ВСЕГО ИСТИННОМУ ГОСУДАРСТВУ БУДУЩЕГО СЛЕДУЕТ ПРОСТО БЫТЬ.

 

Действительная научная теория развития общества и государства, будучи положенной основой его существования как жизни его сущности, выявляет его сущность не как абстракцию и отвлеченность, но как действительную сущность для самой себя.

Лишь подчинение Закону Развития как абсолютное подчинение, и абсолютное слияние с Законом,  освобождает от последнего.    

Иными словами, просто изменение нравственно-духовной парадигмы существования и развития государства как её действительное обретение и позволяет государству стать иным государством, новым государством освобождения и свободы.

Разумеется, для этого необходимо Знание, и разумеется, Знание и есть результат осознания и программа развития Государства.

Нет партий.

Нет борьбы.

Нет  склок и споров.

Есть осознание и познание.

 

И есть универсальная всеобщая форма Нового Государства, являющаяся трансформой как формой Всеобщего, в которой будет осуществляться развитие, которая никогда не будет обществу ни «жать», ни «натирать», ни «болтаться» на нём, ибо не является искусственной оболочкой, в которой, например ныне пребывает любое общество, которую необходимо чинить и периодически вообще менять. Новое Государство это живой организмом, его текущая форма является необходимой текущей живой формой существования такого организма! 

 

Итак, нет партий и нет партийной борьбы, разъединяющей общество и разрушающей его, есть осознание и познание.

И важен собственно даже не сам факт собственно подъёма сознания и его возвышения, а лишь непрерывное всеобщее неизменное и необходимое изменение сознания, как постоянное приведение его в гармонию с самим собой.

 

Нельзя, невозможно и преступно изменить сознание в смысле вздернуть его над ним самим, при этом неосознанное так и останется неосознанным, непонятое – непонятым, а далее неизбежно за этим последует откат и разочарование, и падение в бездну необходимости.  

 

Нужно менять не собственно сознание, как точку приложения сил, что равнозначно внушению и насилию, необходимо изменять условия его (сознания) формирования и развития. 

 

 

 

Сказано практически всё что нужно сказать. Не поняли.

Но далее не смогут понять лишь те, кто понять не захочет!

 

Факты таковы: государство действительно «отмирает» и «засыпает», но именно как внешнее государство, которое переходит во внутреннее по мере оформления для самого себя своей новой формы.

 

Действительно отмирают, но отмирают именно потому, что постепенно развиваются и совершенствуются функции силового сдерживания, подавления и директивного управления.

Изменяются условия жизни, изменяется уровень образованности форм-групп, изменяется их сознание.

По мере изменения сознаний изменяются и упрощаются функции государственного управления, которые переходят в функции государственного контроля и мониторинга.

Государственное управление на этом пути развития становится системой государственного самоуправления.

Но нужны десятилетия и несколько поколений, чтобы изменить саму действительную жизнь, как изменить и сами действительные людские сознания, которые создали эту жизнь воспроизводят её, но и воспроизводятся ей, чтобы возросший уровень гармонии всеобщих отношений сделал необходимым упразднение основных существующих функций государства.

 

В этом смысле оно (государство) «засыпает».

 

В ином смысле, смысле духовном и иерархическом государство непрерывно возрастает в силе, именно в силе духа и знания.

 

Так на земле станет воплощаться Небесная Иерархия, уходящая в Сверкающую Бездну Беспредельности Космоса.

Это совершенно новый и совершено неизвестный человечеству аспект Государства, лишь предания и легенды рассказывают о «Золотом Веке» и «Божественных Правителях», которые жили среди людей…

 

Но обратимся к Марксу и марксизму….

И обратимся к марксизму, стремясь увидеть его через ранее введённую и уже частично рассмотренную ранее диалектическую модель человека как трансформальной формы всеобщей формы социального потока как потока сознания:

 

P _вх.(Поток входящий)                           P_исх. (Поток исходящий)

===>         человек         ===>

 

Сознание Потока есть сам поток в его рефлексии.

Поток существует как Трансцендентальный Фокус Единого Сознания осуществляющий себя в качестве своего необходимого основания множественностью себя, множественностью локализовано-обособленных фокусов сознаний, находящихся  во всеобщем становлении, то есть имманентным аспектом всеобщего.

Все указанные фокусы являющиеся проекциями Единого, и осуществляют своё развитие в Царствах Природы, где Природа является Телом Воплощения и Проявления Абсолютного Духа.

Нас интересует конкретно человеческое царство и единичное этого царства – конкретный воплощенный индивид.

Данный индивид есть Всеобщее, находящееся в своём становлении, текущая рефлексия которого (Всеобщего) порождает данную социальную форму сознания и его текущего воплощения – данного человеческого субъекта.

Итак, человек является формой осуществляющего себя становящегося Всеобщего, то есть сущность данной социальной формы есть Всеобщее.

Что конкретно являет собой Всеобщее и всеобщность как таковые?

Напомним, что Всеобщее есть всё пространство творения Творца, включая разумеется и то «измерение», которое связывают со временем («стрелой времени»). 

То есть Всеобщее это трансцендентное и абсолютное, становление взятое в его абсолютном выражении как надвременное и надпространственное замыкание спирали становления.

Иначе говоря, Всеобщее и Абсолютное – это некий абстрактный предел ничем не ограниченного свободного бесконечного становления конкретной определенной социальной формы, являющейся своим-иным Абсолютного, его диалектической противоположностью.

 

Что именно это означает?

Подсказки.

 

Для понятия «точки» – это своё-иное «точки», т.е. «пространство».

 

Для понятия «конечного» это «бесконечное».

 

Для понятия «рефлекс»  это «мысль».

 

Для «человека» это «Бог».

 

Для «религии» это «наука-и-религия».

 

Для «науки» это «религия-и-наука»…

 

 

Трансформа всеобщего как абстрактное тождество трансформы самой себе, превращается сознанием в трансформу становления перехода диалектических противоположностей друг в друга через самих себя как становления самопорождение трансформы собой.

 

Всмотримся в нашу модель…

 

Может возникнуть ряд вопросов [17] .

 

1.      Что означает факт того, что единство потока представлено в виде его поляризации на два своих аспекта – входящий и исходящий?

2.      Что собой представляет «входящий поток»?

3.      Что собой представляет «исходящий поток»?

 

Отвечаем.

 

Абстрактное единство потока как его трансформальное тождество самому себе есть его абстрактная рефлексия тождества, непрерывно порождаемого собой и непрерывно собой же снимаемого.

О ней ничего определенного сказать нельзя потому, что нет, не существует никаких форм определенности, которыми можно было бы выразить данную форму тождества.

Но их «не существует» вовсе не потому, что они «отсутствуют» в формальном смысле понимания этого, нет. Скорее, наоборот, их в том же самом смысле «слишком много», т.е. бесконечность форм самоопределения как бесконечность числа границ, и далее – бесконечность плотности таких исчезает, растворяется и снимается в абсолютном трансформальном тождестве.

Отсутствие определенности, отсутствие границ тождественно бесконечной плотности бесконечного числа границ.

Непрерывность и дискретность растворяются друг в друге образуя третье – их абстрактное абсолютное единство.

Определенность вообще возникает как факт наличия отношения трансформы к себе самой, то есть мы имеем дело со знакомым явлением рефлексии, но не просто абстракцией рефлексии замкнутой на себя, и потому снимающей себя, но момента размыкания «остановки» движения рефлексии, как необходимого основания явления самодвижения и её определения, например в форме конечного и бесконечного.

Абсолютный рефлексирующий поток становится потоком-для-себя, потому что становится потоком-для-иного.

Своё предполагает существование иного.

Когда обе крайности переходят друг в друга – они исчезают и растворяются друг в друге, то есть снимают друг друга образую абстрактное единство.

Таким образом, если только «своё» возникая, становится одновременно и своим-иным, оно становится своим. Точно также и наоборот.

 

Итак, поляризация потока на его противоположности является его переходом в своё-иное, в определенность опредмеченности, в формальность, в сферу форм.

 

Таким  будет ответ на первый вопрос.

 

Что собой представляет входящий поток каждый может ощутить и осмыслить сам.

Это всё, что являет собой человек и порождающая его среда во всём Пространстве Творения.

Интересно, что ответ на третий вопрос звучит точно так же.

 

В чём дело?

Дело в том что сам субъект осуществляет размыкание потока, то есть его прерывание и потому определение, как и сам субъект осуществляет его замыкание, восстановление его целостности и непрерывности.

Мгновенный акт чувственного восприятия чего-то непосредственного находящегося  в прямой видимости есть акт превращения непрерывности течения единого потока  – в дискретность, порождающую существование входящего потока, в данном случае зрительного восприятия некоторого предмета. Но тут же и, что интересно в самом же акте восприятия неуловимым движением мысли, вскрывающим оболочку, одну из множества оболочек определенности форм акт восприятия превращается в акт внимания.

Например, изменение фокуса хрусталика, положения глазного яблока может быть (и как правило бывает) таким совместным актом, в котором входящий поток существует в форме исходящего, а исходящий в свою очередь – в форме входящего.

Поток входящей информации об окружающем пространстве опосредован, и как бы прослоен неисчислимой последовательностью элементарных актов действий человека – физических, психических, интеллектуальных… которые являются восприятием, осознанием и пониманием происходящего.

Кажется самый простой случай, случай материального потребления чего-либо, например, пищи, которая представляется простейшей формой входящего потока («съесть булочку»), лишь в случае предельной абстракции выглядит её простым «помещением в пищеварительный тракт».

Внешний вид, форма, запах, твердость, вкус, сложнейшие, хотя и рефлекторные движения: челюстей, языка, выделение слюны, проглатывание… Кусочек чего-то твердого вдруг неожиданно прерывает и останавливает процесс осуществления «входящего потока», вызывая  очень сложную реакцию осознания и вывода дальнейших действий.

Как он впрочем, прерывается, но тут же возобновляется, и воспроизводится сотни, тысячи, миллионы раз на множестве уровней осознаваемых и неосознаваемых.

Входящий поток – это одевание обуви и одежды, и далее движение во всём этом в пространстве, но в этом потоке существуют иные потоки – внутренние, которые являются противоположностью входящего потока, то есть исходящим потоком.

Входящий поток это совершение определенных операций по сборке чего-либо, осознание, оценка, перемещение, компоновка, но итогом входящего потока является готовый (или ещё не готовый) к применению объект, в виде, например, велосипеда, который является уже предметом исходящего потока.

Особенно непростыми отношения двух потоков, то есть явление их поляризации и соответственно понимания становятся когда речь идёт о нематериальных вещах, о том, например, если говорить применительно к труду, что Маркс называл «всеобщим трудом»:

 

«Заметим мимоходом, что следует различать всеобщий труд и совместный труд. Тот и другой играют в процессе производства свою роль, каждый из них переходит в другой, но между ними существует также и различие. Всеобщим трудом является всякий научный труд, всякое открытие, всякое изобретение. Он обусловливается частью кооперацией современников, частью использованием труда предшественников. Совместный труд предполагает непосредственную кооперацию индивидуумов» [18] .

Вообще-то внимательный анализ данного суждения выявляет его поверхностность и формальность, что является следствием общей позиции отрицания, в которую себя поставил  Маркс – отрицания Всеобщего. Маркс ищет всеобщность и говорит о ней, но всеобщности уже нет, потому что есть «материалистическое понимание истории» и «материализм».

Всеобщее Маркса по этой причине есть формально-всеобщее, всеобщее – определенное, «материалистическое», оформленное в том или ином отношении, но не как субстанциональное всеобщее, оформляющее-себя-во-всеобщем-отношении.

 

«Всеобщим трудом является всякий научный труд, всякое открытие, всякое изобретение. Он обусловливается частью кооперацией современников, частью использованием труда предшественников».

 

Казалось бы всеобщность преодолевает барьер времени и труд конкретного индивида совершается как непосредственное продолжение труда тех, кто жил ранее, и такой труд как бы одновременен труду предшественников, параллелен ему, но … лишь как абстрактный момент всеобщности, но не как сама всеобщность.

Для самого Всеобщего результат труда, процесс труда, замысел труда и цель труда  существуют одновременно, и одновременно же и реализуются, ибо иначе будущее как всеобщность стало бы абстрактным, случайным, неопределенным и потому уже не существующим во всеобщем будущим.

Всеобщее, таким образом, есть снятие и темпорального противопоставления отличающегося, различного и полярного, воспринимаемых человеческим умом как «прошлое» и «будущее», и как время вообще.

Всякое сознание есть становящееся сознание всеобщего, становление есть действие движения субстанции времени единой с субстанцией сознания.

Таким образом, истинная диалектическая позиция – позиция всеединства у Маркса постоянно имеет тенденцию, и в конечном счете всегда неизбежно вырождается в позицию системного аналитика.

Правда отношение всеединства также может быть выражено системно, но как официально ещё несуществующая и раскрываемая лишь здесь и сейчас методология системного синтеза, являющегося трансформой принципа системности вообще.

Даже сам язык, имеющая место отчетливая аналитичность терминологического богатства выражения абстрактного исследовательского метода, выдаёт полное отсутствие направления системного синтеза как истинно диалектического подхода: «разобраться», «системный анализ», «аналитическая группа», «аналитик»…

 

… Индивидуальное пространство творения как внутреннее пространство мысли строится по образу и подобию Всеобщего Пространства, оно есть и образ, и подобие его, но к пониманию этого мыслящий субъект приходит лишь на этапе ментального синтеза, а число таких субъектов за всю историю человечества исчерпывается едва ли не несколькими десятками.

Внутреннее есть внутреннее внешнего, как и внешнее есть внешнее  внутреннего, но внутреннее и внешнее условны, ибо формальны, и существуют как текущий момент соотнесения друг с другом единого Пространства Творения.

Дело в том, что вообще любой объект строится субъектом из сочетаний текущих форм единства внешнего и внутреннего, или входящего и исходящего потоков.

 

Всё  определенное сплетено, создано, сформировано и оформлено формами, которые являют собой некоторый аспект отношения всеобщего к себе самому, нечто особенное, которое и является результатом раскрытия рефлексии потока того или иного уровня.

Простейший и примитивнейший акт осуществленного внимания субъекта на некоторый объект как элементарнейший акт момента исходящего потока сознания, сплетён из такого немыслимого числа нитей, оболочка которых являет собой особую включенность внимания в восприятие, и восприятия в форму внимания, что … нужно попробовать (пробуя что-нибудь, например, вино на вкус) уяснить и понять, каким удивительным образом это чудное сочетание оттенков воспринимаемого букета, смогло быть оформленным из иерархии бесконечностей элементарных количественных актов отношения различающегося, отличного и противоположного в самом Потоке.

Нужно просто попытаться представить себе, сколько уровней вложения бесконечного потребовалось осуществить Провидению, чтобы итогом этого стала возможность взаимодействия двух потоков исходящего и входящего, являющихся в их единстве и различии друг от друга, в бесчисленности проекций связей и обусловленности, хорошо знакомым каждому ощущению вкуса хорошего вина.

Дабы чуть ближе продвинуться в сферу абстрактного, представим поток в чуть-чуть иной форме, сознавая, что отдельный фокус потока есть особый вихрь субстанции.

Здесь ситуация примерно та же, что с образованием смерчей или торнадо.

Пространственный линейный поток воздуха при определенных условиях так оформляет сам себя, что превращается в вихрь смерча, к слову, ничтожно малое подобие своего родителя – огромных по размеру вращающихся атмосферных вихрей, определяющих погоду на всей планете. И такой отпрыск начинает жить своей жизнью, весьма напряженной и скоротечной, которая затем заканчивается, растворяясь вновь в породившим его движении атмосферного потока ...

Человек по существу своему тоже своего рода уже субстанциональная определенность, являющая собой закрученное в особую многомерную спиральную структуру определенную форму, которая обрела устойчивость в Потоке n-го уровня, являющимся живым фракталом Космического Потока-Фрактала.

Не будем разбирать как «плоское течение» социальной субстанции становится вращательно-вихревым, но в буквальном смысле вокруг точки-центра воплотившегося зародыша Всеобщего начинается закручиваться и постепенно разрастаться особое движение, являющееся и отражением, и выражением течения самого Потока.

Центр вихря является возрастающим в силе и осознающим себя и своё отличие от Всеобщего Потока «я», являющегося одновременно одним из бесчисленных «я» этого Всеобщего Потока и Его Всеобщего «Я-Центра».

Таким образом любой психический фокус, а осознание осуществляется именно на уровне психического в социальном потоке, можно представить себе в виде сечения вихря состоящего из множества «слоёв» каждый «слой» которого в своём движении вокруг центра взаимодействует и связан с любым иным слоем, и центром вихря.

Все слои относительно свободны в своём нескончаемом круго-спиральном движении, но в то же время обусловлены друг другом и переходят друга в друга, и являясь целостностью стремятся сохранить своё независимое существование и поступать в соответствии со своим влекущем их уникальным стремлением укрепить свой гомеостаз таким образом, каким им это диктует их собственное состояние и его «параметры» оформленные в осознаваемые субъектом (его проекциями) нужды, потребности, интересы, склонности, устремления. 

 Внешние слои вихря, так сказать более плотные и материальные, но чем ближе к центру тем утонченнее материя и тем быстротечнее её движение.

В центре скорость движения предельно очищенной субстанции уже невозможно себе представить, ибо это движение и есть  представление и мышление, оно и есть движение мысли и духа.

  Подобную структуру имеет и сам порождающий вихрь Социальный Поток, если рассматривать его в сечении.

Каждый уровень Потока имеет возможность напитывать движение соответствующего слоя, как и сам вихрь может осуществлять свободный выбор своего источника и меру своего напитывания им.

Итак, человек по существу является особым текучим субстанциональным образованием, как бы замкнутым на себя, свернутым субстанциональным пространством мыслеформы Всеобщего.

Субстанция введена в собственное движение относительно себя самой, это движение, движение рефлексии.

Субстанция пространства и субстанция квазизамкнутой области вихря пространства во всём подобны друг другу и более того составляют одно, но также в силу наличия движения и различны, эти различия оформляются и становятся формами, и число  этих форм возрастает, разрастается и увеличивается в геометрической прогрессии,  пока не становятся полностью и предельно полярно-обособленными и определёнными.

Так рефлексирующая область пространства как бы отрывается и противопоставляется всему иному пространству, то есть становится квазизамкнутой.

Сама область внутри себя также подвергается поляризации, в ней оформляется центр и периферия. Центр становится фокусом определенности субстанциональности, то есть обособленным центром вихря субстанциональности, контролирующим и в соответствующей мере сознающим всё пространство своего творения, отождествляющим себя с ним. 

Центр вихря является центром источника силы и её потенциалом.

Именно потенциал силы принуждает, заставляет инертную или имеющую меньший потенциал субстанциональную материю вовлекаться в движение и составлять тело проявления вихря.

В жизни всякого субстанционального вихря любой формы можно выделить фазу доминирующего взимания, как фазу захвата из окружающего пространства, концентрации и накопления материала из которого формируется тело проявления вокруг центра вихря, и фазу той или иной формы доминирующего отдаяния – возврата в новом качестве ранее накопленного.

 

Можно самостоятельно осуществить различные интерпретации показанной выше всеобщей универсальной модели развития в любом познавательном аспекте и проекции.

Мы ниже очень кратко покажем это на примере весьма значительно отличающихся по природе явлений: того как зарождаются, появляются на свет, живут и умирают научные концепции (теории) и звездные системы.

Все проходят одну и ту же последовательность субстанциональных форм, хотя в первом случае всё происходит во внутреннем пространстве творения  человека, а во втором – в реальном космическом пространстве.

Это ли не доказательство реальности и того и другого?

 

 

 

Обратим внимание ещё раз:

 

«В жизни всякого субстанционального вихря любой формы можно выделить фазу доминирующего взимания, как фазу захвата из окружающего пространства, концентрации и накопления материала из которого формируется тело проявления вокруг центра вихря, и фазу той или иной формы доминирующего отдаяния – возврата в новом качестве ранее накопленного».

 

В этой связи предложение: попробовать самостоятельно увидеть и ответить на вопрос, какому именно периоду соответствует описание для такого социального вихря как человечество?

Субстанциональная материя особая, её многомерность позволяет вихрю осуществлять взаимодействие таким образом, каким ему это будет доступно или не осуществлять его вовсе, но так по своей воле и вне её, растущий социальный вихрь в буквальном смысле наполняется силой и качествами Потока в который он погружен, которым он является потому что является его воплощением в материи.

Общая эволюционная логика возникновения и развития рассматриваемых нами субстанциональных вихрей, являющихся независимыми осознающими и мыслящими сущностями (существами) одна и та же. Это логика возникновения и развития сознания, являющегося всеобщей формой существования субстанции.

У этой логики формально можно выделить две ветви: нисходящую и восходящую.

На нисходящей ветви субъект осуществляет оформление и всё более глубокое формальное определение потока, определение форм взаимодействия выделенных им форм, поименование этих форм, и вообще всю иную необходимую аналитическую работу познания. Мера фактического осуществления такой формальной аналитической работы, является мерой развития сознания на этом этапе развития формального мышления.

На восходящей ветви всё ранее различенное, выявленное и определенное вводится в движение ментального синтеза, рождающегося как форма углубления, форма развития аналитической рефлексии, и формирования новой логики – логики ментального синтеза, являющейся диалектической логикой.

Иными словами, на нисходящей ветви поток определяется сознанием как определенный поток, как последовательность выявленных субъектом форм, которые определяются и доопределяются до тех пор, пока может быть осуществлено определение именно как формальное определение. На этом этапе непрерывность предстаёт и существует в форме своего-иного, как инобытие себя самой, т.е. дискретности и квантованности, а единое становится формальным множественным.

На восходящей ветви сознание учится видеть и находить в квантованности и дискретности ранее познанного, в его поляризованности и различии – единство и непрерывность.

Способность выделения, обособления, и в конечном счете, определения, то есть способность первоначального осознания  субъектом непрерывного как дискретного, и соответственно способность формализации непрерывности в виде аналитического потока, соответствует способности различения и определения как некоторому достигнутому уровню развитости формального мышления.

Что нужно прежде всего уметь, чтобы видеть развитие Мифа Истории как Историю Мифа развития?

Необходимо увидеть Всеобщее как всеединый и всеобщий поток Всеобщего Сознания. Мыслимые Всеобщим формы: человека, группы, рода, форм-группы, форм-группы форм-групп, формы отношений форм, формы форм отношений форм и т.д.

Движение этих форм в их взаимодействии и взаимовлиянии изменения друг друга, рождения новых форм есть процесс Мышления и Осознания Всеобщего и развитие Его Сознания как Воплощенного Сознания, Сознания проявляющего Себя в Материи.

Итак, те или иные формы которые выделяет, определяет, воспринимает и понимает человеческое сознание суть мыслеформы Всеобщего.

Понятие как понятие спекулятивное, понятие в гегелевском понимания существует таким образом как мыслеформа, так сказать «определенная идея» Всеобщего Сознания, но человеку чтобы понять таким образом предмет, вещь и явление необходимо подняться до уровня Всеобщей Мысли, Мысли Трансформальной.

 

… Элементарные частицы взаимодействуют и оформляют собой атомы.

Атомы взаимодействуют и оформляются в молекулы.

Молекулы взаимодействуют и становятся всё больше и больше в размере, до тех пор пока появляется возможность тиражирования, репликации себя, что становится основой возникновения органической жизни…

Всё предыдущее происходит не случайно, но контролируется и развивается всеобщим, которое воплощено в каждой материальной форме: элементарной частице, атоме, молекуле и раскрывается через эти формы…

… Наконец, появляется клетка. Клетки взаимодействуют и появляются многоклеточные структуры и далее организмы.

Миллиарды лет эволюции приводят к возникновению разнообразных и очень сложных организмов способных жить в различной среде и при различных условиях.

Приходит время человека.

Человек становится той корпускулой социальной формы движения материи, из которой Всеобщим далее и будет осуществляться построения, а семья-община становится первичной структурой-организмом  – «социальной клеткой» из которой далее в полном подобии с предыдущим витком развития (живыми организмами) будет развиваться социальная (духовная) жизнь, являющаяся воплощением Всеобщего Духа.

В ней, в социальной жизни Всеобщий Дух впервые осознаёт Себя, является себе.

Впереди формирование государств и империй, их распад, создание новых, пока всеобщая аналитичность не воплотится и не выразится в гражданском обществе, а в политическом своём аспекте – в демократии как всемирной демократии, в которой осуществлено полное определяющее выявление обособления друг от друга всех социальных форм, и тем созданы условия возможности глобального синтеза.

Экономически данному этапу  соответствует Всемирный Глобальный Капитализм [20] .

Духовный аспект этого же – приготовления оформления всемирной империи глобального зла, единого планетарного Сверхгосударства вырастающего из господствующего, всё ещё аналитического принципа социального бытия – принципа эгоизма и взимания.

Но этот же период является прелюдией рождения, родовыми схватками, и сопровождающими их неизбежными страданиями, болью и кровью появления на свет качественно иного государства существующего на ином принципе, духовном принципе, государства, которое в свою очередь станет центром формирования Единого Одухотворенного Человечества.

 

Это ещё не родившееся государство НОВАЯ РОССИЯ.

 

Человечество на распутье, самом важном своём распутье.

 

«Или-или»…

 

Дьяволочеловечество или Богочеловечество, третьего не дано!

 

Единое Человечество, рождающееся через духовный принцип, синтетический принцип всеединства, принцип противоположный аналитическому принципу обособления, противопоставления и вражды, является воплощением Логоса Планеты, и Он Бог-Творец нашей Планеты ГОТОВ воплотиться, но необходима Добрая Воля самих человеческих существ.

Особая и выдающаяся роль в этом отведена РУССКОМУ НАРОДУ как действительному НАРОДУ-БОГОНОСЦУ – Народу НЕСУЩЕМУ В СЕБЕ всей своей Историей проявления Волю Бога.

 

Русские ВСЕГДА исполняли Волю Всевышнего на уровне душевного влечения СЛЕДУЮЩЕГО Закону и откликающегося на него, СЕЙЧАС ЭТА ВОЛЯ ДОЛЖНА БЫТЬ ПРИНЯТА ОСОЗНАННО.

 

В ЭТОМ – ВЕЛИЧАЙШИЙ КОНФЛИКТ И ТРАГИЗМ ВЫБОРА, КОТОРЫЙ ПРЕДСТОИТ СОВЕРШИТЬ, В ЭТОМ ЖЕ И ВЕЛИЧИЕ САМОГО ВЫБОРА!

 

Его Величие в том, что такой выбор есть лишь земная, материальная проекция Величайшего Космического События являющегося Небесным Аналогом и Подобием распятия, умерщвления и снятия с Креста Земного Человека-Христа и Его Воскрешения.

Эзотерически это есть так называемое «Великое Четвертое Посвящение».

Для «Небесного Человека», нашего Творца, нашего Бога – ЛОГОСА ПЛАНЕТЫ это означает ЗАВЕРШЕНИЕ Его Страданий, Снятие Его с Креста Материальности и Его Воскрешение к Новой Жизни [21] .

Необходимо вначале просто попытаться представить себе СОВЕРШЕННО ЗАПРЕДЕЛЬНУЮ СВЕРХЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ ЗНАЧИМОСТЬ предстоящего выбора, а затем такую же СВЕРХЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА НЕГО.

 

Таково ближайшее будущее.

 

Но есть и отдаленное.

Логосы Планет составляют Тело проявления Логоса Системы, который в свою очередь является тем, что составляет живую часть Тела Проявления Космического Существа, которое определяется в эзотерике лишь Именем: «Тот-о-Котором-Ничего-Не-Может-Быть-Сказано»…

 

Именно так и обстоит дело с возможностью понимания человеком этого «Космического Бога».

Но формально взглянув в небо мы можем всё же как-то понять, что Космическая Лестница уходит в Беспредельность, в которой Тело нашей Космической Системы с центром Солнечного Логоса являет собой Космическую Клетку в Теле Галактики, а Галактика является ничтожной клеточкой  ТЕЛА КОСМОСА как ЦЕЛОГО.

Причём и ЭТО – вовсе не конец развития, а НАЧАЛО его на Новом Уровне!..

А Великий Предел Беспредельности есть Абсолют как абсолютно непостижимая человеком РАЗУМНАЯ ВСЕЛЕННАЯ – «Вселенная-Идей-Форм-Вселенных», которую Мыслит в Чаше Творения Своего АБСОЛЮТНЫЙ ТВОРЕЦ.

 

Итак, если уйти от уровня субстанциональности (то есть трансформальности), и перейти к простой дискретной конечной последовательности форм входящего потока и исходящего потока то, мы можем видеть то, что обычно видит человеческое сознание: входящий поток есть абстрактное потребление чего-либо, исходящий поток есть абстрактное производство чего-либо.

 

Человек что-то потребляет, человек потребляя – что-то (в самом общем смысле) производит.

 

Потребление удовлетворяет потребности, являющиеся формами нужны как необходимости поддержания состояния гомеостазиса – состояния жизни.

Форма осознания той или иной потребности выражается в виде интереса.

Потребности образуют систему потребностей, которую можно представить в виде иерархии, нижний срез которой соответствуют предметно-материальным низшим физиологическим потребностям в тепле, питательным (питающим) веществам, минералам,  воде, кислороде, утилизации физиологических отходов и т.д.

Верхний срез системы потребностей соответствует идейным, познавательным, интеллектуальным и духовным потребностям субъекта.

 

Именно поток, как непрерывное, как предел дискретизации последовательности форм, определяет того или иного субъекта, как и сам субъект являющийся воплощением потока в свою очередь определяет  поток.

Неоднородность и разнородность потока, его подвижность и изменчивость относительно самого себя определяет уникальность и процесса его воплощения (как бы напитывания им, живого отражения его), и результата воплощения  в конкретной форме его текущего воплощения.

Понятно, что поток как форма идеального, должен иметь своё-иное, свою материальную («вещественную») противоположность, поток не может воплотиться и проявиться, если у него не будет соответствующей ему, противоположной ему, но и порождаемой им материальной структуры воплощения, которая в свою очередь непрерывно воспроизводит себя и свою противоположность.

Поток не существует и не может существовать без своей воплощенной противоположности, и в сути своей един с ней, как и его материальное воплощение не может осуществиться и быть вне потока (вспомним «маугли»).

 

 

 

О чём идёт речь?

Всеобщее для человека именно как Всеобщее Основание – суть Божественное.

Какова мера приближения конкретной человеческой формы к своему всеобщему идеалу?

О ней вполне конкретно можно судить по величайшим образцам человечности становящейся – переходящей в свою противоположность.

Для Востока это Будда, для Запада – Христос.

Та или иная конкретная живая материальная структура воплощения, то есть формирующееся и новорожденное человеческое тело имеет свои верхние границы способности воспроизвести в себе высшие потенции духа, свои предельные способности отражения и выражения творческих, ментальных и духовных проявлений; люди, таким образом системно [22] не равны друг другу, различны, а то и просто полярны.

 

Допустим, что мы рассматриваем уже сформированное взрослое человеческое существо, в каждый момент времени своей жизни и функционирования это существо относительно всеобщего как трансформы обладает некоторой социальной силой, являющейся следствием и выражением воплощенного потенциала жизненности Всеобщего Потока.

Именно этот потенциал делал выдающимися, великими и святыми человеческие существа, делал их теми, кем они становились, являлись и были для всего остального человечества в своём воплощенном действовании в мире.

Проекции этой всеобщей социальной силы и её потенциал на те или иные формы, то есть множества качеств живых социальных форм, являются формами проявления или формами реализации этой всеобщей социальной силы.

Истинная всеобщность воплощенной социальной силы всегда универсальна и лишена однобокости специализации, типичный пример этому – Леонардо да Винчи. 

 

А теперь можно сравнить данное суждение с суждением Маркса о всеобщности («всеобщем труде») и попробовать обнаружить как сходство, так и отличия трактовки и понимания того, что же такое всеобщее.

И хотя всем хорошо известно, что нельзя без надобности умножать сущности, но видимо время наступило.

Существует всеобщая субстанциональная форма закона сохранения и превращения энергии.

Человек – живое воплощение и проявления активности (движения) субстанции, являющейся Потоком.

Человек, конкретный человек обладая соответствующим потенциалом силы и силой, обладает, может контролировать и известный объем, величину или значение социальной энергии.

В общем случае именно эти понятия выражают упоминаемый не раз гомеостаз системы «человек» и вообще любой форм-группы вышестоящего ранга.

 

Итак, у нас есть: социальная сила, потенциал социальной силы, социальная энергия и наконец, ещё один параметр, назовём его качеством социальной энергии.

Одинаковые величины (значения) социальной энергии могут обладать различным качеством.

Качество духовности социальной энергии – реальность, и именно такая реальность становится действительной реальностью на поле боя, в труде и во всяком человеческом напряженном одухотворяющем и духовном действии, действии во имя общего и всеобщего.

 

Сила духа и вообще дух, как например «боевой дух» столь же реальны, как арсенал оружия и боеприпасов. У один он есть, у других есть лишь арсенал.

 

Именно синхронность, резонансность, созвучие, а ещё более точно и конкретно – когерентность характера, когерентность социальной энергии и сообщает ей качество духовности, именно такое качество является истинным единством духа и единством в духе.

 

Низкий потенциал духа, лишенность духа или вообще антидуховность есть отсутствие такой когерентности.

Обездушенность внутренне связывает и противопоставляет друг другу аспекты социальной энергии, точно так же как это происходит при взаимном гашении волн с различной и противоположной фазой, при интерференции, например.

Разброд и шатания, борьба мелких интересов, приземленность и ничтожность самих интересов, их взаимное связывание друг другом являются таким же выражением и низкого качества социальной энергии и её величины, что соответственно выражается отсутствием социальной силы и отсутствием потенциала такой силы.

 

России и русским очень хорошо известно как всё это выглядит изнутри, ибо и смотрится и видится всё это сейчас так сказать on-line.

 

Здесь же и рецепт и ответ каждому как обрести силу, энергию и потенциал.

 

Высокая, ещё лучше – ВЫСОЧАЙШАЯ ЦЕЛЬ, повсеместное напитывание ИДЕЯМИ и ЗНАНИЕМ как концентрированной формой выражения идеи такой цели, когерентность мышления, и соответствующая этому устремленность на уровне высших форм-групп общества и… нет такой силы в мире, которая смогла бы превозмочь рожденную таким образом Силу Духа!!

 

Обладание Истиной как её ВОПЛОЩЕНИЕ В СЕБЕ – а именно об этом мы постоянно твердим, делает само такое ВОПЛОЩЕННОЕ СУЩЕСТВО, речь о Народе, АБСОЛЮТНО НЕПОБЕДИМЫМ, даже если у этого Народа для Будущей Великой Битвы найдётся лишь одно дубьё, и каждый должен будет бесстрашно противостоять противнику вооруженному до зубов  всем сверхсовременным боевым арсеналом оружия, лишь со своей дубиной!

 

ЭТО – ПРАВДА!

Ибо Истина – это Бог!

 

И будет так как должно быть! 

 

Будет именно так, как показано в совершенно непонятной ленте Никиты Михалкова [23] «Цитадель», которая является художественной формой выражения Мифа о возможном и едином на всех русском будущем, Мифа, показывающего в доступной форме каждому КАК можно и нужно СОКРУШИТЬ ВСЕХ НАШИХ ВРАГОВ, и этим ОДЕРЖАТЬ АБСОЛЮТНУЮ, АБСОЛЮТНУЮ – ПОТОМУ ЧТО ДУХОВНУЮ – ПОБЕДУ НАД МИРОМ.

 

Как?

 

А так как описано выше и показано в фильме: налить для себя свою пайку нашей общей и единой на всех Русской исторической Правды и Воли, и проникнуться ей, выпив её залпом как законные наркомовские, а дальше взять РУССКУЮ  ДУБИНУ своей уверенности, веры или знания, у кого что найдётся, кто на что способен, и ВСЕМ И СРАЗУ ПОЙТИ НА ВРАГА, НА КАЖУЩУЮСЯ ТАКОЙ НЕСОКРУШИМОЙ И СТРАШНОЙ Цитадель Мирового Зла!

 

И более ничего!

 

И БУДЕТ ТАК, КАК – ДОЛЖНО БЫТЬ, как ЗАМЫСЛИЛ ТВОРЕЦ!

 

И после ТАКОГО – обретём и СЕБЯ, и ВЕСЬ МИР в искреннем благодарном русском поклоне ВСЕГО МИРА, ибо Духовно Возвысимся и обретём СУЖДЕННОЕ НАМ!

 

Необходимо поставить на КОН Исторической Игры, в которую БУДЕМ ИГРАТЬ ПО СВОИМ РУССКИМ ПРАВИЛАМ АБСОЛЮТНО ВСЁ – всю ВОЛЮ, всю РЕШИМОСТЬ, ПРЕОДОЛЕВ РАЗОМ ВСЁ СМЕРТНОЕ В СЕБЕ!

ЭТО и ТОЛЬКО ЭТО СТАНЕТ НАШИМ РУССКИМ ВОСКРЕШЕНИЕМ и ДУХОВНЫМ ИЗМЕНЕНИЕМ СЕБЯ и МИРА!

 

Вот ярчайший и доступный пониманию пример того, что же такое Сила Духа, что такое Духовная Энергия, что такое потенциал социальной Силы, и что такое сама эта Сила.

 

Сила Духа в знающей мысли Знания, в способности учиться и превозмогать трудности.

 

Итак, существует всеобщая субстанциональная форма закона сохранения и превращения энергии, а человек – живое воплощение и проявления активности (движения) рефлектирующей субстанции, являющейся Потоком.

 

P _вх.(Поток входящий)                           P_исх. (Поток исходящий)

===>         человек         ===>

 

  Человек есть единство, текущий момент тождества потока и его воплощения и выражения как формы и структуры по определенным уровням.

Размыкая, разрывая единый Поток на его полярные формы мы осуществляем его поляризацию раздвоения, мы как бы входим внутрь потока, и можем видеть его структуру и внутреннее строение в воплощенной живой форме его существования.

Понятно, что поток может имеет различные формы, в том числе и переходные, и динамически нелинейные.

Мы рассматривая лишь установившееся, относительно ламинарное и стационарное течение потока.

В таком потоке входящий поток и исходящий поток являющиеся единством друг в друге в некоторый момент времени или некоторый период, тождественны друг другу, что означает имеют одинаковую текущую меру субстанциональной (социальной) энергии.

 

Некоторый определенный социальный поток [24] взятый как интегральное целое [25] , то есть в единстве потока потребления и потока производства  тождественен самому себе.

 

Иными словами, социальная энергия в данной определенной форме, включая и имеющую место форму сознания преобразующего форму, остаётся тождественной себе.

 

Символически это можно записать как:

 

E_{P вх.}= E_{P исх.}

 

Человек становится фокусом, центром отождествления и тождества самых различных по форме потоков энергии [26] .

Таков закон сохранения  и превращения социальной энергии в той его формулировке, которая нам необходима (и по существу достаточна) для того, чтобы увидеть в марксизме то, что мы должны увидеть вместе с теми изменениями, которые мы должны внести в сам марксизм.

 

Возникает вопрос, что именно означает приведённая формулировка, и как её следует понимать.

Человек это микрокосм Вселенной, её подобие, её живой развивающийся зародыш. Текущая человеческая форма вместе с тем есть лишь результат движения и развития сущности человека. Таким образом человеческая сущность не принадлежит человеку, и не ограничена им, но являясь человеком в определенной мере, является космическим существом определенного ранга.

 

Человеку по сути вообще почти ничего не известно о самом себе.

 

Человечность, какой она обычно видится самому человеку, как правило не более чем рябь и игра волн на поверхности Великого Субстанционального Океана.

Что сокрыто в глубинах этого Океана и что происходит на Духовных Материках, которые этот Океан периодически порождает из Себя человеку ещё предстоит узнать.

 

Вряд ли эта Книга хотя бы в минимальной мере сможет помочь овладеть основами основ весьма сложной и непривычной наукой о человеческой сущности, у этой Книги совершенно иная задача [27] .

Здесь можно привести самые общие сведения, которые для вдумчивого читателя должны быть достаточными, чтобы увидеть что уже приведенная информация и данные определения не висят над субстанциональной бездной [28] .

 

Существует лишь Субстанция, и в мире, во Вселенной и этой, и всех иных, нет ничего кроме Субстанции, ИЗВЕЧНО СУЩЕСТВУЮЩЕЙ и ВЕЧНО ПОРОЖДАЮЩЕЙ САМУ СЕБЯ.

Для понимания характера той типичной ошибки которая совершается, когда субъект пытается мыслить (понимать) субстанцию приведём следующий пример (наш комментарий ниже):

 

«3. Определение оснований бытия

Наряду с разработкой понятия субстанции, связанной с определением того, какое начало лежит в основе бытия – материальное или идеальное, имеется и второй пласт онтологической проблематики, основанной на выявлении количества субстанций, лежащих в основе бытия.

Те философы, которые кладут в основу мира одну субстанцию, одно начало, называются монистами. Монистическое понимание единства мира в истории философии реализовалось в двух основных направлениях, о которых говорилось выше: в идеалистическом и материалистическом монизме.

Наиболее последовательным вариантом идеалистического монизма является абсолютный идеализм Гегеля. Материалистический монизм в своей классической форме представлен трудами французских материалистов XVIII в., а его наиболее развитой формой считается философия диалектического материализма. Здесь в основу мира кладут материальное начало, рассматривая разнообразные свойства бытия как проявление материального единства мира».

 

Комментарий.

 

«Монистическое понимание единства мира в истории философии реализовалось в двух основных направлениях, о которых говорилось выше: в идеалистическом и материалистическом монизме».

 

МОНИЗМ НЕ МОЖЕТ БЫТЬ «идеалистическим» и «материалистическом», софизм в том исходном пункте, с которого начинается мысль – в предрассудочном делении единого мировоззрения на две его формы.

Монизм же как истинный монизм существует лишь тогда,  когда обе формы мыслятся в единстве.

Именно Гегель показал пример такого монистического мышления и Гегель – не идеалист.

Гегель – монист-субстанционалист.

Но для осознания этого нужно быть диалектиком и сделать то, что черным по белому дано в определении диалектики сформулированным В.Лениным:

 

«Диалектика есть учение о том, как могут быть и как бывают (как становятся) тождественными противоположности, – при каких условиях они бывают тождественны, превращаясь друг в друга, – почему ум человека не должен брать эти противоположности за мертвые, застывшие, а за живые, условные, подвижные, превращающиеся одна в другую» (см. Приложение №3 к Четвертой Главе Второй Части с.98)

 

Являются ли идеализм и материализм  противоположностями?

Несомненно.

Какая причина НЕ ПОЗВОЛЯЕТ ИХ РАССМАТРИВАТЬ КАК ПРОТИВОПОЛОЖНОСТИ?

 

Нет такой причины.

 

Значит необходимо просто знать и понимать условия, при которых ЭТИ противоположности станут едиными и переходят друг в друга.

Что это за условия? Это вообще говоря просто способность мыслить. Это независимость мышления и его наличие.

Когда такое условие не осознается и не понимается, то и пишется подобная чушь, которая представлена нами выше.

И кроме это, что делать с умозаключением самого В.Ленина, когда он по-видимому забыл на мгновение о своей формальной необходимости быть «воинствующим материалистом»?

 

“С одной стороны надо углубить познание материи до познания (до понятия) субстанции: чтобы найти причины явлений. С другой стороны, действительное познание причины есть углубление познания от внешности явлений к субстанции” (см. Приложение №3 к Четвертой Главе Второй Части с.142-143)

 

И вот тогда, когда способность мыслить отсутствует или ограничена и появляются «проблемы», которые, например приписываются Гегелю… (см. дальше…) 

 

«Перед идеалистическим монизмом неизбежно возникают трудности в объяснении материальных структур бытия и их разнообразия, а материалистический монизм не может последовательно объяснить природу идеальных образований и вынужден при этом допускать ряд умозрительных оговорок. В целом же любая монистическая субстанциалистская установка – не важно, является ли она материалистической или идеалистической, – не может решить проблему перехода от абстрактной идеи, лежащей в основе бытия, к разнообразным конкретным ее проявлениям, объяснить факт и момент «материализации» идеи, особенности единичного объекта, в том числе и процесс творчества отдельного субъекта – человеческой личности.

 

Комментарий.

 

Ну нет мозгов!

Не виден, видите ли «переход от абстрактной идеи, лежащей в основе бытия, к разнообразным конкретным ее проявлениям»!

НЕ виден?! Конечно «не виден»!

Если ГЛАЗ НЕТ, то и не виден.

НЕТ ГЛАЗ РАЗУМА. Слепые котята с недоразвитым рассудком и способностью различения тычутся в разные стороны и – ничего не находят. 

Да ведь все эти сложности возникают ИМЕННО ПОТОМУ, что НЕ ВИДЕН переход от идеализма к материализму!! Потому что не видно ЕДИНСТВО этих двух!

К чему же это ведёт? А ведёт это к эклектике, к необходимости неявно смешивать одно с другим или прямо переходить к «дуализму», см. дальше...

 

«Это приводит к возникновению плюралистических учений. Плюрализм в онтологии исходит из множества независимых начал, обладающих активностью и самодетерминацией, т. е. выступающих причинами самих себя. Он может быть и идеалистическим (Лейбниц), и материалистическим (Демокрит). Последовательный плюрализм удачно объясняет активность и внутреннюю свободу человека, но, в свою очередь, сталкивается с трудностями – с невозможностью объяснить происхождение множества деятельных индивидуальных субстанций, а также факт их очевидного телесного и духовного единства.

Попыткой преодоления материализма и идеализма в философии является дуализм, считающий материальную и духовную субстанции – дух и материю – равноправными началами. Классический пример дуализма – учение Р. Декарта. Сотворенный мир образован, по Декарту, двумя такими несводимыми друг к другу субстанциями: духовной и материальной» [29] .

 

Итак, существует лишь Субстанция и во Вселенной нет ничего кроме Субстанции извечно существующей и вечно порождающей саму себя. Субстанция есть трансформа единства и вечного перехода материи и духа друг в друга – через самих себя.

Субстанция как таковая в общем случае лишена качества сознания, но может обрести его, и всегда обретает.

История человека – это история обретения субстанцией сознания начиная с минеральных форм вплоть до царства Духа.

 

В контексте рассматриваемого нами общего вопроса скажем сразу и однозначно что в своей действительной форме – духовной этот рассматриваемый нами закон, есть не что иное как закон кармы, а его известной всем христианском выражении – «что посеет человек, то и пожнёт».

«Посев» это образное определение всего, что человек делает для мира, это исходящий от него в мир поток совершенного.

 

А всё то, что человек от мира получает или должен получить, есть «пожатое» им. 

 

Сам же жнец-сеятель и есть воплощенное единство того и другого во всём их объеме.

 

Легко можно видеть, что есть, должно быть и существовать нечто общее, должна быть единая мера соизмеряющая причину, всё то, что человек взял у мира, и следствие – всё то, что он ему дал.

 

Величие человеческое, величие человеческого духа в результирующем отношении второго к первому.

 

Значимость, прежде всего духовная значимость совершенного в мире и сделанного во имя мира, соотносится с тем, что человек у мира взял.

 

Вся непредставимо сложная совокупность абсолютно всего совершенного личностью, или более высокой социальной общностью, за все свои воплощенные жизни (!) по отношению к Всеобщему и относительно него как необходимого основания, имеет свою цену или правильнее сказать духовную ценность.

 

Отмечаем сразу: фактически мы не будем подробно рассматривать закон сохранения и преобразования социальной энергии в его действительной духовной форме.

 

Мы очень существенно упрощаем этот закон для наших текущих нужд давая лишь основы его разумения и основы функционирования, но даже в такой форме его формулировка оказывается (как легко можно видеть) очень непростой, но так же можно видеть насколько сложным оказывается и само явление человеческой социальной активности.

Наступил момент обратиться к мнению классиков:

“Именно Маркс впервые открыл великий закон движения истории, закон, по которому всякая историческая борьба - совершается ли она в политической, религиозной, философской или в какой-либо иной идеологической области - в действительности является только более или менее ясным выражением борьбы общественных классов, а существование этих классов и вместе с тем и их столкновения между собой, в свою очередь, обуславливаются степенью развития их экономического положения, характером и способом производства и определяемого им обмена. Этот закон, имеющий для истории такое же значение, как закон превращения энергии для естествознания, послужил Марксу и в данном случае ключом к пониманию истории...” [30]

Собственно так и есть [31] .

Марксизм, и в этом ему никак не откажешь, – очень цельное и последовательное учение.

Иными словами, экономическая сторона марксизма весьма точно соответствует  его политической стороне, её обоснованию и самообоснованию, что правда вовсе не мешает обоим сторонам в научном смысле стоя друг друга быть, во многом кажущимися и иллюзорными.

Диалектический материализм полностью и последовательно соотносится с историческим материализмом, политэкономия «Капитала» вполне адекватно и точно выражает политические амбиции марксизма.

Марксу действительно удалось сформулировать нечто вроде закона превращения социальной энергии, по крайней мере удалось выразить во что именно она в конце концов должна превратиться и какие формы принять, и этого, несомненно, у Маркса не отнять.

 

Но вот с аспектом сохранения дело обстоит действительно туго.

Итак, весьма непростая действительная диалектика перехода единичного [32] как и особенного [33] во всеобщее, а также социально-экономических  противоположностей  форм-групп называемых в марксизме «антагонистическими классами», друг в друга через самих себя (что означает опять же переход во всеобщее), стала у Маркса абстракцией непримиримой «борьбы классов».

Далее, сознание действующего субъекта [34] как определяющего и основополагающего фактора в марксизме оказалось опредмеченным, и как бы погруженным, утопленным в тягучей псевдосубстанциональности  экономических и производственных форм, из которых оно должно якобы было выводиться, и функцией которого определяющим образом является, что в итоге действительно установило какую-то связь и форму корреляции между сознанием и его формами, но связь крайне искаженную [35] .

По этим причинам понимание Истории Марксом так же оказало очень существенно деформированным, что, впрочем, как мы не раз указывали, было неизбежным, так как таковой была высшая форма знания эпохи, такой сама грядущая эпоха формального отрицания увидела себя.

Что ж, какой  эпоха себя смогла увидеть – такой она и стала.

 

  «Мои исследования привели меня к тому результату, что правовые отношения, так же точно как и формы государства, не могут быть поняты ни из самих себя, ни из так называемого общего развития человеческого духа, что, наоборот, они коренятся в материальных жизненных отношениях, совокупность которых Гегель, по примеру англичан и французов XVIII века, называет «гражданским обществом», и что анатомию гражданского общества следует искать в политической экономии» [36]

 

Политическая экономия марксизма взяла всё, что смогла найти, осмыслить и развить в своей политэкономической буржуазной среде порождения на основе своеобразно переосмысленного, но по сути чрезвычайно огрубленного метода предложенного Гегелем.

В результате остающаяся сугубо буржуазной, то есть аналитической и опирающейся не на всеобщее основание, а на определенную систему капиталистических форм, политэкономия марксизма так и не преодолела своих собственных границ, да и не могла принципиально их преодолеть, потому так и осталась специфической формой капиталистической политической экономии.

 

По всем перечисленным причинам в марксизме присутствует…

 

 

Вот далеко не полный перечень самых значительных по размеру неблагоглупостей в которые марксизм впал, причём все они необходимо являются производными от формального отрицания, предполагающего именно бескомпромиссную борьбу, подавление, решающее применение силы вообще, и соответствующую этому доминирующую аналитическую форму действия – разъятие, расчленение, разрушение, уничтожение.

 

Уничтожение частной собственности, уничтожение класса капиталистов, уничтожение буржуазного государства, уничтожение буржуазных отношений в обществе, уничтожение буржуазной культуры...

 

И именно логика формального отрицания предполагает такой простой, и по своему вполне стройный и логичный комплекс действий по «построению бесклассового общества».

 

Диалектическое отрицание, как это может быть и не удивительно с формальной точки зрения, предполагает прямо противоположное.

Диалектическое отрицание предполагает НЕ УНИЧТОЖЕНИЕ, А РАЗВИТИЕ любого отрицаемого явления ВПЛОТЬ ДО ДОСТИЖЕНИЯ ИМ ЕГО СОБСТВЕННОГО СНЯТИЯ СОБОЙ, как ИСЧЕРПАНИЯ ВСЕХ СОБСТВЕННЫХ ПОТЕНЦИЙ и Маркс (судя по приписываемым ему словам) вроде бы и понимал это, когда утверждал, что ни один общественный строй не уйдёт с исторической сцены раньше, чем разовьёт все свои присущие ему производительные силы... [37]

И очень интересно увидеть как В РАЗВИТИЕ ДАННОГО ФУНДАМЕНТАЛЬНОГО ЗАБЛУЖДЕНИЯ в прямом смысле безумно своеобразно интерпретируются эти слова Львом Троцким:

 

«Маркс впервые научил по-настоящему подходить к обществу, как к органическому продукту хозяйственного развития. Историческое общество, каким мы его знаем, есть основанная на эксплуатации организация производства. Восхождение буржуазии обусловливалось тем, что она организовала более высокие производственные отношения. Маркс учил, что ни один общественный строй не сходит со сцены, не исчерпав заложенные в нем возможности. Из этого вытекает, что замена одного господствующего класса другим, по самому существу своему, связана с новой организацией общества. Всякая подлинная социальная революция - идет ли речь о революции буржуазии или пролетариата - мыслима только при том условии, если восходящий класс объединяет вокруг себя нацию против того класса, который увенчивал изжившую себя систему хозяйства» [38]

 

 «Правда, мы живем в обстановке тяжкого хозяйственного упадка, истощения, бедности, голода. Но это не довод против советского режима: все переходные эпохи характеризовались подобными же трагическими чертами. Каждое классовое общество (рабское, феодальное, капиталистическое), исчерпав себя, не просто сходит со сцены, а насильственно сметается путем напряженной внутренней борьбы, которая непосредственно причиняет участникам нередко больше лишений и страданий, чем те, против которых они восстали» [39] .

 

Можно видеть, что в  разгоряченных революцией головах творится черти что!

 

А куда, спрашивается, подевалась идея развития?!

 

И ещё кое что относительно «отрицания» как снятия.

 

В программных работах, например «Манифесте коммунистической партии» когда используется понятие переведенное на русский язык как «уничтожение», например «уничтожение частной собственности», в действительности в оригинале стоит слово, которое правильно переводить именно как «снятие»:

 

«Многие (а не только И.Сталин) часто ссылаются на тезис "Манифеста Коммунистической партии", который звучит так: "Коммунисты могут выразить свою теорию одним положением: уничтожение частной собственности". Однако это положение, ставшее альфой и омегой сталинского псевдосоциализма, Марксу и Энгельсу не принадлежит. В авторском тексте этого произведения здесь нет ни слова "уничтожение" (Das Vernichten), ни слова "разрушение" (Die Zerstőrung), а употреблено немецкое слово Das Aufheben, всегда переводившееся в марксизме как "снятие", предполагающее диалектическое, а не "зряшное" отрицание. Как это следует понимать? Это означает такое преобразование частной собственности, которое снимает данное явление только при определенных условиях - при полной зрелости производительных сил и всего общества, - и по определенным правилам: с удержанием положительного и последующим возобновлением по-новому на новом уровне» [40] .

  

 А.Бутенко очень неправ лишь в том, что классики марксизма [41] якобы понимали СМЫСЛ диалектического снятия (абстрактно, отвлеченно и в виде устойчивых фразеологизмов… может быть), но вот ЧТО это означает практически – НЕТ!

 

Нет, классики, увы, этого не понимали, как за ними этого же НЕ понимали и все остальные.

 

И как же хочется хотя бы азбукой морзе по-пионерски протрубить всеми трубами архангелов апокалипсиса: РАЗ-ВИ-ТИЕ!

Развитие!

Раскрытие, всё более и более полное и глубокое!

Свободное развитие и совершенствование!

Ничем не насилуемое развитие, ничем не деформируемое развитие, ни алчными эгоистическими скотами от-капитализма, ни дебилами и козлами у власти от-коммунизма!

 

Марксистская материалистическая диалектика с её «двойственным характером труда», и «теорией трудовой стоимости» основанной на диалектике понятия «стоимость», с которой как правило и по настоящий момент совершенно не справляется формальный средний человеческий ум, – это детский лепет в сравнении с настоящей диалектикой того о чем предстоит рассказать.

 

Закон сохранения социальной энергии…

Нечто сохраняющееся, общее и как бы не просто неизменное, а «абсолютно неизменное», но лишь меняющее свои формы…

… Невозможно осуществить сохранение, если нет субстанции сохраняющегося.

 

Энергия  субстанции.

Субстанциональность как абсолютное основание.

Единство абсолютных бытия и ничто, и их единство как непрерывный переход друг в друга.

Одновременность имманентности и трансцендентности всеобщего.

 

Всё перечисленное подвижное и изменяющееся может быть соотнесено так как есть то, относительно чего должно быть осуществлено такое соотнесение.

Абсолютное основание и только оно позволяет сформулировать, то есть предложить адекватную форму выражения движения в его высшей социальной (духовной) форме.

О чём идёт речь?

По сути дела речь идёт о форме всеобщности как всеобщей форме – трансформе и законе её существования.

 

Закон нам известен?

Известен.

 

Субстанция сознания именно как всеобщее «обладает» некоей «предельно общей» определенностью, определенностью-формы-трансформальной-формы, которую мы и обозначаем понятием «параметр» (а в некоторой подпространственной проекции «параметрами»).

По сути дела говоря о субстанции мы говорим именно об атрибутах всеобщего, его «параметрах», параметрах как абстрактных субстанциональных характеристиках трансформы субстанциональности.

Ведь само понятие «субстанция» уже трансформально.

В пространстве этой трансформальности мы выделяем, мы определяем и формулируем, оформляемую движением самой субстанциональности некую «проекцию трансформального» на него («в него») самого.

Такая проекция и есть понятие «энергии субстанции».

Мы полагаем, что мыслимая таким образом [42] субстанциональность обладает некими «самоприсущими ей» свойствами-качествами, то есть  речь идёт не о формальном свойстве субстанции, как чем-то внешнем, но о именно об «абсолютном самоопределении движения содержания становящегося движением, то есть скорее даже не о «форме трансформы», но «трансформе трансформы», об  абсолютно-трансформальном отношении того, что такое есть субстанция как понятие.

Этот «параметр», это «свойство» есть самодвижение.

 

Что такое самодвижение?

Это извечный, надвечный и предвечный переход, движение самопорождения субстанции собой.

Движение самодвижения рождает себя из себя самого, именно поэтому оно есть само-движение…

Итак, это «свойство субстанции», это «движение самодвижения» субстанции в свою очередь выявляется своей формой, своей формой-трансформой трансформы субстанции, что и означает оно «обладает энергией».

Подобно тому как любого рода движение обладает некоей энергией, абсолютное-движение-всех-движений также обладает своей «энергией».

Можно ли выразить и как то обозначить формально эту трансформу субстанционального?

Нет.

Нельзя, например сказать, что «величина субстанциональной энергии Всеобщего постоянна...»

Смысл как бы понятен и даже ясен, но выразить его очень трудно, так как любая формализация тут же приводит к антиномии.

 

Почему?

Энергия Всеобщего не просто «Бесконечна», она «АБСОЛЮТНО БЕСКОНЕЧНА»!

Всемогущество Божие равно самому себе…

Может ли Бог создать по своему всемогуществу то, что он сам не сможет сделать?

Может.

Но тогда созданное будет противоречить всемогуществу Творца.

Формальная логика постулирует своё существование в виде тождества формы себе самой.

 

Диалектическая логика утверждается как тождество трансформы себе.

Такое диалектическое тождество есть одновременно и различие, и отличите, и противоположность, и переход всего перечисленного друг в друга через самих себя.

 

Так мы приходим к полной, достаточной для нас формулировке «Всеобщего Закона» как «Закона Сохранения» - Закона Сохранения и Превращения Социальной (Психической) Энергии: энергия социальной трансформы тождественна себе.

 

Понятно, что это не формальное, а трансформальное определение, что означает не просто, например, бурлящее постоянство нарушения и разрушения декларируемого тождества, но скрытую в определении бесконечную изменчивость бесконечного беспокойства форм, которые интегрально порождают тождественность предельной формы всех форм себе самой.

Иными словами, если мы учтём что любая рассматриваемая нами социальная форма является формой себя лишь потому, что это в действительности суть всеобщее, которое оформило само себя, и которое переходит из себя самого в само себя, и такой переход и его закон, и его закономерности как формы явления закона обладает некоторым сохраняющимся всеобщим качеством – качеством энергии, которая лишь законно принимает свои и рожденные собой же формы, то идея сохранения действительно присутствует и будет иметь возможность реализовываться.

Можно отметить, что закон сохранения социальной энергии есть лишь иная формулировка Единого Всеобщего Закона.

Что это нам даёт?

Вообще то – всё.

 

Но прежде всего должно дать понимание того, что происходит вокруг и в самом человеке и что с ним далее должно происходить потому что не может не произойти.

Земной Логос – гигантский Планетарный Вихрь Субстанции Сознания, существующий уже миллиарды лет.

Это наш Творец, наш Бог.

Человек – единичное и ничтожнейшее в отношении своего Всеобщего, своего Бога-Творца единичное, творение Творца, но такое, которое подобно своему Творцу является также творцом, но пока что в детской и младенческой его форме, способной в будущем развиться и стать подобным  своему Божественному Родителю. 

 

Фейербаховское специфическое формальное обожествление человека, и выросшая из этого абстракция марксовой «всесторонне развитой личности» действительно имеет под собой основание.

 

Но это основание – основание основательно непонятого.

 

… Философствование ВООБЩЕ вдруг лишилось своей основы, своего всеобщего во всей полноте ранее раскрывшегося в Гегеле и стало в дальнейшем простым умствованием.

А умствованию, ну никак не понятно, например, КАК ЭТО – существует лишь ОДНО Сознание?!

И это Сознание – Сознание Логоса.

Оно Едино, но в силу своей транформальности должно быть множественным, и оно и является таковым, но лишь во времени и формально, ибо ВНЕ ВРЕМЕНИ оно СОВЕРШЕННО ИНОЕ.

 

Какое же?

Что ж попробуем… рискнём попробовать это как-то выразить.

 

И это весьма непросто, так как ещё более непросто понять то, что будет сказано.

Всё, что человек видит, всё, что делает, о чём мыслит есть лишь ВОСПОМИНАНИЕ БЫЛОГО В ПАМЯТИ ДУХА [43] .

 

Всё мыслимое человеком, чувствуемое им – лишь особого рода воспоминание, живое воспоминание, живая голография  наблюдаемая и переживаемая вновь Существом совершенно непредставимого человеком могущества и силы, которое-вспоминает-то-что-было...

 

Человек вспоминает – мыслит – СВОЁ БУДУЩЕЕ, и как сумеет вспомнить – таковым оно и будет.

 

Бытиё воспоминания как формы движения всеобщей Мысли и есть время, как время становящегося воспоминания Себя.

Становление сознания есть движение к Сознанию.

Для Самого Сознания Времени уже нет, зрелый человек вспоминает своё давно минувшее, и оно выглядит так, как будто оно происходит сейчас – сознание собой охватывает весь период времени, в некотором специфическом смысле являясь всем этим временем.

Это Существо – Существо являющее Собой ТАКОЕ СОЗНАНИЕ, для которого нет, не существует времени уже не в человеческом, в сверхчеловеческом смысле, находится в Абсолютной Глубине каждого человеческого Существа – это уже знакомый нам «Молчаливый Наблюдатель».

 

Он-то и есть то неопределенное «Всеобщее», воплощенное в каждой форме, каждом единичном.

Таким образом, человек не столь уж и ничтожен, если человеческой форме сознания доступно осознание-своего-всеобщего, являющегося Всеобщим ВСЕХ и ВСЕГО, человеческая форма осознаёт, уже может осознать, а не только тупо поверить наличие в себе БОГА!

Его (Всеобщего) Воспоминания, Его Память, которая есть Его Пространство Творения и Жизни порождает  существование форм, включая и саму форму человека, который действует и живёт.

 

Воспоминания порождают сознание и время, и вечность, которое становится пространством перехода сознания как формального сознания к Всеобщему Сознанию, но одновременно и как встречного перехода Всеобщего Сознания – к формальному.

Отождествление различного, отличающегося и противоположного происходит во времени и осуществляется сознанием, но время и сознание же и делают возможным существование самих форм противоположного, отличающегося, различного.

 

… Идея того, что окружающая нас Вселенная не более чем Голограмма уже робко пробивает себе дорогу в сознаниях людских. Но в такое трудно поверить.

 

Человек ищет Бога где угодно, но практически никогда не ищет его там, где он действительно пребывает – в себе самом как определенности становящейся божественности, и Своей Антитезе как её развернутой АФОРМАЛЬНОЙ Форме – Планете, Звезде, Созвездии, Звездном Скоплении, Галактике… Вселенной [44] .

 

Не исключено мы ещё вернёмся в дальнейшем к поднятой непростой теме действительности какой она есть, а сейчас возвратимся к рассматриваемой теме.

 

Человеческое существо есть социальный микро-вихрь Планетарного Вихря Космического Потока Сознания.

Отличие между эти двумя формами формально-подобно отличию меж двух фракталов Единого Космического фрактала Жизни, размеры, то есть относительные величины однородных пространственных форм которых отличаются на много порядков, но тем не менее являются качественным одним.

Что нам даёт наше обретенное необходимое основание и сформулированный так сказать в типично научной форме – форме закона сохранения энергии Закон Трансформального Единства?

Некоторые следствия.

 

Просто посмотрим, что выйдет…

 

1.      Социальная (психическая или духовная [45] ) энергия некоторой личности и форм-группы как социальных трансформ безгранична.

 

↣ Магистральное развитие человека – не технологическое и техническое, но субстанционально-человеческое и духовное.

Технократия исторически – лишь уловка темных тварей, которые попытались увести человечество в сторону, в сторону противоположную стороне где находится Божественное.

 

2.      Качество социальной энергии – божественность и духовность.

 

↣ Именно этими качествами должен овладевать человек, чтобы становиться собой. Путь каждого – КАЖДОГО ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО СУЩЕСТВА – богоуподобление, то есть возрастание в духовной силе чтобы стать подобными своему «Отцу на Небесах» и эти небеса всегда – ВНУТРИ САМОГО ЧЕЛОВЕКА, ибо он сам становящийся в духовном самостоянии Бог.

 

3.        Человек подобно своему Творцу первоначально учится контролировать с известным приближением к идеальным параметрам уподобления, то есть творчески с любовью и знанием, лишь некоторый незначительный объем пространства творения Творца.

Уподобление Творцу означает освоение первоначально некоторого незначительного объема пространства (созданного соответствующий потенциалом и мерой  социальной энергии), формой существования и жизни которорого и является сам субъект, а далее творческое преобразование во всей полноте и совершенстве всего Пространства Творения Творца.

 

↣ Человек вначале должен навести нужный одухотворенный и далее духовный порядок прежде всего внутри самого себя с целью достичь целостности в качестве суверенного субъекта, т.е. субъекта в полной мере являющегося существующим как определенная однородная самой себе целостность. Субъект прежде всего должен стать и быть самим собой, контролируя пространство своего самоопределения.

Такой порядок может быть различным как различной является мера приближения к Всеобщему, и это крайне важно, так как именно МЕРА УЖЕ ИМЕЮЩЕГО МЕСТО ПРИБЛИЖЕНИЯ К ВСЕОБЩЕМУ – является определяющей в предоставлении субъекту того объема социального пространства, которое субъект способен включив в себя, приняв как своё тело проявления далее развивать и совершенствовать в направлении всё большего выражения божественных качеств энергии протекающих через его пространство творчества. 

По сути дела даже такое простое наведение одухотворенного порядка в мире уже сделает мир совершенно иным.

Ныне энергия используемая человеком для своего выражения в прямом смысле загрязнена эгоизмом и самостью. Именно нечистота энергии определяет грядущую судьбу всех творений человеческих, их разрушение и забвение. Лишь творчество как творчество духовное, в котором физически, душевно и духовно  сам человек-творящий чувствует, осознаёт и понимает как он овладевает потоками чего-то исходящего из глубочайшего источника, которыми он как бы воспламеняется и сам отождествляясь с пламенем духа творит, превращает его творения – в творения вечные, такие творения, которые даже будучи воплощенными в плотной материи  будут жить очень и очень долго, потому что они нужны людям и Творцу.

 

  

… Можно заметить, что мы говорим и рассуждаем пока даже не о величинах энергии, мы просто видим качество энергии, а также абстрактно взятое качество и количество как её меру, мы наблюдаем сохранение этого как его трансформальное выявление и раскрытие, и получаем в итоге ряд нетривиальных результатов.

Конечное трансформально должно стать бесконечным и уже является таковым в-себе-самом.

Ограниченность трансформально преобразуется и через саму себя перейдёт в свою противоположность – в аформальное, а далее в трансформальное.

Невежеству через самого себя своей собственной рефлексией предстоит стать образованностью и эрудицией знания.

Низости как ни странно Историей предоставляется возможность стать высоким, и так же через себя.

Наиболее простой и формализованный образ доступный для понимания и несущий в себе образ истины трансформы социальной, или что то по сути же самое психической энергии, по-видимому, следующий.

 

Можно попытаться представить себе некий поток субстанции…

Этот образ потока чего-то будет разумеется чисто абстрактным, так как никаких иных образцов представлений форм потока лишенного всякой формы человеческое сознание  представить себе не может по понятным причинам.

Тем не менее, если знать и понимать, что поскольку субстанциональность многомерна и движение субстанциональности тоже многомерно, и в ней реализуются очень необычные (с формально-логических позиций) вещи, и такая с обыденной точки зрения антиномия и поможет увидеть кое-что очень важное.

 Линейность течение абстрактного потока подталкивает к мысли, что такой представляемый движущийся поток должен обладать и обладает некоторой энергией как источником определенного действия.

Но этот же линейный поток, если видеть его с иной пространственной позиции (сверхпространственной или подпространственной) является движением вращением своего рода вихря.

Обратим внимание, что если в линейном потоке двигаться вместе с ним, то есть система координат привязана к самому потоку, то самого движения потока нет.

Энергия как форма рождается из формы определения (точнее, формы самоопределения) того, что лишено формы, формы аформального.

Всеобщий (Абсолютный) Поток Трансцендентен.

Качество трансцендентности означает, что такой поток абсолютно аформален, в нём отсутствуют какие-либо формы и отсутствует какая-либо форма определенности.

О таком Потоке ничего нельзя сказать, например, нельзя сказать, что Поток обладает «такой-то определенность» выражаемой понятием «энергии», и что эта определенность «энергии» в свою очередь определяется и она «такой-то величины», так как энергия рассматриваемая даже как  «трансформальный атрибут» такого Потока бесконечна и она бесконечно «энергично» соотносится с собой, что порождает всеобщую (абсолютную) картину абсолютной неопределенности того, что и является абсолютной неопределенностью.

Но мы уже понимаем, что качество абсолютной неопределенности как трансформа понятия «Абсолютного» может существовать лишь опираясь на своё-иное, на свою имманентность, так как «абсолютная определенность формальности» в виде континуума бесконечности бесконечно уплотнённых собой форм и является аформальным и неопределенным как «абсолютной неопределенностью аформальности».

Переход (движение) абсолютного и относительного друг в друга через самих себя, осуществляемых во времени и вечности, одновременно является их единством (покоем) существующим предвечно и надвечно.

Энергия как трансформальный атрибут всеобщего и абсолютного, и как само трансформально определяемое всеобщее и абсолютное, существует и проявляет себя «как то, что приводит к действию», энергия находится за любым движением и в любой форме движения, являющегося всегда движением трансформирования.

Движение трансформирования, движение самодвижения трансформы и является формой самоопределения субстанциональной энергии.

Многомерность (бесконечномерность) всеобщего и абсолютного есть форма самоопределения всеобщего и абсолютного, и имманентная бесконечность измерений в действительности трансцендентности абсолютного есть лишь «абсолютная точка абсолютного пространства» внутри которой осуществляется имманентное построение абсолютного.

Итак, существует предвечный всеобщий вихрь потока субстанции,
который во времени движением самоопределения себя (являющимся самодвижением субстанционального потока) распространяет себя в бесконечности пространства своего творения, и такое движение является движением оформления-определения самого пространства творения. Каждая точка такого пространства является фокусом через который всеобщий вихрь воплощается, каждая точка этого пространства становится образом и подобием самого всеобщего вихря потока.

Форма существования социальной (психической) энергии именуемой «человеком» – очень высокая форма осуществления и проявления Всеобщего, ибо человек способен уже осознать себя самого как Всеобщее.

Гегелевский Всеобщий Дух в человеке (являющийся Всеобщим Сознанием) человеческим  сознанием и через него осознаёт, мыслит и способен в силу сущностного единства с источником сознания сотворить с Творцом, ибо является Им уже не только в-себе, но и для-себя.

Подобно тому как человек остро нуждается в Боге и такая нужда и есть жизнь, Бог тоже нуждается в человеке, и само встречное стремление этой двуединой жизни поляризованной в себе, движение одной к Другой, одной в другой сотворит время как необходимое основание вечности.

Представим себе, что рождается человек.

Само рожденное человеческое тело является материальным воплощением и материальным выражением субстанциональности социального потока, его поразительной сложности и структурированности, хотя впрочем, больше сокрытым под покровами грубой материальности.

Именно человеческое тело, и только оно являя собой материальное воплощение социального потока и способно далее по мере своего роста и развития отразить и выразить в себе (воплотить) сам социальный поток.

Например, новорожденные высшие приматы тоже в какой-то степени способны стать средой развития и жизни социального, но лишь на начальных этапах, сознание приматов как правило не поднимется выше сознания двух-трех летнего ребенка.  

По мере роста и воспитания средой на человеческий аппарат тела (плотного и тонкого) производится запись и воспроизводство элементарных аспектов социального потока, которые являют собой элементарные социальные навыки самоопределения и определения социального, которые записываются в виде образов.

Образ как абстрактная пространственная структура создаваемая субъектом во внутреннем ментальном пространстве является базовой единицей из которой словно из особых кирпичиков строятся все последующие построения, вплоть до предельно абстрактных и всеобщих. Но нужно понимать, что процесс познания постоянно видоизменяет и совершенствует и сам строительный материал, и используемое субъектом «связующее», как выявленные формы отношения форм-образов.

Самостоятельная жизнь мира образов, которые с овладением речью, то есть достижением начальной рефлексии сознания ребенка, становятся мыслеформами, а затем и понятиями (формальными), и является жизнью сознания, пространство которого расширяется и развертывается вглубь самого себя.

Такой внутренний мир обладает некоей собственной энергией самодвижения, он постоянно подпитывается извне и изнутри самого себя, как опять же постоянно питает – воздействуя на жизнь внешнего пространства, «внешнего» по отношению к самому субъекту.

 

Что собственно означает выражение «собственной энергией самодвижения»?

Во-первых, это просто определенное множество, необходимое численное многообразие элементарных энергий как форм выражения и необходимой среды воплощения энергий более высокого ранга, выражающихся в способности реализовать и воспроизводить образы записанных (отраженных) образов социального потока [46] . 

Во-вторых, мера соответствия и чистоты воспроизводства воспринятого образа социального потока, как его эффективность, цельность и полнота завершенности.

В-третьих, устойчивость и независимость записанного образа, его своего рода живучесть и жизнестойкость, как его способность (через воплощение в него личности субъекта) в виде определенной мыслеформы сохранять свою структуру и цельность под внешним (по отношению к данной мыслеформе) изменяющим, деформирующим или разрушающим воздействием.

 

На физиологическом уровне, это, например, простая способность совершать однообразную работу и длительно удерживать внимание на определенном объекте или группе объектов, на ментально-духовном уровне – способность отстаивать свои убеждения и независимость мысли.

Постоянно изменяющиеся параметры социального потока (социальной среды и её качества) изменяет внутренний мир субъекта, причём понятно, что даже при полностью идентичных и синхронных изменениях у двух индивидуумов будет получены и записаны различающиеся образы, даже если эти двое являют собой  однояйцовых близнецов, что в таком случае говорить об отличающихся (чем-то, порой самым несущественным) и различных (в чем-то весьма существенном) людях.

Различие пола, возраста, биологические [47] , расово-антропологические, физиологические, психо-физиологические, психические различия, социально-культурные, экономические, социально-экономические, социально-политические и многие иные отличия, и вообще принципиальная  неоднородность и возрастающая разнородность сочетающихся бесконечно разнообразных параметров социального потока приводит нас наконец, к пониманию совершенной уникальности социальной траектории некоторого субъекта являющегося воплощением именно этого и конкретно этого пространственно-траекториального сечения-проекции Единого Социального Потока, являющегося и становящегося определенной личностью, т.е. его (Потока) воплощением, воплощением самоопределения, являющимся квантованием потока.

 

Всё, буквально всё, что субъект смог на уже имеющимся воплощенном основании, которое, к слову, постоянно изменяется, и такие изменения зависят не только от внешней среды, но и среды внутренней (то есть самого процесса сознания и мышления субъекта) записать в себя, сумеет отразить в себе, впитать в себя, создавая неисчислимую череду взаимодействующих друг с другом мыслеформ, мыслимых самим субъектом как мыслеформой, становится уникальной человеческой личностью.

 

Эта личность и является воплощением социального потока (в указанной его «части-проекции-сечении» [48] ), живым осознающим и развивающимся психическим фокусом потока, его малым определенным «я».

Сам же Всеобщий Поток есть аформальное и трансформальное Высшее «Я», которое в свою очередь является относительно Космического Социального (Психического) Потока тоже «малым» и тоже в своём роде «определенным».

  

 

Иными словами, человеческое существо действуя в мире тем или иным образом, и тем или иным образом изменяя мир, лишь воспроизводит имеющийся (в той или иной мере) образ (обобщенный образ) действия, к которому его подвигает социальная среда (внешняя и внутренняя).

Обобщение того или иного образа (образов)  действия при отсутствии аутентичного «готового образа», осуществляется так же по ближайшему образу, а при отсутствии такового – по ближайшему образу образа.

Предел образного многообразия пространства творения субъекта в котором бесконечная плотность бесконечного числа образов и их отношений снимается так как каждая точка пространства оказывается связана с каждой, и потому всё пространство творения стало непрерывным, лишенным внутренних границ, стало пространством пространства свободы, и являет нам образ «богочеловека» – единичного ставшего Всеобщим.

В чём суть такого отождествления?

Ответ: в отождествлении Пространств Творения, Пространство Творения Творца совпадает с пространством творения – творения, и потому и Творец, и творение ТОЖДЕСТВЕННЫ и ЯВЛЯЮТ СОБОЙ ОДНО.

 

Можно вспомнить и известную каждому практику воплощения такой тождественности, и формулу её проявления для людей:

 

 «Я и Отец – одно» [49] .

Социальная (психическая) энергия вообще – абстрактная бесконечная Божественная Энергия Творящей Субстанции. В своей определенности она есть её кристаллизация, грануляция, оформление, которая творит из самой себя свои неисчислимые эволюционные и инволюционные формы, оставаясь тем не менее всегда собой, т.е. всеобщностью.

Потенциал социальной энергии и её конкретная величина рождаются как энергия отношения форм, в которые энергия обертывается и воплощается.

Например, всеобщность энергия социальной системы в её некотором выявленном аспекте является трансформальной энергией взаимодействующих противоположностей, которые связаны друг с другом взаимным порождением друг друга в некоторой форме.

 

Трансформальный потенциал энергии в отношении любой формы являет собой  бесконечную величину.

 

Лишь фиксируя формализм в виде определенного воплощения меры всеобщности мы получаем конечные величины в виде например, качественных характеристик социальных форм, которые всеобщая энергия («Абсолютный Дух») принимает.

Например, капитализм есть порождение двух классов [50] буржуазии и пролетариата.

Каким образом в таком случае можно уничтожить одну сторону и оставить существовать другую, если просто произнося слово «пролетариат» мы до этого предполагаем существование его своего-иного?

Что отсюда следует, то есть что отсюда следует уже с учетом знания закона сохранения и превращения энергии, который утверждает, что и «капиталистичность», и «пролетаристичность» есть лишь две противоположные формы одного и того же, одной и той же социальной энергии, а именно творящей энергии «Абсолютного Духа», находящейся пока что в форме своего-иного, в форме взимания?

 

А отсюда следует, что обе эти стороны в действительности будут взаимодействовать друг с другом, и никуда друг от друга не денутся, ибо не могут деться, друг друга порождают и воспроизводят друг друга, и эти противоположности будут бороться и спорить, конфликтовать и приходить к консенсусу, который вновь будет нарушаться.

В действительности указанные социальный противоположности будут делать всё то, что они действительно делали, и не могли не делать в той действительности, которая ныне уже стала историей или является существующей сейчас действительностью!

Они – противоположности, которые порождаются друг другом  и этим как бы всё и сказано, но, увы, практически никем не услышано и тем более понято.

А что все вышеприведенное относительно пары противоположностей капиталист – пролетарий означает на деле и в практическом выражении?

 

 

Вот тут, пожалуй и можно было бы по-новому раскрыть тайну так называемого «социализма».

 

А что же собой интересно представляет наивысшая по рангу социальная трансформа «пролетарской форм-группы»?

 

Если ответа нет, то следующий наводящий вопрос.

 

Пролетарий не менее буржуазен, чем сам капиталист, хотя сам пролетарий есть простое формальное отрицание буржуя-капиталиста, как иная (противоположная) форма одного капиталистического потока социальной энергии, и если мы… прямо из середины 19-го века вдруг хотим увидеть форму существования этого потока на глобальном уровне, то как будет выглядит глобальный всемирный капитализм, например, столетие спустя?

 

… Поляризация капитализма времён Маркса существовала внутри формы государства. Как глобальная поляризация капитализма выглядит, если она не может не быть формой слияния указанного качества поляризации  с самой формой государства и государственности?

Иными словами, такой всемирный капитализм всё ещё поляризован, как он поляризован на уровне единичного и особенного противопоставления друг другу двух субъектов «пролетария - капиталиста» внутри общего - государства, но ЕСЛИ само государство стало особенным ОБЩЕГО… то… КАК ЖЕ… выглядят полюса поляризованного… уже… глобально… капитализма?

… при этом один из полюсов такого глобального капитализма даже называет себя...

 Правильно! … «СОЦИАЛИЗМОМ», а другая противоположная форма – гордо именует себя «СВОБОДНЫМ МИРОМ» и люто ненавидит и страшится первой…

 

Таким образом глобальный поляризованный в себе капитализм являет собой ТО ЖЕ явление поляризации, ТУ ЖЕ энергию обособления, которая поляризовывала обычный классический капитализм, который в своё время наблюдали и описывали классики марксизма.

 

Каково дальнейшее движение поляризации как её отрицание отрицания?

Переход противоположностей друг в друга – через самих себя…

ЧТОЖЕ ЭТО ЗНАЧИТ? ЧТО ЭТО ТАКОЕ НА ДЕЛЕ?

На деле это как раз то, что каждый может видеть…

Первая фаза такого перехода, фаза поглощения и ассимиляции титульной формой, собственно «капиталистическим полюсом» своей формальной – «социалистической» противоположности уже осуществлена, это заняло около двух десятков лет.

Напомним, что движущей силой истории является сознание. Именно изменение сознания определяет ВСЕ ИНЫЕ изменения.

И теперь вопрос перед читателем: а в чём будет состоять сущность и формы протекания второй фазы рассматриваемого нами процесса перехода противоположностей друг в друга через самих себя?

 

Наверное лишь самый ТУПОЙ не сможет ответить на него.

 

Глобальное отрицание отрицания капиталистического содержания и трансмутация глобального капитализма и его превращение в свою противоположность.

Каково время отводимое Всеобщим такому превращению? Длительность второй фазы как и первой составит годы… Но НАЧАЛО такого превращения … оно совсем рядом, это начало изменения сознания, в данном случае, например, самого читающего эти строки.

 

Вот пример того, что даёт не материалистическое, но трансформальное понимание Истории.

 

Оно даёт возможность увидеть движение Истории, исходя из движения её собственной субстанциональности, её энергии и форм, которые энергия принимает.

 

Здесь, кстати, мы и сталкиваемся с действительностью явления исторического детерминизма.

 

Знание, которым мы располагаем сейчас и которое позволяет нам увидеть действительность такой какой она есть, не могло быть получено в эпоху Маркса.

 

И нелепо спрашивать «почему?».

 

Потому [51] .

Закон не позволяет этого.

Закон (Всеобщее) определяет и контролирует меру своего собственного воплощения в формах: ведь всё разумное – действительно, а всё действительное – разумно.

Мера разумности эпохи определяет меру её действительности, как и определяется ею.  

 

Итак,  резюмируем.

Человек как и любая форм-группа есть текущее единство, текущий момент тождества потока и его воплощения как определенной социальной формы.

 

 

  P _вх.(Поток входящий)                           P_исх. (Поток исходящий)

===>         человек         ===>

 

Иначе говоря, человек и социальный поток образуют противоречивое единство.

Размыкая Поток в некоторый момент времени мы осуществляем его поляризацию, то есть как бы входим внутрь потока, видим его центр, в котором осуществляется отождествление форм социальной энергии, можем видеть его структуру форм и внутреннее строение в воплощенной живой форме его существования.

Конкретный человек есть конкретная живая воплощенная форма Потока социальной энергии, которая может осуществить определенную работу определенной формы.

Как уже сказано поток может принимать различные формы, в том числе переходные и динамические периодические, импульсные и прочие.

Мы рассматриваем лишь ламинарное течение социального потока, то есть поток относительно постоянен и лишен турбулентности.

Итак, социальная энергия в данной определенной форме, включая и имеющую место форму сознания преобразующего данную форму, остаётся тождественной себе.

 

E_{P вх.}= E_{P исх.}

 

Можно сформулировать представленное иначе в терминах сознания: «я» это осознание тождественности «я» предшествующего и «я» последующего момента времени.

 

Символически:

«Я»_пред.= «Я»_посл. [52]

 

Иными словами, человек (его «я»), а в общем случае социальная форма (форм-группа) и её «я» является текущим определенным [53] центром-трансформой интегрального момента единства всех предшествующих моментов отождествления-тождества-разотождествления социального потока в себе самом.

 

Момент существования» социального «я» – его «я» как-осознающего-себя, есть не только данный «формальный момент», который может быть представлен в виде некоторого «временного мгновения» в течение которого данное «я» осознаёт свою «неизменность» и «тождество самому себе», как «я»-это-«я», но и момент аформальный и трансформальный.

 

Аформальность качества данного момента отождествления выявляется тем, что он «вливаясь в объем» всех ранее прожитых моментов, являющих собой «проинтегрированную живую бесконечность» всех предшествующих моментов бытия «я», в которых данное «я», обратим внимание, так же было тождественным самому себе, и сливаясь с ними, отличает себя – от себя самого. Такое самоотличие становится уже не определенным и конечным моментом, но уже аформальной формой, которая осознаёт, т.е. отличает себя от себя самой как форму «разности» бесконечно большого числа бесконечно малых моментов времени с влившимся в поток данным моментом, и без него.

 

Иначе говоря, определенность данного переживаемого момента есть не только данный определенный бесконечно малый промежуток времени осознания своего бытия, определяемый относительно величины формальной определенности интегральной суммы всех предшествующих моментов, определяющих «я» как данное определенное  «я» (««я» тождественное самому себе»), но и в силу момента слияния, отождествления со всеми иными моментами, и образования с ними единства, а также того, что осознание имеет всеобщий характер охвата всего объёма всех моментов, то переживаемый единичный момент является всеобщим моментом всей  живой всеобщности моментов в их уникальной связи и отношении друг к другу.

 

Обратим внимание, что для сознание некоторого человеческого «я» все его моменты осуществления предстают как бы вне времени, то есть как бы вне внешнего времени, ибо «внутреннее время» самого человека, его «бытие» и является по сути жизнью его сознания, жизнью его «я».

Для человека всё пережитое им, и все кто жил в его сознании всё ещё живут как его память, точнее жизнь его сознания.

 

Так и для Бога как Всеобщего Сознания живым и нетленным является ВСЁ и ВСЕ.

 

Согласимся, что приведенное выше является весьма непростым для понимания, но понять сущность человека можно только уяснив, что малое, ничтожное человеческое «я» есть раскрытие и текущая форма существования и бытия Всеобщего «Я».

Иными словами, отчетливо поняв, что СУЩЕСТВУЕТ ЛИШЬ ОДНО СОЗНАНИЕ И ОДНО «Я».

Осознание этого является пониманием существования Бога. Обратим внимание «пониманием», а не «верой»!

 

Текущая всеобщность человеческого «я», то есть его формальная всеобщность в которой субъект отдаёт себе отчет в том, что несмотря на все отличия себя от себя самого в детстве, отрочестве и нынешнем взрослом состоянии его «я» было одним и тем же в любой момент времени временного осознаваемого диапазона «детство - взрослость», и кроме того, все формальные моменты осознания себя данным «я» будучи проинтегрированными и являются существующей интегральной совокупностью, интегральным синтезом – его данным определенным текущим «я».

 

В этом и проявляется трансформальный аспект любого момента, который и оказывается моментом осуществления, всеобщим моментом бытия данного «я», как переходом всех моментов и каждого из них, и всех форм существования интегральных сумм друг в друга через самих себя.  

 

Итак, мы берём некоторый объем социального потока образующего относительно устойчивый социальный вихрь и рассматриваем историю его «жизни».

Многомерное движение потока в самом себе создаёт трудности восприятия представления и понимания, но тем не менее необходимо пытаться представлять себе жизнь той или иной социальной формы как некую уникальную траекторию движения самого потока в себе.

 

Итак, поток движется в себе, изменяет себя, накапливает в себе новые формы энергии, видоизменяет уже имеющиеся, растёт в силе и величине.

От получения и восприятия первичных навыков контроля собственного тела, умения держать голову, двигать осмысленно ручками, брать и отпускать предметы, фиксировать внимание, контролировать внимание на нескольких объектах, реагировать на раздражители, до восприятия образовательных абстракций всеобщего потока осуществляемых, например, в университете – дистанция огромного размера, но каждый её проходит сам и абсолютно уникальным образом, в уникальной по физико-географическим, природным, социально-культурным, социально-этническим, социально-религиозным, социально-экономическим, социально-политическим и прочим неисчислимым «социальным» параметрам социальной среды.

На в свою очередь совершенно уникальный органический аппарат человеческого тела, как бы записывается, регистрируется, воспринимается и понимается и таким образом воспроизводится во внутреннем и внешнем мире весь поток изменяющихся параметров среды во всё её объеме которыё способна охватить и отразить в себе формирующаяся социальная личность человека.

 

Понятно, что на процесс отражения в воспроизводства, накапливания и впитывания среды и её параметров в себя, влияет в свою очередь огромное число характеристик и параметров самого уникального аппарата человеческого организма, и всё в совокупности составляет возведенную в собственную степень уникальность некоторого социального существа.

 

Нужно конечно же представить себе нелинейность взаимодействия «базисно-вещественных» и «надстроечно-идеальных» материальных структур и их переход друг в друга, и можно наконец уяснить, что рассмотренный уникальный путь социального потока, и есть сам поток, сам социальный вихрь как он есть.

Этот вихрь обладает своей уникальной формой социальной энергии полностью соответствующей своей уникальной социальной траектории.

 

Можно в достаточно огрубленной и условной форме представить себе описанный процесс в виде некоего очень сложно устроенного волчка-турбины, в которой каждый слой лопаток насажен на инерционный диск и связан со всеми другими подобными ему, и может передавать и преобразовывать энергию своего вращения в энергию других дисков с лопатками.

Каждый слой лопаток и все они вместе погружены в поток весьма удивительной по свойствам жидкости у которой одновременно черпают (раскручиваясь) энергию потока своего уровня  и качества, но и одновременно в необходимой мере и передают собственную энергию самому потоку. Поток изменяется со временем, так же изменяются со временем, совершенствуются и видоизменяются лопатки турбин, инерционные массы дисков и сама турбина в целом…

Вихрь социального потока реализованный (опредмеченный) в рассматриваемом нами «организме-механизме» по сути и есть сам субстанционально и материально опредмеченный социальный поток как некая уникальная проекция всеобщего социального потока.

 

Итак, вихрь-турбина (то есть сам субъект, как воплощенный поток) обладает определенным спектром социальных энергий, определенной величины, мощности и способен совершить определенную социальную работу определенного качества.

 

Здесь можно брать любой социальный срез начиная от чисто физического и требующего абсолютно минимального участия вышестоящих уровней. Например, взять вот это, перенести туда, присоединить к тому…

Гегель, например, наверняка смог бы рыть канавы, и делал бы это возможно не хуже иных землекопов, но ясно, что ни один землекоп не смог бы сделать ту социальную работу того качества и той величины, которую мог проделать и сделал Гегель.

  Работа землекопа требует минимального участия работы мозга и максимального физического участия работы физиологических систем.

Работа философствования напротив требует прямо противоположного.

Если например, Гегеля вырвать из его среды и загрузить изнуряющей физической работой, то можно предположить, что это существенно повлияет на способность философствовать, как например, и влияет на способность работать головой состояние здоровья вообще.

Каждое человеческое существо понятно обладает определенной социальной энергией как обобщением и определением с последующим абстрактным приведением к всеобщей форме социальной энергии.

 

Имеющаяся социальная энергия определяется объемом накопленной и ассимилированной из Всеобщего Потока энергии, причём мы понимаем, что сами термины «накопления» и «ассимиляции» достаточно условны и используются лишь как инструменты понимания природы социальной энергии, ибо в действительности это и есть сама социальная энергия, в форме социального вихря социального, обладающего определенной энергией.

 

По чему можно судить о наличии самой социальной энергии, например, определенного рода и качества?

Очевидно, что по результату, по факту, по способности совершить работу соответствующего рода и качества.

Косвенно или формально можно исходить из воспринятых, и по всей видимости нашедших себе отражение и воплощение формах социальной энергии.

Например, наличие формального факта определенного образования [54] в соответствующей сфере и соответствующем месте отвечающим неким «критериям», скорее всего означает и наличие способности сделать ту или иную работу соответствующего объема и качества.

Но и отсутствие указанного формального факта ещё не говорит о неспособности сделать ту же работу, ибо сами критерии сугубо формальны.

 

Нельзя сказать, что постановка «под нагрузку» «социальной турбины» и отбор от неё соответствующей мощности определенной формы социальной энергии имеет так сказать некие «чисто инерционные» формы.

Это и так, и не так, так как вообще очень трудно представить такое сложное органическое устройство как человек  в виде образов  каких-то механоподобных форм.

Социальный вихрь – целостность, причём живая и разумная.

Кроме того, люди «конструктивно» часто «различно устроены» и у большинства порой просто нет тех «слоёв лопаток», которые смогли бы (если бы были) воспринять и принять на себя воздействие среды соответствующего уровня; или «лопатки» есть, но инерционный диск «слишком легковесен» или просто «трение» слишком велико, или не развита или отсутствует система трансформации, передачи и преобразования энергии некоторого уровня социального потока в иной уровень (иные уровни), вариантов здесь не счесть.

 

Некий человек в некоторой точке мира на малоквалифицированной работе может оказаться талантливым ученым, которого занесло когда-то «ветром перемен» из территории бывшего Союза, и который мог бы совершать высококлассную работу очень высокого уровня и величины, но не может этого делать в силу его нынешнего положения.

Его собственная социальная энергия – это его собственный уникальный социальный путь, его образование, его врожденная интеллектуальная развитость и его способность мыслить, его опыт, эта энергия - в нём, эта энергия и есть он сам.

Мы берём такой социальный вихрь и ставим его под различную нагрузку, различных форм сочетаний различных уровней социальной активности и получаем некие результаты.

Если речь идёт о нормальном нагружении с последующим полным восстановлением энергетического и рабочего потенциала то это будут одни результаты.

Если нагружение в силу каких-то причине переходит некоторые границы (а такое происходит сплошь и рядом), то вступают в работу внутренние механизмы компенсации и развития, доработки и совершенствования «механизмов» передачи энергии между уровнями, повышения их «к.п.д.» и т.д., то результаты могут быть несколько иные, причём в ту или иную сторону в зависимости, например, от способности к мобилизации.

 

В целом надеемся, что общая картина смысла данных выше определений становится ясной.

 

Итак, у нас есть социальный вихрь который мы представили в виде органической системы с входящим и исходящим потоками и любой момент фиксации входящего и исходящего потоков является триединым моментом отождествления, тождества и разотождествления единства того и другого, и есть момент гомеостаза социального потока, и принимаемая им форма и являются текущей трансформальной формой единства входящего и исходящего потоков.

 

Это подвижное единство и есть сам человек, его осознаваемое им «я».

Человек является формой существования, формой воплощения социальной энергии, которая может совершить определенную работу определенной формы, причём, вовсе не в узком политэкономическом смысле, а в общем социально-квазифизическом, то есть, например, писать поэму и возить на свой огород тачки с навозом [55] .  

 

Так же следует заметить, что представленная модель личности как элементарной социальной формы может быть распространена и на социальные формы форм-групп различного масштаба и ранга, которые единичные личности составляют и оформляют собой: семью, род (общину), коллектив предприятия, деревню, народность, народ, государство…

 

И, разумеется, рассматриваемая модель распространяется на той или иной меры виртуальные форм-группы любого рода.

Сознание социальной формы как и всякой иной целостности (системы) ведет себя так как ведет себя замкнутое металлическое кольцо при введении в него магнита, что формулируется  правилом Ленца [56]   или вообще принципом гомеостазиса [57] , оно стремится остаться тождественным самому себе.

Но именно это стремление к отождествлению себя с собой как формой вызывает в самой форме – в движении содержания её процессы изменения внутренней структуры, включая её усложнение и совершенствование, которые приводят к изменению, расширению и углублению сознания «я» социальной формы.

 

«Если условием нормального функционирования организма является стабильность его внутренней среды, то в равной мере условием его развития является отклонение от нее. Постоянство и отклонение гомеостазиса находятся в единстве, которое обеспечивает существование и развитие любой живой системы, в том числе и организма человека» [58] .

 

Так мы вновь приходим к формулировке, что внутренний мир человека (общества, государства) его движение и изменение есть жизнь и взаимодействие (рефлексия) обособленного (определенного) социального потока, которым стал и которым персонифицировано является сам человек (общество и государство).

 

Картина как можно вновь отметить получает непростой, но она и не может быть простой, ибо ситуация марксова политэкономического отождествления такого-то количества  сюртуков – такому количеству ткани, даёт совсем немного и по крайней мере никак не характеризует социальный субъект, потому что как бы даже не нуждается в нём как существе осознающем и нуждающимся в чём-либо.

 

Время подводить некоторые итоги.

 

 

Эти выводы в свою очередь и должны стать тем материалом из которого мы, как мы хорошо помним, должны завершить построение моста над бездной в которую идейно рухнули, то есть соединить двух Марксов и получить совершенную социальную теорию, готовую кстати говоря, к дальнейшему непрерывному совершенствованию, так как она закладывает лишь основы той науки о человеке и обществе, которая должна неустанно развиваться дальше и дальше, чтобы не отставать от социальных нужд.

 

Итак, базовый тезис:

 

«… человек (его «я»), а в общем случае социальная форма и её «я» является определенным центром-трансформой интегрального момента единства всех предшествующих моментов отождествления-тождества-разотождествления социального потока в себе самом».

 

Некоторое человеческое «я» воплощенное в теле и являющееся в том числе и функцией самого тела обладает на определенный период времени определенным запасом социальной энергии определенного социального качества, силы и мощи способной совершить соответствующую определенную работу…

Тотально-синтетический параметр характеризующий данное «я» и потому данную форму социальной энергии это сознание субъекта, его (сознания) качество, его параметры и его возможности.

Развитие сознания, развитость сознания определяет всеобщность качеств и социальных свойств которые может проявить субъект.

 

Например, относительная развитость сознания капиталиста в сравнении с развитостью сознания пролетария и позволяет ему занимать и выполнять ту социальную роль и функцию которую он выполняет [59] .

 

Разумеется, это – родовая взимающая функция, функция которая берёт своё начало в разрушенной первобытной общине, и эта функция является зеркальным отражением того же рода функции которую несёт пролетариат.

Является ли взимание тем, что в марксизме называется эксплуатацией, то есть присвоением чужого труда?

 

В общем случае – да, является, и не может быть иной в силу того, что всеобщим качеством является качество взимающего отношения [60] .

Таким образом, капиталист как абстрактный представитель своей форм-групп обладает большей социальной энергией, которая имеет доминирующий взимающий потенциал и потому обладает большей социальной силой, которую он использует так же, как её использует абстрактный пролетарий на своём месте.

 

Образно говоря – прогибает мир, малую или большую его часть, всё зависит от имеющейся наличной силы – под себя.

 

Но все, всегда на каждом шагу делают, или, по крайней мере пытаются делать это, и именно это.

 

Идёт ли речь о личностях или о форм-группах, всё предельно однообразно и просто, и лишь иногда такое «прогибание под себя» в силу развитости сознания индивидуального или группового и (или) возложенной на такое сознание всеобщим особой роли является «прогибанием для всех» или «под всех».

 Иными словами всеобщая социальная энергия – энергия божественного творческого творения, Чистая Энергия Жизни находится в движении своего становления, то есть пребывает в форме своего-иного, энергии взимания, энергии социального эгоизма вызываемого непосредственно иллюзией обособления, определенностью сознания социальных форм, которые находятся в положении всеобщего отчуждения друг от друга.

Как осуществляется преобразование энергии взимания в энергию отдаяния?

Снятием текущей формы, то есть её развитием, развитием её сознания, которое применительно к фазе 19-го столетия означает усложнение и углубление рефлексии сознания, повышения меры внутренней структурной сложности как возрастания многообразия и многомерности внутреннего ментального пространства субъекта, увеличения числа связей отношений форм, возрастание меры определенности форм как меры их координированности относительно друг друга, что и есть развитие аналитического мышления и различающего сознания.

Убожеству пролетарской забитости и обособленности как выражению уровня развитости сознания предстоит ещё очень длинный и тяжелый путь взаимодействия и со своим-иным-противоположным в лице форм-группы капиталистов, и со своим-иным всех иных форм-групп в обществе.

Чтобы увидеть ВЕСЬ исторический путь в некоторой существующей форме организации и взаимодействия форм-групп социума необходимо понимать  главное – всё наблюдаемое есть формы одной субстанции социальной энергии соответствующего качества [61] , которая  уже существует и уже проявляет себя, но в силу объективного этапа обособленности не может себя пока что обнаружить в своей родной форме духовного отдаяния и потому обертываясь собой же поляризуется и существует как противоположность самой себя, т.е. ещё раздробленной, противопоставленной самой себе…

 

Итак, у нас есть всеобщее основание в форме социальной энергии и мы точно знаем как именно оно себя проявляет: жертвенным отдаянием, гениальностью творческой мощи, небывалой социальной энергией и силой, независимостью и свободой и т.д. [62]

Именно такими, подобным тем нескольким сотням человеческих гениев которые всем известны предстоит в будущем стать каждому человеческому существу, ибо всё то, что есть у этих гениев есть в спящем, латентном состоянии в каждом!

 

В каждом воплощено Всеобщее, в каждом – Бог-Логос, но вот текущая форма которой это всеобщее себя проявляет, являет собой лишь некий очень отдаленный этап того становления которое всеобщее должно пройти в итоге. Через множество жизней убожество и ничтожность может стать величием, слабость и зависимость – могуществом.

И иначе не может быть, ибо таков Закон.

Но и Закон имеет свои исключения, если форма в лице конкретной воплощенной личности осознанно отказывается от своего божественного наследия и божественной своей участи или тем более начинает вести борьбу с волей Сущности.

 

В таком случае тот же Закон санкционирует такой свободный выбор личности в виде всех получаемых ею следствий осуществленного выбора.

 

Если, например, перчатке обладающей (так ей кажется), каким-то своим убогим сознанием что-то не нравится в положении руки или её движениях, руки, которая её оживляет, сообщая «перчаточному сознанию» иллюзию его живости и самостоятельности, и перчатка решается «бросить перчатку», бросить вызов своей сущности (например треснув не по шву), то… стоит ли этому «венцу творения» «министерства перчаточной промышленности» удивляться своей неизбежной участи – участи ветоши или страшному-страшному огню мусороперерабатывающего завода, предстающего для самой перчатки эдакой геенной огненной? 

 

Таким образом, личность должна бороться не с формами вокруг себя исходя из интересов и потребностей своего формального сознания, способствуя тем самым его укреплению и диктату, что уводит личность в сторону ещё более долгих блужданий, но наоборот бороться и работать с косностью собственной воплощенной формы как оковами своего истинного «я».

 

 

Попросту говоря, божественность его собственного высшего «Я» находится перед данным «я», и она есть ВСЁ ИНОЕ и КАЖУЩИЕСЯ СОВЕРШЕННО ЧУЖИМ, и потому тупое «я» ожесточенно отстаивает свою «национальную», «культурную» и иную «самобытность» и «индивидуальность» впадая как правило в самый откровенный и ярый сатанизм. 

Так поле взаимодействия различающихся и полярных энергий, составляющих формы существования единой всеобщей социальной энергии некоторого определенного социума (государства), должно в будущем в результате взаимодействия осуществить трансмутацию энергии каждой формы во общую форму, но опять же такая общая форма формальна, ибо являет собой общность лишь в границах данного социального сообщества и поэтому общность указанного снятия составляет лишь момент обретения действительной всеобщности.

Которая в чём?

Которая в том, что социум как воплощенная форма существование всеобщности некоторой данной социальной формы, также в свою очередь обладает лишь моментом всеобщности действительного всеобщего качества социальной энергии, которая обособлена-оформлена и существует в своих национально-государственных формах обособления.

Таким образом, обособленные взаимодействующие национально-государственные формы являют собой высшую форму взаимодействия и они составляют моменты действительного всеобщего взаимодействия, осуществляя встречное, как выразился бы Лев Карсавин в своей «Философии истории», качествование друг другом.

 

Это, повторяем и есть наивысший уровень общности, Всеобщность как таковая.

И вот внутри этого высшего уровня в каждый его момент качествования, осуществляется качествование по всем нижележащим уровням, вплоть до всякой единичной социальной формы.

 

К слову, верным является и прямо противоположное утверждение, взаимодействие любой единичной формы с любой иной формой внутри их форм-группы или вне её, приводит к лавинообразному изменению по всем уровням иерархии вплоть до высшего уровня общности.

Точнее будет сказать, что такое изменение волновое, но суть видимо должна быть понятна.

И вот теперь можно оценить и уяснить наконец что есть всеобщность как истинная всеобщность…

 

 

Отсюда должно стать понятным  почему то, что называют «социализмом» ПРИНЦИПИАЛЬНО НЕЛЬЗЯ осуществить локально-обособленно. «Социализм» «в отдельно взятой стране» и даже группе стран – ПОЛНОЕ НЕДОУМИЕ И БЕЗУМИЕ, ПОЛНОЕ АБСОЛЮТНОЕ НЕПОНИМАНИЕ САМИХ ОСНОВ НАУЧНОСТИ ТЕОРИИ ДАЖЕ В ГРАНИЦАХ МАРКСИЗМА!

 

Если бы Марксу с Энгельсом, в компании с Лениным сообщить о сталинском  якобы воплощенном идиотизме «социализма в одной стране», они бы, видимо, все сначала синхронно перекрестились, чтобы потом, синхронно же, сконфуженно переглянуться…

 

Таким образом, всякое особенное в лице произвольного представителя некоторой форм-групп должно неограниченно и свободно осуществлять своё качествование со всеми иными особенными и общими, раскрывая тем самым собственную внутреннюю связанную пока сущностную всеобщность, становящуюся и обязанную стать внешней, то есть всеобщность-в-себе должна стать всеобщность-для-себя и всего иного.

 

 

Гегель в контексте:

 

 

Опять же в контексте становится интереснейший и важнейший вопрос некоего «условно предельного» состояния к которому приходит социальная структура форм-групп становящихся всеобщими форм-группами.

 

Иными словами, каково строение всеобщего социума Единого Человечества в некоем отдаленном будущем?

Что это, некая своего рода «однородная высокодуховная масса» или это вовсе не масса, но некий организм со своей структурностью и соответствующей органической иерархичностью строения?

Понятно, что нынешние аутсайдеры и отстающие, в будущем, в своих будущих жизнях поднимутся очень высоко, но и те, кто и сейчас впереди [66] тоже не будут стоять на месте, но что же получится в итоге? 

Ф.Гегель даёт ответ и на этот непростой вопрос:

 

Так называемая сословность – развивающаяся зародышевая форма того многообразия, которое далее будет разрастаться в геометрической прогрессии, но вместе с этим последующее дифференцирование будет уже не разводить неограниченно в стороны особенное и далее обособляя его и умножая его многообразие. В некоторый момент времени станет актуальной всеобщая форма обособления, обособления, благодаря которому дифференцирование станет осуществляться и развиваться в форме интеграции, что в конечном счете приведет к существованию некоторого конечного числа всеобщих сословных форм-групп.

 

Нельзя назвать эту форму кастовой, она как раз скорее анти-кастовая, но суть такова – некой «абсолютной однородности» не будет, и не может быть.

 

Некое «бесклассовое общество» марксизма, будем откровенны, не более чем научное убожество, и если это понятие действительно в некоторых мозгах всё ещё претендует на некую действительную научность, стоит вспомнить в этой связи такие термины как «научный социализм» и «научный коммунизм».

Иными словами, общество будущего не является обществом всеобщего равенства, напротив, в своём свободном развитии (и всеобщности) принцип равенства – это принцип органической злокачественности, отсутствия свободы, и в конце концов гниения и смерти.

 

Формальному сознанию потому и трудно представить себе неравенство как божественное  благо, что оно само знает лишь неравенство взимания, потому что само является продуктом всеобщего взимающего  отношения.

Зло неравенства безусловно должно быть ликвидировано.

Но ликвидация этого зла вовсе не означает насаждение насильственного равенства всех – всем, ибо это не что иное как воспроизводство того же зла, но в форме формального отрицания!

Здесь как раз время вспомнить приведённые ранее фрагменты из работы Николая Бердяева «Философия неравенства».

Итак, формальное, то есть либеральное, националистическое, религиозное или т.н. «социалистическое» насаждение равенства есть формы формального отрицания явления: «раньше были все неравны, сейчас будут все равны»; это тоже самое зло, но в своей превращенной, как будто вывернутой наизнанку форме!

 

 

Капитализм в обычном понимании это социальная форма силового, навязанного силой, то есть взимающего неравенства.

Так называемый «социализм» это форма силового и навязанного силой взимающего равенства.

И что же лучше для человека?

Разумеется лучше второе (в контексте противостояния принципу неравенства, то есть обычному капитализму), хотя это второе и неизбежно должно прийти к своему  упадку и быть уничтоженным.

Социализм «лучше» именно как эволюционная форма отрицания неравенства, пусть и формального.  

Но есть и могут существовать иные формы неравенства, которые образуют гармонию и являются основанием самой жизни, ведь жизнь и есть жизнь всеобщности неравенства как принципа.

Если выйти, если преодолеть формальные границы принципа взимания и рассматривать все понятия не только под углом взимающего отношения, то можно увидеть совершенно иное многообразие форм существования кажется знакомых понятий, смысл которых не вызывал и кажется не предполагал никаких иных возможных трактовок.

 

Отдаяние как духовный принцип реализует в своих границах все иные формы неравенства являющиеся не формальным, а диалектическим отрицанием взимающего неравенства.

 

Поставьте на место чувства полного отчуждения, чувства враждебности совершенно иное прямо противоположное чувство – чувство родственности, дружелюбия, братства и любви.

А теперь представьте себе любое отношения неравенства существующее в границах данного принципа.

Чем же оно плохо или недопустимо?

Оно объективно и честно.

Оно позволяет каждому быть собой и быть действительным, а не иллюзорным существом. Такое отношение является отношением действительной свободы.

Оно – прекрасно как любовь не только неравного, но и противоположного и полярного, являющегося, например, любовью мужчины и женщины, взрослого и ребенка друг к другу.

Что же несправедливого и нежелательного в прекрасных естественных сотворенных Богом человеческих любовных и дружеских отношениях всегда неравных и противоположных друг другу человеческих существ?

Итак, Общество отдаленного Будущего высокодуховно, различно, бесконечно разнообразно, иерархично и гармонично, и являет собой Живой Развивающийся Социальный Организм, который оживляется Всеобщим Духом и является Его Телом Выражения.

 

Своего рода Органами этого Тела и его Системами являются всеобщими сословными форм-группами.

 

Пожалуй, время вновь выпускать Маркса на поле, а то он что-то засиделся…

 

 

И Марксу осознать бы, что же он такое написал Анненкову… А написал он ведь нечто крайне важное, но он не видит этого!

Общественная история подобна истории индивидуального развития человека.

Общественная История есть история развития Всеобщего Духа, Всеобщего Индивидуума.

История развития любого индивидуума является историей развития его сознания.

Общественная История является Историей развития Сознания и Мышления Всеобщего Индивидуума.

 Единичное (индивидуальное сознание) и Всеобщее (Всеобщее Сознание) являют собой диалектические противоположности, являя тем самым  их ЕДИНСТВО, которое а) трансцендентно и б) имманентно. 

Трансцендентность и имманентность также являют собой противоположности, существующие как необходимое диалектическое основание друг друга, воспроизводящие друг друга, и переходящие друг в друга.

Таким образом, Всеобщее Трансцендентное Сознание осуществляет Себя как Всеобщность лишь в имманентном переходе в свою противоположность – в индивидуальное сознание.

История этого перехода и есть действительная История… 

Но Маркс понимает написанное собой формально. Отринутое идеальное, и потому не могущее быть истинной всеобщность уводит его в сторону.

Смотрим контекст цитаты:

 

 

Ошибка: «Эти материальные отношения суть лишь необходимые формы, в которых осуществляется их материальная и индивидуальная деятельность».

 

Должно быть и есть в действительности: «Эти материальные отношения суть лишь текущие необходимые, то есть как сказал бы Гегель текущие разумные  формы более или менее ясно выражающие развивающееся, воплощенное в них сознание».

 

Вспомним ещё раз «физическую модель» марксизма в виде катящегося колеса истории.

У действительного исторического колеса есть действительный центр вращения, его ось – его (колеса) есть всеобщее.

 

Центр оси трансцендентно неподвижен, но его неподвижность реализуется имманентностью всеобщности проекции неподвижности во внешнее пространство центра, являющееся движением вокруг него.

 

Колесо, его воспринимаемой определенной частью находящейся на определенном расстоянии от центра и касающемуся (катящемуся) по внешнему пространству определяет в этом пространстве множества определенных форм.

 

Мы можем видеть лишь определенное, то есть возникающее от контакта колеса и внешней материальности. Само же «колесо» непосредственно невидимо, о нём и его существовании можно судить лишь по оставляемым им отпечаткам сотворенных им форм…

 

Что же принять за всеобщее основание?

Возникающие переменчивые формы?

Да, наверное в принципе можно поступить и так, но нужно лишь понимать, что такое основание уже не может быть всеобщим по той лишь простой причине, что оно является определенным, формальным.

А раз оно не может быть всеобщим, то оно и не может быть причиной, как истинной причиной, ибо любая формальная причина – не причина, а следствие имеющее свою причину.

Истинная причина всегда трансцендентна.

Истинная Причина – это Причина, которая САМА является Причиной Себя.

Так истинная и абсолютная ось и ИСТИННАЯ причина Истории подменяется своим формализмом как бы «мгновенного центра вращения» катящегося колеса [71] , «осевая трансцендентность» невыразимости которого замещается «материализованным ободом» контактирующим с пространством материальной действительности, и порождающим в нем те или иные отпечатки форм.

В чем причина несоответствия взглядов Маркса и Энгельса действительности?

Они не понимают в полной мере диалектики, хотя им и кажется, что они её понимают и готовы ей учить других:

 

 

Внесение в диалектику формализма почти уничтожило диалектику то есть видоизменило её почти до неузнаваемости.

 

Материализм Фейербаха был чисто формальным отрицанием гегелевской философии.

 

Марксистское отрицание материализма Фейербаха не стало диалектическим отрицанием отрицания,  но дало ему особенную очень специфическую форму подвижности разорванного дискретизированного бытия.  

Таким образом, следование в фарватере  идей Фейербаха и некоторая модификация фейербаховского материализма в виде диалектического и исторического материализма определило дальнейшую судьбу марксизма, впрочем такое определение и должно было стать исторической судьбой.

Как уже сказано, марксизм был созвучен следующей особой исторической эпохе, которая должна была следовать за капитализмом  – исторической эпохе формального отрицания капитализма.

 

Мы выше рассмотрели обобщенную модель социальной формы теории социального потока.

Приводим её ещё раз.

Есть определенная социальная форма являющая собой одновременно и поле, и корпускулу сознания:

 

 

 

Если осуществить её размыкание, как бы вхождение внутрь неё, то мы получим определенность социальной формы, существующей в социальном потоке, в котором можно выделить входящий поток и поток исходящий: 

 

  P _вх.(Поток входящий)                           P_исх. (Поток исходящий)

=====>    социальная форма   =======>

 

Вспомним ещё раз основное положение:

 

«… человек (его «я»), а в общем случае социальная форма и её «я» является определенным центром-трансформой интегрального момента единства всех предшествующих моментов отождествления-тождества-разотождествления социального потока в себе самом».

 

Иными словами, некоторое в соответствующей мере персонифицированное социальное «я» воплощенное в биологическом теле человека, или теле формы групповой социальной сущности, является воплощением (обособлением) некоторого объема социального потока, то есть обладает на определенный период времени определенным формальным потенциалом социальной энергии определенного социального качества, силы и мощи способной совершить соответствующую определенную работу…

Обратив внимание, что в общем случае даже полная изоляция (кроме, разумеется, потока кислорода в воздухе необходимого для дыхания) в виде камеры сенсорной депривации, ни в малейшей мере не влияет на сам поток, которым в себе самом находит всё необходимое, чтобы быть собой – мыслью, мышлением, сознанием.

В этом контексте не стоит рассматривать «поток входящий» и «исходящий» в том смысле, что таковым является лишь взаимодействие и взаимовлияние «внутреннего» (субъекта) и «внешнего» (мира).

Мыслящий субъект сам для себя объект, он всегда есть сияющий центр-трансформа отождествления-тождества-и-разотождествления потока, которым он и является.

Размышление и осознание изменяют человека постоянно, и нередко такие сугубо внутренние и постепенные изменения себя по отношению к себе далее неизбежно проявляются во внешнем мире, в виде – скачка общих или даже всеобщих революционных перемен.

 

Тем и хорош тот путь, который мы избрали в нашем исследовании и развития марксизма, что марксизм является по существу неким очень существенным  упрощением представленной нами выше модели существования (бытия) абстрактной социальной формы как формы определенности социального потока.

 

Обратим внимание на наиважнейшее, что наша модель исходит из существования всеобщего основания, основания социальной субстанции и социальной энергии и рассматривает эту энергию как всеобщую универсальную субстанцию, которая принимает различные формы материальности, а форма определения социальной формы  является формой энергии различного качества и меры всеобщности.

 

Эта модель в частности утверждает, что всеобщее качество социальной энергии — её божественность, воплощаясь в материи становится определенностью и формальностью, то есть связанностью собой (своей противоположностью) и своего рода загрязненностью её, и будучи противостоящей себе и связанной собой существует и развивается в форме своей противоположности, в обособленных, квантованных формах, которые должны в процессе своего становления и развития раскрыться полностью и выявить весь божественный энергетический потенциал.

Здесь сразу же можно начать последовательно отмечать отличия марксистской модели от модели социального потока, учитывая при этом, что в марксизме гораздо больше Гегеля, чем принято считать.

 

Итак, первым отличием является то, что в марксистской теории есть тоже некое подобие энергии, но если и энергии, то отрицательной энергии обособления в виде её противоположности — социальной энтропии стоимости.

И это отдельный очень важный вопрос, мы остановимся на нём чуть позднее.

 

Вторым отличием является то, что противоречие единства противоположностей входящего и исходящего потоков являющееся живым активным сознающим социальным субъектом, в марксистской модели предельно огрубляется и запихивается в жесткую форму определенности – экономическую. В марксистской модели живое активное сознание существуя отныне в форме так неназываемого двойственного характера труда, который к слову позиционируется как «выдающееся открытие» Карла Маркса.

 

Но это вовсе не так, в том смысле, что Маркс лишь иначе сформулировал то, что уже было известно благодаря Ф.Гегелю.

 

 

 

Принятое, избранное основание в виде сформулированного самим Марксом подхода (метода) («материалистического понимания истории») потребовали уже от всей теории марксизма как можно в большей мере абстрагироваться от субъекта как носителя сознания, что собственно самого мыслящего и активного исторического субъекта вообще не осталось.

Каково основание – таковы и следствия, и здесь не чему удивляться…

Можно лишь удивиться тому, во что в марксизме превратилась сама человеческая сознающая субъективность, она стала не просто пассивным объектом, она перестала быть жизнью и стала товаром, предметом, обладающим лишь одним существенным качеством — стоимостью. Например, человек-пролетарий превратился в товар абстрактной рабочей силы, стоимость которой всегда устремляется капиталистом к пределу её минимально возможной стоимости, равной сумме средств необходимых для её производства и воспроизводства! [85]

Таким образом, как неизбежное следствие избранного материалистического основания, в марксизме сводится на нет всё богатство внутреннего мира человека и человечность предстаёт товарностью. 

 

Всякая научная теория убедительна в конечном счете тем, что позволяет получить наиболее точные и подробные результаты, которые поверяются действительностью:

а) прошлого (и это уже неплохой результат для теории позволяющий осуществить синтез всех имеющихся ранее материалов и фактов),

б) прошлого и настоящего (эта форма соответствия позволяет теории осуществлять непрерывное воспроизводство себя и расти, напитываясь текущими и даже затрагивающими ближайшее будущее событиями), и наконец,

в) прошлого, настоящего и будущего (высшая форма развития теории и проблема лишь в том, что данный уровень соответствия теории истине как правило осуществляется всегда лишь задним числом).

Интересно, что марксизм как научная теория соответствовал лишь первому уровню, да и то лишь частично, в общем и предельно абстрактно.

Объясняется это, разумеется, прежде всего тем, что теоретизирование в сфере социального – и самая сложная и самая неблагодарная форма  теоретизирования, хотя и самая насущная.

Необходимо видеть самое важное: где, в чём, и как марксизм сам себе ставит границы.

А эти границы ставятся уже в исходном пункте, как уже сказано в пункте основания всего здания, в пункте глобальной мировоззренческой парадигмы.

«Материализм»…

Материализм как отсутствие всеобщего основания и далее… лишь следствия осуществленного выбора.

Маркс хотя и пытается оттолкнуться в своём отрицании от фейербаховского материализма, но отрицания не выходит, как и не выходит субъективности:

 

«Главный недостаток всего предшествующего материализма — включая и фейербаховский — заключается в том, что предмет, действительность, чувственность берётся только в форме объекта, или в форме созерцания, а не как человеческая чувственная деятельность, практика, не субъективно. Отсюда и произошло, что деятельная сторона, в противоположность материализму, развивалась идеализмом, но только абстрактно, так как идеализм, конечно, не знает действительной, чувственной деятельности как таковой. Фейербах хочет иметь дело с чувственными объектами, действительно отличными от мысленных объектов, но самоё человеческую деятельность он берёт не как предметную деятельность.»

 

Субъект в марксизме похоронен в абстрактных глубинах объекта, но ни сама глубина, ни факт формальной значимости события ещё не сообщают теоретической церемонии свойства объективности.

Объективность и объективизированность той или иной социальной формы должны сообщаться именно движением самого субъекта, как его самодвижением. Но именно этого – нет.

 

Этого нет прежде всего потому, что имеющийся в самой эпохе уровень развития сознания и уровень его рефлексии как способности понимать самого себя ещё недостаточно высок, хотя он рождается самой эпохой и он именно такой, каким должен и может быть.

Маркс берёт на теоретическое оснащение то, что уже существует, и то, что может и должно быть взято, например, неустранимый дефект марксизма, определяющий всю последующую деформированную картину реальности — «классы».

Маркс берёт уже имеющееся понятие в его имеющей место форме, и определенность взятой формы своей в общем-то иллюзорной, но тем не менее вполне реальной сущностью черпающей свои силы в силе субъективности своего творца, прогибает под это понятие всю будущую концепцию социального развития.

Поразительно, как ошибочная, рассудочная и определенная чувственно-абстрактно форма явления именуемая понятием «класс» смогла далее обрести своё квази-объективное существование и буквально перевернуть вверх дном весь мир!

Значит, именно в этой непосредственности и чувственности как субъективности была заключена необходимая разумность будущего мироустройства.

 

Мир должен был быть перевернут, чтобы обнаружить и выявить все «ложные», все «неверные» исторические пути, чтобы стать на «неверный путь всех неверных путей», ибо как же иначе неверное сможет стать верным как ни через самого себя? [86]

 

Кажется никому в голову не приходило увидеть в марксизме как «теории социальной эволюции» некое странный социальный аналог того, что смогла увидеть наука того времени в виде конечной фазы «эволюции Вселенной».

 

Термодинамический образ так называемой «тепловой смерти Вселенной» [87] странным образом коррелирует с образом процессов в обществе какими они видятся Марксу.

Энтропия Вселенной непрерывно возрастает и в результате Вселенная остывает и наступает момент, когда останется одно холодное пустое, мертвое пространство, наполненное мертвым веществом…

Ведь если вдуматься, марксова стоимость в её качестве непрерывного относительного и абсолютного возрастания («прибавочной стоимости») это, как сказано ранее, вовсе не социальная энергия, а  непрерывная и всё возрастающая форма её деградации, то есть её противоположность.

 

Поскольку капитал это самовозрастающая стоимость и капитал подвергает эксплуатации рабочих, превращая их в полунищую трудовую армию постоянно пополняемую всеми иными «классами», при этом крупный капитал поглощает мелкий, крупнейший — крупный, то капитал в марксистской интерпретации это лишь непрерывно вырываемая самим капитализмом могила в которую неукротимо стремятся все положительные социальные энергии: 

 

 

Кроме того, в марксистской теории в исходном пункте («первобытном коммунизме») как и в конечном («коммунизме» как таковом), стоимость отсутствует:

 

 

Нельзя сказать, что марксизм не прав в том, что стоимость «постоянно возрастает», как нельзя сказать, что марксизм не прав в том, что стоимость при «коммунизме» уже на «низшей» его фазе отсутствует.

Разумеется. В этом, как и ряде иных достаточно существенных черт коммунистического будущего марксизм прав.

Он неправ в другом и наиважнейшем, что единственным действующим агентом капиталистического развития является стоимость.

Стоимость как и социальная энтропия есть лишь один, один из двух – отрицательный аспект развертывания энергии.

В теории марксизма нет положительного аспекта развития.

 

Причем именно положительный аспект несёт в себе не только формально присущую ему форму противоположности отрицательному, но и диалектическую связь обоих.

 

А вот Гегель в «Философии права» именно это и показываем и называет развивающуюся социальную субстанциональность порождающую формы ценностью [90] .

 

К.Маркс то же – обозначает формальной противоположностью ценности, стоимостью, но не только обозначает, но и фиксирует и абсолютизирует фиксируемую форму такого формализма, что и приводит его в конце концов к совершенно неверным выводам.

Трудно сказать, что было первичным по отношению друг к другу: стоимость или классовый антагонизм, но явление классового формализма доведенного до своей высшей точки отрицающего и уничтожающего всё вокруг антагонизма, отравило марксизм изнутри, определив его судьбу.  

Исходя из теории марксизма следует отринуть и уничтожить и одну из сторон порождающих классовый антагонизм, и саму форму, в которой развивается капиталистическое общество, то есть вообще-то на деле и по сути взять вот так просто и грохнуть всё, что составляет и обеспечивают само существование общества.

То, что капиталист – преимущественно паразит во взимающем смысле его отношения ко всем и всему это понятно.

Но должны ведь быть совершенно понятными и все следствия устранения указанного «паразита» и ликвидации самой «паразитарной» системы существования!

 

«Ликвидация» этого с точки зрения марксизма «класса абсолютных взимателей», то есть абсолютно-паразитирующего, и не приносящего ничего «класса», объективно приводит в силу существования всех иных «классов» к необходимости:

а) стать на его место социального производства, и

б) став на него – не стать при этом таким же, а то и ещё худшим во сто крат паразитом,

по той лишь простой причине, что капитализм объективен, он есть необходимая форма существования и проявления активности огромного числа живых субъектов, преследующих свои цели и отстаивающих свои интересы.

 

ВОТ ГДЕ ГЛАВНАЯ и ДЕЙСТВИТЕЛЬНАЯ ПРОБЛЕМА МАРКСИЗМА

 

Марксизм ко всему прочему юношески романтичен и склонен впадать в иллюзию непринужденности и простоты обозначенной выше «революционной» социальной рокировки.

 

Итак, а в чём вообще здесь состоит революционная проблема, если капиталист по определению ничего не делает, и у него не то что нулевая, а вообще отрицательная по величине социальная роль?!

Марксизм принципиально отрицает, что капиталисты тоже участвуют в создании стоимости, что они тоже прилагают свой труд, и тем самым, во вновь созданной стоимости [91] , созданной с участием и капиталистов, кроме чистой формы стоимости как формы абсолютного отчуждения и полной деградации социальной энергии, являющейцся поэтому лишь силой разрушения всех социальных форм, присутствует положительный аспект.

Дело в том, что капитализм не есть чистое разрушение, но и некоторая созидательная сила!  Человечество капитализмом развивалось!

 

Капитал как «самовозрастающая стоимость» на деле является и определенной необходимой формой существования социальной энергии, тело проявления которой, есть то или иное производственное предприятие или совокупность предприятий!

 

Необходимыми различными органами этого тела являются живые тела рабочих, и вместе с теми или иными природными ресурсами всё в целом является социальным организмом, роль «мозга», нервной системы которого и играет капиталист-предприниматель и аппарат управления предприятием.

Да, этот «мозг» вместе с нервной системой в большинстве случаев цинично-рационален и бессердечен порой настолько, что становится нерациональным в мере озабоченности своим собственным телом и его состоянием, но иного (мозга) пока что в общем нет, и взяться ему неоткуда.

 

В этой связи следующий образ.

 

Капитал вообще напоминают динозавров у которых было два мозга [92] .

Оба мозга вместе с телом составляют очевидно единый организм, но представим, что «задний мозг», который отвечает за важнейшую функцию внешней двигательной активности, вдруг возомнил, что находится в состоянии «антагонизма» с головным мозгом и кроме того, может вообще обойтись без него, взяв на себя его функции и роль.

Нельзя не признать, что тот «революционный вывод» к которому пришла полярная голове часть тела, у которой конечно же, в силу наличия мозга должно быть и действительно оказалось собственное мнение − снести себе напрочь свою дурную и зловредную башку, всё-таки… слишком революционен в эволюционном смысле [93] .    

 

Потому можно уверенно утверждать, что марксизм в революционном смысле довольно безголов и видимо по этой же причине существенно безрассуден.

Логика марксистского образа видения развития общества неизбежно приводит к идее абсолютизации разрушения всего того, что якобы мешает «большинству» освободиться от пут иных «классов», прежде всего пут «класса капиталистов».

 

… Разорвать эти путы и … свобода!

 

Но свободы не будет, ибо внешние классовые «путы пролетариата», как и любой иной форм-группы являются его же собственными внутренними путами, которые на него накладывают не иные «классы» и господствующие форм-группы, а прежде всего он сам, ибо это путы неразвитости сознания, которое не изменить никаким революционным актом!   

И здесь по-видимому пора в качестве контрольного задания предложить следующую загадку, в чём правы и в чём не правы классики исходя из следующего отрывка?

 

 

 

Отгадка будет лишь частичной и вот она: до фразы «Мы снова заявляем им: «Отойдите прочь! Предоставьте рабочему классу вас сменить» — всё верно!

 

Здесь в общем со всем можно было бы согласиться, если, конечно, не воображать, что знаешь «как всё сделать», а действительно знать!

 

А классики ведь … не знают!

 

И потому самое интересное, ЧТО НА ДЕЛЕ ОЗНАЧАЕТ само предложение отойти прочь?

 

… Вот налаженная система общественного производства. Допустим, что в ней ВСЁ ИМЕННО ТАК, КАК ОПИСАНО. И капиталист-паразит здесь явно лишний, хотя бы потому, что паразит.

[Можно представить себе ленинские интонации и немного картавый выговор…]

 

… Что будем делать или переделывать, товарищи, когда мы осуществим захват государственной власти?!

Вот у нас есть эта власть и все паразиты выловлены и ритуально посажены на кол, что означает с их стороны полную ликвидацию самой возможности «вмешательства».

Что крушить? Что устранять? Что делать или переделывать будем?

Понятно, что биржи как место поганых игр жирных котов придётся ликвидировать, сровняв с землёй, но как в таком случае будет определяться цена на те или иные ресурсы?

А что делать с самими служащими выполняющими прежнюю роль и функцию капиталистов, ту функцию которая оправдывала их существование? Отстраним и поставим своих? Хотя откуда у нас такая уверенность, что новые будут лучше старых?

Ах, да, мы же сделаем всё общественное планомерно-организованным!

А означает ли такая «планомерность» разрушение всего имеющего место социального и экономического организма?

И если мы всё разрушим и разрушим до основанья, то что будет потом?

 

Общий и довольно пока что неясный вопрос такой:

Что на деле означает всё то, что должно быть сделано после команды «отойдите прочь!»?

 

Иными словами, допустим что те, кому «самой историей» предназначено «отойти прочь», взяли и послушно исполнили волю божью изреченную классом-мессией.

 

Так место и освободилось  и…— ваши действия, коммунисты!

 

Для нас по этой причине очень важно внимательно рассмотреть историческую практику, которая уже есть по данному вопросу, и связана она неразрывно с именем Ленина.

Всё это и будет осуществлено в следующей Главе, а мы пока продолжим.

 

Кроме того, в этом (в необходимости революционного устранения капиталистов и капитализма) Маркса и Энгельса убеждает существование уже имеющего место железного доказательства факта несоответствия «производительных сил» и «производственных отношений», которое проявляется в кризисах.

Периодические кризисные явления как бы предельно наглядно демонстрируют стихийность и потому чудовищную неразумность имеющей место организации общества, в которой одна часть, являющаяся абсолютным меньшинством, присваивает себе труд другой – абсолютного большинства.

Большинство отсюда как бы просто обязано сделать соответствующие выводы, то есть взять дело в свои руки и навести порядок там, где есть такой «ну просто невыносимый беспорядок», и навести так, как в песне поётся, то есть конечно же, в Интернационале [96] :

 

Вставай, проклятьем заклеймённый, Голодный, угнетённый люд! Наш разум — кратер раскалённый, Потоки лавы мир зальют. Сбивая прошлого оковы, Рабы восстанут, а затем Мир будет изменён в основе: Теперь ничто — мы станем всем!	Держава — гнёт, закон лишь маска, Налоги душат невтерпёж. Никто богатым не указка, И прав у бедных не найдёшь. Довольно государства, право, Услышьте Равенства завет: Отныне есть у нас лишь право, Законов же у равных нет!	Довольно нас поить дурманом! Прощай, военная муштра! Народам — мир, война — тиранам! Забастовать, солдат, пора. Когда ж прикажут каннибалы Нам всем геройски околеть — Тогда по нашим генералам Своим же пулям полететь!
Никто не даст нам избавленья: Ни бог, ни царь и не герой. Добьёмся мы освобожденья Своею собственной рукой. Чтоб вор вернул нам всё, что взял он, Чтоб дух тюрьмы навек пропал, Ковать железо будем с жаром, Пока горяч ещё металл.	Дошли в корысти до предела Монархи угля, рельс и руд. Их омерзительное дело — Лишь угнетать и грабить Труд. Мы создаём все капиталы, Что в сейфах подлецов лежат. Вперед! Теперь пора настала Своё потребовать назад!	Рабочие, крестьяне, будем Великой армией Труда. Земля дана для счастья людям, Прогоним трутней навсегда! Напившись крови до отвала, Стервятник пьян, и ворон сыт. Добьёмся, чтобы их не стало, И вновь мир солнце озарит

 

(Поразительно, насколько точно и адекватно Эжену Потье  удалось в шести куплетах выразить сам дух марксизма, его сокрушительную силу бескомпромиссности, категоричности и … всего того, что неизбежно за этим должно было последовать, ибо очень уж картинной становится картина этого песенного образа! [97] )

 

Итак, как ни верти, как ни вращай марксистским кадилом, в тщетных попытках отогнать прочь всякий дух идеального, но марксизм в его абсолютном антирелигиозном запале … религиозен и более того – эсхатологичен, хотя и весьма специфическим образом.

 

Марксизм является по сути описанием образа эдакой неизбежной гибели нынешней «капиталистической вселенной», этой «юдоли абсолютного зла и пролетарской печали» в очистительном «вселенском катаклизме» революции и последующего уже как бы «потусторонне-апокалиптического» осуществления «царства пролетариата», который своим фейербаховским человеко-божественным могуществом одномоментно превращает всю деградировавшую и ставшую мертвой энергией стоимость – в живой коммунистический источник вечной жизни.

 

И спрашивается, как же здесь было не соблазниться сотканной из субстанции апокалиптического ожидания  Русской Душе, которая увидела  в марксизме свою воплощенную форму?

 

… Но прежде чем грубо недостойно и даже непристойно порицать эту Душу, следовало бы понять, что как раз самое невероятное во всей этой истории, ставшей Историей, и заключается в том, что ДУША эта — БЫЛА и ОСТАЁТСЯ ПРАВА, ибо ДУША НАРОДА видела гораздо дальше сознаний тех, чьи тела и головы она оживляла и побуждала мыслить и принимать решения!!

 

Но напомним ещё раз о смысле того, что мы сейчас делаем.

Мы рассматриваем отличия модели марксизма от модели социального потока с параллельным выяснением тех или иных аспектов деформации и отрыва от реальности, к которым такие отличия приводят.

 

Итак, первым отличием является то, что марксизм вместо ценностной социальной энергии как трансформы преобразующей саму себя, вводит её чисто формальную противоположность стоимость, а за ней весь спектр форм, которые она порождает из себя.

Второе отличие в том, что движущее противоречие социальной трансформы единства противоположностей входящего и исходящего потоков, являющееся сознающим социальным субъектом того или иного уровня, в марксистской модели вырождается в форму так называемого двойственного характера труда или противоречия стоимости.

Последнее к слову полностью позаимствованное у «старика Гегеля» и позволяет марксистской модели схватывать и охватывать всеобщность, но с учетом избранного «материалистического» основания лишь как её момент, момент становления!

 

Так всё «всеобщее»: «всеобщий труд», «общественно-необходимые затраты труда» и иные формы всеобщности являясь лишь моментом действительной всеобщности подменяют её качественность переводом к некоторому количественному среднему, что приводит к грубейшим ошибкам.

 

Природа социализма с его «общественно-необходимыми затратами труда», «непосредственно общественным характером труда», «отсутствием эксплуатации» и разным прочим, так и остаётся тайной ждущей  своего раскрытия.

И дабы тайна совсем уж не усохла в своём ожидании, пора её раскрывать и пора ей самой раскрываться.

 

Вновь возьмём в качестве примера так называемую «эксплуатацию».

 

«Эксплуатация» или присвоение чужого труда является формой взимания.

 

Взимающее отношение как абстракция возникает и существует как результат расщепления, распада, а в случае крайней формы – поляризации (противостояния) отношения общинного отдаяния, которое обосабливается от самого себя и становится в конце концов, своим-иным, становятся своей противоположностью.

Подобно тому как зло есть превращенная (диалектическая) форма существования блага, так и взимание есть превращенная форма отдаяния.

Как говорится «от любви до ненависти один шаг», но это как правило не так, по крайней мере распад общинных отношений, распад первобытной общины процесс очень длительный.

Итак, марксизму приписывается как несомненная его заслуга «раскрытие им» природы капиталистической эксплуатации.

Здесь мы по всей видимости имеем дело с чем-то похожим на очередное недоразумение.

 

Капитализм как известно из самого марксизма является высшей формой «классово-антагонистического строй» и последним подобным общественным строем.

За ним следует так называемый «социализм», первая фаза «коммунистической общественной формации».

Само понятие формации как можно заметить имеет природу некоторой формы, то есть некоего оформления общественного развития, соответственно освоенному и доминирующему способу общественного производства.

Так, независимо от формы – формации все формации следующие после первобытнообщинной во всё возрастающей мере проявляют качество взимания как присвоения чужого труда, то есть насильственного присвоение чужой социальной энергии, которая является её концентрированием и развитием (жизнью) в некотором объеме социальной формы.

Здесь мы имеет не что иное как некий природный аналог «естественного отбора» проявляющего себя в сфере социального, социально сильнейшие «пожирают» более слабых осуществляя свою экспансию, включая их в собственное тело проявления.

Плохо это или хорошо?

 

Вообще говоря, конечно же, неприятно признавать животность всей имевшей место и имеющей место и сейчас человеческой социальности, но что делать с самим фактом её существования?

 

С ним НИЧЕГО нельзя сделать до тех пор пока человечность социального не достигнет иного качества и иной меры разумности, пока рассудочность социального развития, которая и есть источник социального взимания через саму себя не перейдёт в свою противоположность и станет разумом, который восторжествует на уровне общего и всеобщего, и подчинит своему диалектическому диктату все аспекты развития!

И до этого момента, само социальное развития как развитие взимающее, является ничем иным как проявлением и активностью совершенствующейся аналитической работы Ума (Рассудка) Всеобщего.

Итак, всеобщее возрастающее в силе взимающее отношение обособления друг от друга при капитализме проявляет себя  эксплуатацией в виде присвоения капиталистом прибавочной стоимости, разности между стоимостью рабочей силы и стоимостью проданного на рынке товара в котором опредмечена, кристаллизована стоимость рабочей силы.

Обратим внимание, что по отношению к формальному уму здесь по всей видимости существует некий парадокс развития социальных форм.

Историческое развитие абстрактно говоря, вовсе не является развитием блага, а является развитием его противоположности.

Иначе говоря, в мире с незапамятных времён несомненно становится больше зла и само это зло становится всё могущественней.

Но лишь по форме.

Таким образом, социальное развитие есть не что иное как возрастание формализующей и различающей силы ума и сознания и, например, данного определенного исторического социального субъекта, и всей иерархии социальных субъектов вплоть до Всеобщего Субъекта, и такое развитие есть медленно, но неуклонно возрастающая сила взимания, то есть способность контролировать в границах доминирующего принципа (взимания) определенный объем пространства творения, пространства жизни.

Блеклое невыразительное благо, чтобы стать благом истинным должно будет расщепиться в себе и перейти в своё-иное и соревнуясь и борясь с себе подобными превращенными формами неуклонно развивать свою внутреннюю силу, возрастать в величине и мощи.

Иначе говоря, повторим ещё раз, сила взимания возникает как рефлексия раскрытия и перехода в свою противоположность силы отдаяния (силы органической связи) социальной формы (социального субъекта).

Итак, что по сути есть такое сила взимания той или иной величины?

 

Раскрытие и рост силы взимания есть способность в той или иной взимающей форме осуществлять контроль над некоторым объемом социального пространства как в той или иной мере освоенного и преобразованного социального пространства.

 

Такое «освоенное пространство» есть некоторая определенная социальная мыслеформа во внутреннем пространстве Всеобщего, если видеть это пространство «извне», как пространство творения Всеобщего.

Таким образом, чем выше способность и развитость мышления и выше аналитическое качество сознания, тем более развита социальная сила взимания, являющаяся в своей общей форме властью, властью именно как  властью взимающей социальной силы [98] .

И классики определяют действие такой силы как прибавочный труд, который присваивается одним лицом в отношении иного лица или группы лиц:

 

«Лишь тогда, когда люди своим трудом уже выбились из первоначального животного состояния, когда, следовательно, сам их труд уже до известной степени стал общественным, – лишь тогда возникают отношения, при которых прибавочный труд одного человека становится условием существования другого. На начальных ступенях культуры производительные силы труда ничтожны, но таковы же и потребности, развивающиеся вместе со средствами их удовлетворения и в непосредственной зависимости от развития этих последних. Далее, на указанных первых ступенях относительная величина тех частей общества, которые живут чужим трудом, ничтожно мала по сравнению с массой непосредственных производителей. С ростом общественной производительной силы труда эти части возрастают абсолютно и относительно» [99] .

 

И отдавая должное такой трактовке, скажем вновь, что само наличие «прибавочного труда» и факта его «присвоения» ровным счетом ни о чём не говорит.

Идёт ли речь о некоем древнем примитивном обществе, или обществе современном, например, Марксу и Энгельсу.

Не говорит само по себе.

Отношение к факту присвоения и существования той или иной формы взимания, например в форме «эксплуатации», всегда существует как оценка того или иного сознания, то есть факт наличия отношения долженствования определенного сознания определенного в данной социальной форме, определенного данной социальной формой.

Различие интересов некоторой социальной формы при общем стремлении всех форм сохранить свой гомеостаз порождает определенность различия, а в своём крайнем выражении противоположности интересов и соответственно их выражения.

Такое выражение и есть долженствование: «что-то» «должно» быть «не так, а иначе» с точки зрения «того-то».

Любая социальная форма, например и форма форм социально-экономических отношений форм-групп является воплощенной идеей-мыслеформой как результатом воплощения и «материального» выражения некоторого «фрагмента» потока (т.е. той или иной формой определенности  определенной формы Всеобщего Потока). 

Структура и строение такой социальной формы как и все иные возможные социальные параметры являются отпечатком социального потока и отражением, и выражением его (потока) по отношению к нему самому, как общему (всеобщему) выражению оформляющему самого себя всей возможной совокупностью всех форм, рождающихся внутри этого общего (всеобщего).

Форма социального сознания некоторой форм-группы запечатлена и являет собой то, что она есть по отношению к самой себе и ко всем иным формам. Отношения подчинения, отношения традиций, отношения взаимодействия в некоторой выделенной сфере, вообще все иные и любые отношения есть отношения воплощения активности сознания форм-группы «состоящей» из некоторого текущего множества сознаний, которые её порождают, но которые также являются её порождением.

«Лезть в чужой монастырь со своим уставом» – означает отношение долженствования в той или иной мере по каким-либо причинам несовместимое с отношениями данной форм-группы составляющей данный «монастырь».

Взимающее отношение может принимать любую форму, и оно есть отношение стремления подчинить некоторую форму включив её в сферу сознания подчиняющей социальной силы некоторого субъекта.

Как выше уже отмечено нельзя сказать, что это «хорошо» и нельзя сказать, что это – «плохо», ибо это всего лишь отношение взаимодействия единичных и особых социальных сил, которым Всеобщее аналитически выявляет – определяя и формы, и отношения этих форм.

Отношение взимания – всеобщее отношение, которое можно встретить на каждом шагу и где угодно. В семье, в коллективе, на рынке, международных отношениях…

Это вовсе не значит, что такое отношение есть «абсолютное зло» и более ничего, вовсе нет, хотя порой это действительно невероятно близко к указанному определению.

Это всего лишь значит, что сознание в своём отношении к определенной форме взимания должно предпринять определенные меры по её парированию, социальному купированию.

Почему?

А потому, что обособление и обособление как результат действия взимающего отношения, и само взимающее отношение в контексте долженствования есть ни что иное как зло.

Разве не зло то, например, что США действительно присваивают себе ежегодно триллионы долларов, которые они выкачивают из мира сложившейся системой глобального социально-экономического (финансового) взимания, являющейся обычным капиталистическим взиманием, где в роли «совокупного сильнейшего капиталиста» выступают сами Соединенные Штаты?

Разумеется!

Ведь активность самих США по укреплению и развитию именно такой системы, которая им и позволяет делать то, что они делают, то есть жить относительно припеваючи, и содержа ту кошмарную Военную Машину, которая обеспечивает им господствующее положение.

Именно эта активность и устраивает по всему миру, где только это возможно конфликты, причиняет сотням тысяч и миллионам страдания и боль, и ввергает их в лишения!

Именно эта активность несёт по всему миру дух обособления – дух сатанизма, дух демократии!

Именно эта сила силой и подлостью, подкупом и предательством насаждает  принцип взимания «каждый сам за себя» и далее лишь пожинает плоды посеянного разделения, углубляя своё паразитирование!

 

Плохо всё перечисленное или хорошо?

Здесь мнения и разнятся…

Оценка взимающего отношения может быть осуществлена с двух позиций:

 

- позиций взимающей силы;

 

- с позиций силы отдаяния.

 

С точки зрения двуногой безродной космополитической твари без родины, национальности, этнической принадлежности, твари, которая отождествляет себя с глобальной взимающей силой, и видит именно в ней эволюционный путь, всё перечисленное выше, разумеется, «хорошо» и даже «отлично», ибо самой твари хорошо, и сейчас, как сама тварь полагает и надеется, ей – твари дальше (при присоединении к сильнейшему) будет ещё лучше!

 

Дух зловония распространяющегося обособления есть дух эгоизма и разрушения общности всех форм САМ НАХОДИТ СЕБЯ подлостью, предательством и низостью всех тех, для кого такой «дух всеобщего» – его родной дух! Сатанизм ищет поклонников и приверженцев распространяемом им всеобщей религии – религии потребления и гедонизма и находит их.

 

Этот дух призван из бездны разрушить всё, что может и в силах разрушить, и он и разрушает всё, подменяет всё, уничтожает всё, что ему противоречит порождая вокруг себя и поля своей активности: цинизм, бесчувствие, равнодушие, извращения, растление, деградацию, упадок, озверение, десакрализацию всего святого и священного.

 

Итак, сознание в своём отношении к встреченной им форме взимания должно предпринять определенные меры по её парированию, социальному купированию и нейтрализации, ибо взимание является фактором разрушения целостности в том числе и прежде всего сознания.

 

Здесь видимо можно сообщить и то «для чего» существует так называемое зло?

Зло, хаос в неразрушающей мере поступающие «на вход» социального субъекта, способствуют изменению сознания социальной формы (форм) [100] .

То, что нас не убивает, то действительно делает нас сильнее.

 

РУССКОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ СОЗНАНИЕ КАК ИСТОРИЧЕСКИЙ СУБЪЕКТ ПОСТАВЛЕНО ВСЕОБЩИМ (БОГОМ) В ИМЕЮЩИЕ МЕСТО ПОЧТИ НЕВЫНОСИМЫЕ УСЛОВИЯ, С ЕДИНСТВЕННОЙ И ВЫСОЧАЙШЕЙ ЦЕЛЬЮ – ОНО ДОЛЖНО ПОРОДИТЬ В СЕБЕ ТАКУЮ ОТВЕТНУЮ РЕАКЦИЮ, КОТОРАЯ БУДЕТ СПОСОБНА УНИЧТОЖИТЬ ВСЁ ЗЛО МИРА ВМЕСТЕ С ЕГО КОРНЕМ.

НИКТО ИНОЙ И НИЧТО ИНОЕ ТАКОЕ СДЕЛАТЬ НЕ В СОСТОЯНИИ!

ТАКОВО ИСТОРИЧЕСКОЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ РОССИИ И РУССКИХ В МИРЕ.

МЫ РУССКИЕ – РАЗЯЩИЙ ГОСПОДЕНЬ МЕЧ, НЕСОКРУШИМАЯ ВСЕСОКРУШАЮЩАЯ МОЛНИЯ ВСЕОБЩЕЙ МЫСЛИ УНИЧТОЖАЮЩЕЙ АБСОЛЮТНУЮ СКВЕРНУ! 

 

Итак, все предыдущие выводы являются простыми примерами аргументированного и очень широко научно обоснованного долженствования  как необходимости ликвидации взимающего отношения на всеобщем уровне.

 

Что нужно сделать?

Да всего лишь совершить «Мировую Революцию» и построить так называемое «Царство Божие» на земле.

 

Но что делать, если сознание встречает иные много меньшие формы взимающего отношения?

Обратим внимание, что неразвитое сознание, например, вообще ничего не может измыслить и ничего не может сделать и всё, что оно «в состоянии предпринять» – только осуществить собственную поляризацию, действуя по принципу «ах, если со мной так, то и я!».

То есть встретившись со злом, злом как определенной мерой обособленности, равнодушия, эгоизма и враждебности каждый волен реагировать как считает нужным или вообще никак. 

В большинстве случаев реакция на социальное зло одна – собственное отчуждающее обособление и от социального зла, и в известной мере от всего социального вообще!

Силе встретившегося социального взимания противопоставляется сила того же знака, и это можно было бы сказать «естественная» природная социально-рефлекторная реакция, если бы у «встретившегося» не было того, чем нужно мыслить!

 

Иными словами, вообще говоря, зла в мире становится всё больше потому, что человек не может встречающемуся злу ничего противопоставить кроме ответного зла.

 

А надо бы уметь противопоставить злу и нечто иное.

 

Теперь видимо должно стать понятным, почему то или иное взимающее отношение существует лишь как бы «потенциально», потому что долженствование любого рода должно доказать и обосновать на практике реальность декларируемой потенциальности, доказать, что потенциальность – актуальна, например, что реально существование «капиталистической эксплуатации» как присвоения чужого труда, и от этого явления можно и нужно избавиться.

 

«НЕЧТО» существует реально, если РЕАЛЬНО существует И МОЖЕТ БЫТЬ ВОПЛОЩЕНА ЕГО ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЬ!

 

Если на место алчного циника капиталиста приходит безмозглый козёл «коммунист», и пользуясь романтизмом и ограниченностью массы делает так, что в итоге возрастают на десятки процентов интенсивность труда и его продолжительность, но труд при этом становиться «ударным трудом», «стахановским», то… что мы имеем в итоге?

 

Да, в ходе такого труда поразительными темпами осуществляется изменение и развитие сознания огромных масс людей, и осуществляется это, что совершенно удивительно – усилиями тьмы [101] , но как здесь быть с «эксплуатацией»?!

 

Итак, когда на место капиталиста является «коммунист», который вопил о «присвоении чужого труда», но при его «коммунистическом» управлении и правлении мера «неоплаченного труда рабочих» возрастает чуть ли не вдвое, то есть формально «присвоение» возрастает, а не убывает, значит мы имеем дело с неким странным  неверно определенным социальным явлением.  

 

Иной пример. Есть уже просто масса телевизионных передач, которые можно было бы обобщить под одним наименованием: «И до чего же мы дожили», или «как у нас оказывается всё плохо и с этим, и вот с этим, и вот с тем».

 

Сгущенное молоко приготовленное не из молока, колбаса в которой практически нет мяса, рыбные палочки в которых нет рыбы, лекарства, в которых нет никаких действующих лечащих веществ, но есть вещества калечащие; протухшие и испорченные продукты, подвергнутые обработке с целью продать и забыть; вина, в которых нет ничего виноградного, коньяки с целым спектром самых различных спиртов [102] , кроме виноградного [103] , опасные для здоровья и жизни детей детские игрушки и детская одежда…

 

Одним словом весь тот каждодневный и обыденный ужас повсеместного скотства и скотского отношения людей друг другу, который подробно демонстрируется всем, но за которым следуют банальнейшие и убогие советы как «не дать слабину», как «не купить» и как «не купиться» в этих джунглях, в которых на тебя охотятся все, потому что и ты хочешь не хочешь, а охотишься на всех…

 

Демократия, цивилизованность, что ещё сказать!

Телевизионные советы с напряженным и нервным сценарием в конце концов всегда сводятся лишь к тому, что лишь от каждого лично зависит будет ли он завтра социально (а то и просто физически) здоров и жив.

Таково официальное долженствование-инструкция к «трудностям и невзгодам» демократической жизни, которое и насаждает, утверждает и развивает такую жизнь.

То есть ВСЁ ПЕРЕЧИСЛЕННОЕ ВРОДЕ КАК И ЕСТЬ, НО СДЕЛАТЬ С НИМ КАК С ОБЩИМ НИЧЕГО НЕЛЬЗЯ!

Нужно и можно, так сказать, бороться со всем перечисленным всеобщностью разделенных единичных сил, как заповедал один известный ублюдок-от-демократии «каждый на своём месте»!

Но разве каждому неясно, что такого рода «борьба», то есть ВСЕ имеющие место демократические рекомендации по дальнейшему «повышению всеобщей народной хищности», и неуклонному «следованию правилам поведения в социальных джунглях», способствуют ЛИШЬ УГЛУБЛЕНИЮ ТОГО БЕЗОБРАЗИЯ, ЧТО СУЩЕСТВУЕТ, и кажется так раздражает общественное сознание?!

 

А вот МЫСЛЯЩЕЕ СОЗНАНИЕ является носителем совершенно иной формы долженствования.

Оно предложит уничтожить и выбросить к чертовой матери всё вышеперечисленное, вырвав с корнем причину – демократию и ввести в игру того игрока, который и должен следить за тем, чтобы социальная жизнь разумных существ не была всеобщей охотой «всех на всех».

 

Этот игрок – государство.

Надо просто сделать так, чтобы оно БЫЛО и РАБОТАЛО, то есть БЫЛО ГОСУДАРСТВОМ ДЛЯ БЛАГА ВСЕХ, а не для «избранных» тварей!

 

В условиях капиталистического взимания, которое накладываясь на квазиобщинную систему отношений принимает самый жуткие формы, государство-совокупный-взиматель действительно не в состоянии осуществлять контролирующие функции в необходимой мере, так как само вносит такую меру собственного дополнительного взимания, в виде коррупции, бюрократизма, волокиты и неповоротливости, что это просто останавливает всякую нормальную работу и вносит в неё полный хаос и неразбериху. Отсюда становится понятным почему государство всё больше устраняется обществом от своих контрольных функций, и почему вся жизнь всё больше и больше превращается в хищное общественное бытие взаимного пожирания всех всеми.

 

Но в ИНОМ государстве, в котором всеобщим принципом существования всех станет принцип противоположный существующему, и взимание вообще будет поставлено вне закона, превращаясь в преступление, вся существующая ныне всеобщая манера «вести себя как в лесу», как в воду канет, ибо каждый будет ДОЛЖЕН контролировать и свой нрав, и своё отношение к иным, помня, что он (она) – сын божий (дщерь господня), а не сатанинское дерьмо!

И ПОТОМУ ПРОСТО СТЫДНО И НЕДОСТОЙНО СОВЕРШАТЬ НЕДОСТОЙНОЕ И БЕСЧЕСТНОЕ!

И НЕ БУДЕТ всего того, ЧТО НЫНЕ  ЕСТЬ, а ТОТ, КТО РИСКНЁТ СОВЕРШИТЬ ТО, ЧТО ДЕЛАЛОСЬ РАНЬШЕ, ПОПЛАТИТСЯ ТАК СТРАШНО И НЕПОПРАВИМО, ЧТО СЛУЧАИ ПОДОБНОГО БУДЕТ ЧРЕЗВЫЧАЙНО РЕДКИ.

 

Честно жить – нормально!

Достойно жить – нормально!

Быть человеком – нормально!

Ненормально и чудовищно ОПАСНО ДЛЯ ВЕЧНОЙ ЖИЗНИ СВОЕЙ – быть бесчестным, вести себя недостойно и быть нелюдью сатанинской!

Можно отметить, что всякая форма долженствования которую может предъявить мыслящий человек, так или иначе упирается в общее решение проблемы взимания, так как если не решить эту проблему на общем и всеобщем уровне, то неизбежно это общее и всеобщее будет вторгаться и далее в каждое особенное и единичное.

 

Марксизм также является попыткой решить проблему взимания на всеобщем уровне, но – не марксизм оказался не в состоянии это сделать.

 

Марксизм вообще есть естественная и природная, то есть формально-непосредственная реакция на капиталистическое взимание, а требовалось нечто иное – сверхприродная  и в известном смысле даже сверхъестественная реакция.

Что такое есть последние показывает нам трансформ-марксизм.

Вообще следует отметить, что если взимающее отношение не переходит границ некоего «общего среднего взимающего отношения», то такое отношение по сути в восприятии субъектов является нормой и даже простым условием самосохранения, и потому ответить на взимающее отношение социальной форме (субъекту), разумеется, необходимо, иначе эту форму (субъект) попросту сожрут, и её социальное существование прекратится, как почти прекратилась жизнь России в 90-х годах.

Слабых уничтожают. Если есть сила, то пусть эта сила выразится в какой угодно форме для спасения и сохранения жизни социальной формы.

Социальному взимателю-убийце и взимателю-насильнику НУЖНО ответить!

 

Нужно сделать всё возможное и социальный агрессор, угрожающий жизни, может быть поставлен точно в такое же положение, и потому может быть даже лишён жизни, и главное агрессор ДОЛЖЕН знать, что ЕГО МОГУТ ЛИШИТЬ ЖИЗНИ, и ТАКАЯ СИТУАЦИЯ – нормальна!

 

Но как-то в этой нескончаемой борьбе-кутерьме мимо сознаний всегда проходит самое важное, что социальная сила ВООБЩЕ-ТО может иметь и иной знак, знак противоположный взимающей силе!

 

Если у тебя не хватает ума, но хватает дурной силы, можешь ломать социальные хребты, разжигать вражду и устраивать гражданские войны, а далее тратить большую часть заработанных всем народом средств на дурное военное противостояние со  своим «главным противником», рискуя десятилетиями уничтожить однажды всё живое на планете.

А вот если ум-разум есть, и он и является выражением и воплощением имеющейся духовной силы, а все в мире проблемы от нехватки душевности и духа, то и действовать необходимо совершенно иначе, то есть сообразно сложившейся обстановке, надо лишь эту обстановку видеть.

 

Зачем, например, противостоять злу взимания, если можно это зло опрокинуть в него самого и просто смотреть со стороны как оно само себя жрёт?!

 

Правда сделать это возможно лишь на уровне Всеобщего.

 

Можно, например, запросто, и почти без затрат свернуть шею чудовищному Планетарному Монстру Зла - США.

Ведь Соединенные Штаты в ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ невероятно, неправдоподобно уязвимы!

Ведь их сила лишь невероятной тупости миллиардов мнений тех, кто полагает, глядя на поверхность видимости явлений, что США – «сильны и могучи!» [104] .

Сила главного паразита и взимателя Планеты не в нём самом, она образно говоря, на кончике иглы глупости каждого человекообразного двуногого, полагающего этого взимателя таковым (сильным) и этим легитимизирующее и санкционирующее всеобщее паразитирование США на человечестве.

Если сломать кончик иглы глупости сознаний на которые опирается и благодаря которой существует нынешняя мировая система иерархии взимания, то Штаты сами издохнут, хотя и не полностью тихо, и не совсем мирно.  

 

Именно так, – «сила и могущество США» чушь собачья.

США – ЕСЛИ ВИДЕТЬ ЭТО ЧУДОВИЩЕ ИЗ ДУХОВНОГО ПРОСТРАНСТВА, ТО ЕСТЬ ТАКИМ КАКОВО ОНО ЕСТЬ В ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ – ПОЛНЫЙ БАНКРОТ и БЕССИЛЬНАЯ ТВАРЬ, которая давным-давно дышит на ладан и мучается, и жить уже не может, и никак не подохнет.

 

Надо в конце концов просто пожалеть сатанинскую скотинку, милосердно и быстро прикончив её – НЕ ПАЧКАЯ ПРИ ЭТОМ СВОИХ РУК  – ЕЁ ЖЕ руками, и руками ВСЕХ ТЕХ, кого она породила, кто видит в этой ГНИДЕ И ПАДАЛИ своё и родное.

 

И что совсем интересно, многие знающие люди понимают, что США действительно вот-вот загнутся сами, и давно открыто об этом говорят.

Вот только масса никак не может понять этих разговоров, они для неё… малоубедительны, так как непосредственное – сама практика убеждает их в совершенно ином «на доллар всё можно купить!» 

Но вот если сама практика по какой-то причине начнёт говорить со всех сторон противоположное, говорить, что дело Штатов даже не просто дрянь, ибо их дело давно полная и окончательная дрянь, а действительность такова, что США давно уже пришла пора платить по счетам, а платить-то НЕЧЕМ!

Зеленого долларового штатовского дерьма в мире ну просто немеряно, и весь нереально-восхитительный ужас для двуногих сложившейся ситуации как раз в том, что оно в действительности НИЧЕГО НЕ СТОИТ, как и всякое дерьмо!

 

И получается, чтобы свернуть лютой планетарной гадине шею, нужно лишь показать, что шея эта вот-вот сама обломится, и не обломилась она по настоящий момент лишь потому, что почти все в мире по дурости своей её подпирают-поддерживают, а нужно… просто…  отойти в сторону, и дать тварюке поганой покорчиться… сколько ей там нужно… и почить с миром.

То есть шею США можно свернуть просто возбудив, разбудив, пробудив всех тех, кто пока что спит и не мыслит, и живёт в том иллюзорном мире, в котором «за доллары можно купить всё», и при этом играет роль больных на голову кариатид, удерживающих болтающую хищную головку дяди Сэма, которой все ныне так страшатся и уважают.

Гордо поднятая и уверенно смотрящая в будущее голова американца – МИФ для идиотов!

 

Но это всё – к слову, подробности будут представлены далее.

Итак, встреча со злом взимания возбуждает определенную форму долженствования и стремления изменить существующее положение дел, как правило в очень локальных масштабах.

Почему, например, были неудачными все попытки не только научного социализма [105] , но и утопического?

А потому что взимающее отношение в мире невозможно изменить - изменяя и совершенствуя в нём некие локальные зоны, которые должны были не иметь капиталистических язв в себе.

 

Что можно сделать с взимающим капиталистическим отношением?

Грохнуть капиталиста?

 

Не поможет.

 

Грохнуть капитализм?

 

Тоже вроде не помогло.

 

 

Но НАДО ОТДАТЬ СЕБЕ ПОЛНЫЙ ОТЧЁТ В ТОМ, что высокодуховное же революционное действие так же не может лишать самого себя силы, если такая форма силы окажется необходимой!

 

Во Вторую мировую войну Бог (Иерархия) был на стороне тех, кто боролся с фашизмом и гитлеризмом, да и известная всем притча о  «подставить другую щеку» вовсе не говорит о «непротивлении злу», а говорит о совершенно ином! [106]

Кроме того, будем помнить и о том, КТО ТАКИЕ ЕСТЬ ТЕ, кто избирает для себя ИНОЙ ПУТЬ, АНТИДУХОВНЫЙ ПУТЬ, и ИМЕЕТ НА ЭТО ПРАВО НАЛИЧИЕМ СВОБОДНОЙ ВОЛИ ДАРОВАННОЙ ТВОРЦОМ.

Борьба с САТАНИЗМОМ всех форм не только не может исключать НЕОБХОДИМОСТЬ ПРЯМОГО ПРИМЕНЕНИЯ СИЛЫ для защиты от него того, кто заслуживает ДУХОВНОЙ ЗАЩИТЫ И ИМЕЕТ НА НЕЁ ПРАВО, но и ПРЕДПОЛАГАЕТ ЕЁ ПРИМЕНЕНИЕ.

 

Применение СИЛЫ для ЗАЩИТЫ не является НАСИЛИЕМ, а является ПРАВОМ ОБЕРЕГАТЬ СВОЮ ЖИЗНЬ и ЖИЗНЬ иных от посягательств сил тьмы.

Такое право, разумеется, действует и во время Революций.

Дух, несущий Знание, объединяет собой всех кто способен воспринять и понять или даже просто почувствовать ПРАВОТУ.

Но будем понимать, что АБСОЛЮТНОСТЬ ОБЪЕДИНЕНИЯ ВСЕХ устремленных к полюсу Света, является одновременно АБСОЛЮТНОСТЬЮ ОБОСОБЛЕНИЯ от ВСЕХ устремлённых к полюсу тьмы.

  Таким образом, в той же мере в какой Духовная Революция несёт Единство Всем Живым и потому своим духовным состоянием имеющим право на жизнь, Духовная Революция приносит с собой Абсолютное Разделение как Отделение духовно живых от духовно мёртвых.

 

При этом Знание апеллирует к мысли, знание стремится оберечь и сохранить внутреннего человека – обрушиваясь беспощадно на того, кто посягает на его жизнь, на человека внешнего!

 

И хотя нельзя сказать что для спасения человеческой души «все средства хороши», но пожалуй их – негодных к такому святому действию средств действительно остаётся очень и очень мало, и потому пусть ВНЕШНИЙ ЧЕЛОВЕК, ВОССТАЮЩИЙ ПРОТИВ ДУХА ПО ДОБРУ ПО ЗДОРОВУ, ЗАТКНЁТСЯ САМ или ЕГО СИЛОЙ ЗАТКНУТ!!  Может статься – и навеки!

 

Итак, решать Революционную Проблему нужно сверху, то есть на всеобщем уровне и начинать с сознания.

Настоящие революции совершаются в головах, ненастоящие, и даже вообще как правило не революции, а галдёж один и дурная отвратительная кровопролитная возня – на улицах.

 

Зло взимания обособляет людей в прямом смысле делая их чужими и враждебными друг другу. И действительность такого всеобщего зла, его масштабы, его повсеместность и неустранимость  уже воистину поражает!

 

Отношение взимания-отдаяния взятые в их полноте всеобщности и диалектической связи порождения друг с другом, всегда образуют и полностью определяют некоторую общую (всеобщую) форму и её существование, являющуюся достаточно сложным, а порой и крайне сложным отношением общих, особенных и единичных форм.

Сложность в том, что необходимо не только проследить отношение данной формы по всей иерархии существующих социальных форм, но и суметь сделать это в динамике, в движении изменения как самой формы, так и форм её составляющих.

Но и это ещё полбеды. Текущая Всеобщность есть лишь момент действительной Всеобщности, охватывающей собой время не как временной период, но как Пространство Замысла Творца.

Вот нетривиальный пример.

Может ли некоторое несомненно единичное и на первый взгляд малосущественное действие некоторой социальной среды в отношении одного человека привести к событиям, которые должны были развернуться почти две тысячи лет спустя и иметь всеобщее значение?

Распятие Иисуса и осознанное взятие на себя греха теми, по чьей воле это совершилось, обернулось [107] (в частности) и так называемым «холокостом».

Взимание, которое приняло кошмарную нечеловеческую форму физического истребления миллионов представителей «еврейской нации», и потому является несомненным злом, злом взимания в своём предельном выражении, тем не менее одновременно является и фактом отдаяния-воздаяния как в высшей степени справедливого и духовного действия воздаяния за ранее совершенный величайший грех.

И можно что угодно с этим делать и как угодно формально оценивать, то есть впадать в любого рода долженствование, но факт остаётся фактом – т.н. «холокост» это сверхчеловечески-античеловечное событие, есть одновременно выражение высшей духовности и человечности, воздаяние всечеловеческой справедливости Всеобщего за совершенное ранее взимающее предельно греховное действие [108] .

Каков грех – таково и воздаяние.

Бог-Всеобщее поругаем не бывает.

И чем раньше человек поймёт эту формулу, тем легче ему будет остаться в живых в настоящем и грядущем.

Иная формулировка тезиса «Бог поругаем не бывает» это уже знакомое нам гегелевское положение – «всё существующее разумно».

В этой связи можно легко заметить, что еврейские стенания в отношении так называемого «холокоста» именно как стенания якобы «совершенно невинных», и стремления даже здесь получить какую-то выгоду [109] открыто и отвратительно паразитируя на чувствах людей иных наций, самим евреям вновь могут выйти боком!

И ещё каким!

Точно то же можно, например, сказать и о хохляцком, так называемом «голодоморе» как «геноциде украинского народа».

 

Воля Всеобщего может, должна и будет крушить в прах и пыль все человеческие воли, которые смеют в своём социальном эгоизме и ограниченности ей противостоять.

 

Судя по масштабу и подобию событий начала 30-х годов можно даже выдвинуть гипотезу о причастности нынешней «государственно образующей нации» окопавшейся сейчас на Юге Руси и создавшей своё сатанинское государство, к неким событиям «давно минувших дней», и понятно на чьей стороне [110] , как совершенно понятно, что ГОСУДАРСТВО ЭТО ИМЕННО САТАНИНСКОЕ.

Итак, взимание как стремление доминировать, верховодить и руководить, как стремление к власти и господству, не смотря на всю свою отвратительность, является вполне законным и необходимым выражением человеческой тупости и неразвитости сознания, сознания ко всему прочему никак не уразумеющего, что за обретаемую власть и далее то, как эта власть использована, обязательно придется затем платить.

Ненависть есть зачаточно-уродливая форма возникшего отношения единства между двумя субъектами, ведь единство в своей развернутой всеобщей форме есть ничто иное как любовь.

По этой самой причине не стоит так уж клеймить «проклятых буржуев» за их алчность и жажду наживы, глядя на какую-нибудь мануфактуру в Англии в начале 19-го века… Алчность буржуя для социальной эволюции равноценна ограниченности эгоизма пролетария, но буржуй обладает большей силой и потому большей свободой и может контролировать намного больший объем социального пространства, хотя, разумеется и должен будет поплатиться далее за то, как он этот свой контроль осуществлял.

 

Таков уж уровень сознания массы людской, и иного взять неоткуда!

 

Потому и идёт всё как идёт, несмотря на любые долженствования, которые эффективны лишь в очень ограниченном объемё, и остановить всемирный вал взимания можно будет лишь тогда, когда всеобщее сознание человечества созреет и будет готово, и главное захочет его остановить.

Да, капиталист в общем и целом паразитирует на тех, над кем имеет власть, и живёт за их счёт, и в существенном числе случаев такое паразитирующее существование просто омерзительно, и речь идёт как об индивидуальном капиталисте так и о групповом, например, в наше историческое время такой гигантской группы как «США», являющимся для всего мира несомненным паразитом и даже – раковой опухолью.

 

Но вопрос и проблема вовсе не в констатации фактов и даже не в необходимости доказывать их наличие, что и проделал Маркс, а в действительных действиях способных изменить положение, объективно, фактически. 

 

В этом отношении логика Эволюции безупречна и проста: если есть, если может возникнуть социальная сила способная эволюционно «побить» все имеющиеся, то так и будет, и такая сила имеет право на существование.

 

Марксизм отвечал этим критериям в полной мере и проблема формального коммунизма была вовсе не в том, что его социальная сила была недостаточна, а в том, что она была дурноватой, и в своём дурном могуществе была способна даже «побить» саму себя, что, собственно, и сталось. 

 

Итак, именно уровень развитости сознания, как развитости формального сознания, а именно таким вообще преимущественно и может быть всякое человеческое сознание в период Разобщенного Мира, и определяет, и полностью детерминирует всё многообразие социальных отношений и порождаемых ими форм.

Но это вовсе не значит, что любое отношение долженствования не имеет смысла в отношении некоторой социальной формы. Как раз наоборот! Именно это отношение и определяет развитие!

Отношение долженствования является выражением взаимодействия социальных форм, а то, что далее порождается таким взаимодействием, собственно и является развитием истории.

Иное дело, хотя вполне объяснимое и законное, ибо глупость законна в такой же мере в какой и не законна, что любое отношение долженствования [111] имеет формальный характер, то есть это отношение лишь момента всеобщей связи, в которую вступают социальные формы.

Присвоение прибавочного труда и сама величина такого присвоения имеют смысл лишь как усредненные величины, отражающие некий условный средний уровень развития отношений системы, точнее, поля (пространства) потребностей и интересов как формы их (потребностей) осознания.

Необходимо представить это поле, это пространство сил и интересов, необходимо представить себе меру развитости этих интересов, их структуру и направленность, их меру одухотворенности, пусть первоначально как некоего формально-творческого характера восприятия собственного труда, их накал и потенциал…

Например, в эпоху второй половины того же 19-го века…

Общая серость, темнота, приземленность и  убогость…

Это, к слову, были некие характеристики имеющего место и не могущего пока что быть иным развитости мышления и сознания, обратим внимание, развитости сознания которое порождает имеющую место систему отношений, которая в свою очередь повсеместно являясь системой взимания определяет расклад сил и форму баланса взимающих сил.

Итак, суть проста и она в том, что пролетарий – такой же взиматель, как и капиталист.

Почему?

А потому что социальная форма «пролетарий» есть воплощенная форма разделенного в себе единого социального потока, имеющего преимущественно два формальных полюса, состоящих из обособленных и поляризованных друг другом индивидуальных фокусов группового сознания.   

 

Марксизм утверждает, что пролетарий ВСЕГДА эксплуатируется буржуазией…

Очень интересный вопрос, на который мы уже как бы и ответили, но ответим ещё раз и несколько по иному.

Пусть к некотором месте социального поля-пространства капиталист выплачивает заработную плату равную строго средней величине присвоения «прибавочного труда» и величина присвоения равна «А». (Мы, разумеется, рассматриваем только данную форму труда, позволяющую осуществлять сравнение.)

Пусть в ином месте эта же величина равна «А/2».

А в третьем месте этот же параметр равен «2А».

Итак, есть некий средний уровень присвоения прибавочного труда и в третьем случае капиталист страшный скряга и вообще моральный урод, рассматривающий своих рабочих исключительно в виде орудий, и он действительно эксплуатирует несчастных рабочих в два раза интенсивнее, чем в среднем. И с этим всё вроде ясно.

Но как быть в случае капиталиста у которого есть совесть, он, например, искренне верит в Бога и следует заветам Христа?

Такие ведь точно были, ведь и сами утописты были буржуа.

Как дело обстоит со вторым случаем?

Можно было бы сказать, что «уровень эксплуатации» в данном случае в «два раза ниже», чем средний…

То есть «эксплуатация» всё-таки – есть?

А если  рассматриваемая нами величина будет «А/4» или даже «А/10»?..

Последнее означает, что скряга-капиталист в сравнении с последним капиталистом-человеколюбцем присваивает в двадцать раз больше, но эксплуатация … и в случае «человеколюбца» имеет место, и потому последнего с его уникальными организаторскими способностями, благодаря которым он приобретал самое высокопроизводительное оборудование, за создание благоприятных  условий труда, за выплачиваемую им наёмным рабочим высокую заработную плату, вместе со скрягой во время революции поставят к стенке? Просто в силу классовой принадлежности, ведь он в любом случае – «эксплуататор»!

 

Сколько же нужно платить пролетарию, чтобы эксплуатации не было?

Предметно эта проблема в изложении Ф.Энгельса выглядит следующим образом:

 

Рассмотрим внимательно всё выделенное жирным шрифтом и примем условия предложенные Энгельсом, согласившись с ним в том, что если капиталист присваивает разницу между шестью и «8, 10, 12, 14» часами и потому «продукт седьмого, восьмого и последующих часов является продуктом неоплаченного труда и попадает прямо в карман капиталиста». Сюда, однако, не включен труд самого капиталиста, если, конечно, он сам является организатором и управленцем, а вот этот факт марксизм не признаёт совершенно и категорически.

 

Но нам ведь интересно не это, а где находится и существует ли вообще граница наличия эксплуатации, ведь речь идёт о ней [113] .

Рассматриваемая картина разницы между необходимыми временем (шестью часами) для восполнения всех издержек труда и фактическим временем статистически средняя, и кроме того приведенная к данной форме труда. А что будет, если капиталист не увеличивает фактическое время и оно остается равным шести часам?

В среднем это означает, что прибыль отсутствует и покрываются лишь издержки, и потому неизбежно разорение…

 

Но в каком-то конкретном случае всё может обстоять не так просто, например, оборудование может быть намного более эффективным и те же шесть часов, которые в среднем лишь восполняют затраты, приносят прибыль.

В таком случае – есть эксплуатация?

А если рабочее время меньше ещё на один час, на два?..

Где граница?   

Но совсем уж непонятно кто кого «эксплуатирует» если речь идёт о кооперативных предприятиях, в которых сами рабочие организуются и осуществляют производство, определяя долю каждого участника, например, строго пропорционально величине индивидуального затраченного времени труда.

То, что в последнем случае имеет место некоторая особая капиталистическая переходная форма не вызывает сомнений и у самого Маркса, хотя он при этом прямо утверждает, что рабочие и в таком случае эксплуатируют самих себя!

Каким образом отчужденное от самих себя, но вместе с тем далее присвоенное собой прибавочное время становится фактом «эксплуатации», и может быть интерпретировано именно как «эксплуатация» остаётся неясным:

 

«В акционерном деле уже существует противоположность старой формы, в которой общественные средства производства выступают как индивидуальная собственность; но само превращение в форму акции еще стеснено капиталистическими рамками; поэтому вместо того чтобы преодолеть противоречие между характером богатства как богатства общественного и как богатства частного, оно лишь развивает это противоречие в новом виде. Кооперативные фабрики самих рабочих являются, в пределах старой формы, первой брешью в этой форме, хотя они всюду, в своей действительной организации, конечно, воспроизводят и должны воспроизводить все недостатки существующей системы. Но в пределах этих фабрик уничтожается противоположность между капиталом и трудом, хотя вначале только в такой форме, что рабочие как ассоциация являются капиталистом по отношению к самим себе, т. е. применяют средства производства для эксплуатации своего собственного труда. Они показывают, как на известной ступени развития материальных производительных сил и соответствующих им общественных форм производства с естественной необходимостью из одного способа производства возникает и развивается новый способ производства. Без фабричной системы, возникающей из капиталистического способа производства, как и без кредитной системы, возникающей из того же самого способа производства, не могла бы развиться кооперативная фабрика. Кредитная система, образующая главную основу постепенного превращения капиталистических частных предприятий в капиталистические акционерные общества, составляет точно так же и средство к постепенному большему или меньшему расширению кооперативных предприятий в национальном масштабе. Капиталистические акционерные предприятия, как и кооперативные фабрики, следует рассматривать как переходные формы от капиталистического способа производства к ассоциированному, только в одних противоположность устранена отрицательно, а в других — положительно» [114]

 

Обратим внимание, что в случае кооперативов  «уничтожается противоположность между капиталом и трудом», и эта «противоположность устранена… положительно», а … эксплуатация — есть!

Ну и бедные эти пролетарии несчастные, есть капиталист – есть эксплуатация, нет капиталиста… - тоже, понимаешь, есть эксплуатация!

 

Разберёмся с этим, наконец, окончательно.

Взимающее отношение имеет всеобщий характер.

Взимающее отношение может принимать самые различные формы, и ныне (в условиях господствующего взимающего отношения) обычный «бизнес» как предпринимательство и «бизнес вне рамок закона», например, бизнес на наркотиках, проституции и торговле оружием вообще говоря однородны друг другу!

 

Ведь граница проводимая законом условна и определяется способностью господствующих социальных сил провести эту границу там, где это нужно самим господствующим силам.

 

Так называемая ваучерная приватизация формально проводилась в границах закона, но по сути является небывалым, отвратительным и ужасающе наглым, и вызывающим ограблением народа, многих десятков миллионов людей.

 

Объективно вина, которая лежит на каждом олигархе, на каждом, кто «разбогател» в ельцинские времена, совершенно несопоставима ни с каким уголовно наказуемым преступлением, несопоставима совершенно! 

На присвоенном в 90-е богатстве столько страданий, столько боли и крови, что с всеобщей виной, то есть отрицательной кармой одного обычного социального российского капиталистического хищника, а ныне всеми уважаемого бизнесмена и филантропа, не сравнится вина целого полка, а то и дивизии, состоящей из убийц наёмных и серийных!!

 

Богатство,  роскошь, виллы и особняки, яхты, меха и драгоценности… ведь всё это овеществленное, опредмеченное страдание и боль сотен тысяч и миллионов, украденная у них социальная энергия обрела свою новую форму по воле хищных ублюдков и лишенных совести и ума тварей!

 

Простой факт так называемого «богатства» и «непомерной успешности», неважно даже связано это с приватизацией или это просто результат неимоверно предприимчивой социальной хищности, − в нищей обобранной до нитки стране, стране обездоленных − улика, безусловное доказательство совершенного преступления и готовый приговор!

 

Ведь нищета одного полюса и богатство другого, составляют собой единство и они взаимообусловлены друг другом! И лишь непоправимая тупость людская не позволяет видеть это и понимать! 

 

Таковой является, например, высшая мера капиталистического взимания.

 

Если взять уровень пониже, то взимание становится паразитированием или той самой эксплуатацией как присвоением чужого труда.

В таком положении оказывается пожалуй, большинство «просто» капиталистов и предпринимателей, ибо они рассматривают человеческие индивидуумы именно как простые обездушенные орудия подвластные их воле.

Это холодный, непреднамеренный цинизм обособленного эгоистичного социального субъекта, который оказался социально сильнее своих сородичей и стремится извлечь из своего положения лично для себя все выгоды какие может.

Следующий шаг движения по нисходящей шкалы взимания приведёт нас просто к объективной мере взимающего социального отношения с теми или иными отклонениями в ту или иную сторону, в зависимости от имеющего потенциала силы и социальной энергии.

Его принцип можно увидеть в известной поговорке: «ты начальник - я дурак, я начальник - ты дурак».

В действительности указанная объективная мера взимающего социального отношения это просто всеобщая объективная субъективная дурость и ограниченность сознаний, то есть приведенная к некоему среднему дурость всеобщего, имеющего место социального эгоизма, от которого большинство и радо было бы избавиться, но боится оказаться в дураках, так как всем известно, что: «с волками жить - по волчьи выть».

Следующий шаг приведёт нас в очень интересную область, область, где взимающий потенциал в той или иной мере и в том, или ином качестве и проявлении меняет свой знак.

 

А ещё один шаг приводит нас в мир, где взимания вообще нет, нет в том смысле, в каком его не может быть применительно к существам очень несовершенным, мало знающим, предрассудочным и ограниченным. Но всё же это сфера искреннего любовного, дружеского, братского отношения социального субъекта, в которой его поведение кардинально отлично от его же поведения во всех иных сферах. Здесь субъект практически (с указанными выше оговорками) свободен как действующий            субъект, то есть не соизмеряет того, что он отдаёт с тем, что получает взамен.

 

Рассмотренные две последние области в своём объеме как правило крайне ограничены, локализованы только тем и теми, что и кто является любимым, родным, дорогим, святым и близким.  

 

Самое важное, что каждый должен вынести из лицезрения рассматриваемой шкалы [115] и её определяемых ею областей, это понять, что именно последние две области относительной свободы от взимающего отношения, и являются необходимым основанием существующего всеобщего отношения взимания, ибо отрицательной обособляющей форме социальной энергии должна быть противопоставлена положительная, ибо иначе любая социальная форма прекратит своё существование и тогда останутся лишь руины и хаос.

 

Из этого, кстати, можно сделать один важный для себя вывод и понять природу и  конечную цель ныне совершающихся перемен и увидеть их закономерный итог.

 

Разрушение всех традиционных  форм отношений между людьми во всех смыслах слово «традиционных», семейных, национальных, религиозных и т.д., а это именно то, что можно видеть как происходящее здесь и сейчас, выбивает, разъедает, разрушает, убирает  из под уже разложившегося антитрадиционного мира (мира демократии), − его фундамент, его коренное условие существования и тем самым истребляет мир людей.

ЗАПАД, в своём тупом рвении продолжающий «демократизировать» весь иной незападный мир, не просто рубит сук на котором сидит, он уничтожает саму основу человеческой цивилизации, уничтожение которой сделает невозможным существование людей как вида.    

 

История человечества это история перетекания, история где постепенного, а где скачкообразного перехода стремящегося сохранить единство содержания, и ядра социальной формы – в саму социальную форму, которая есть определенная мера разобщенности и социального обособления.

 

Драматизм Истории России и Русского Народа объясняется прежде всего той особенной миссией и ролью которую играла и которую предстоит играть России и Русским в мире.

 

Игрой Всеобщего Россия сохранила в себе небывало высокий потенциал внутренней цельности, являющийся ничем иным как формой общинно-группового  сознания, которым как всем хорошо известно так не довольны, и которое так люто ненавидят все чокнутые либералы [116] .

 

Наверное всему нашему и не нашему «креативу» будет интересно УЗНАТЬ, что именно ЭТОМУ «быдлу», и именно этим «совковым скотам», предстоит осуществить НЕБЫВАЛЫЙ ПЕРЕВОРОТ в мире, сыграв свою роль до конца, и доказав ВСЕМУ УБЛЮДОЧНОМУ САТАНИНСКОМУ МИРУ, ВСЕМ КОЗЛАМ ОТ ЛИБЕРАЛИЗМА, КТО наследует МИР, КТО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ДУХОВНО ЦИВИЛИЗОВАН, И КТО, образно говоря, СОВКОВЫМИ ЛОПАТАМИ БУДЕТ ОТ ВСЕЙ ДУШИ ОБХАЖИВАТЬ ВСЕ ЛИБЕРАСТИЧЕСКИЕ ЗАДЫ «НОВОЙ ЭЛИТЫ», ВЕЛИКОДУШНО ВБИВАЯ ИМИ ВСЁ ТО, ЧТО ДОЛЖНО БЫЛО БЫ, НО ТАК И НЕ СМОГЛО ВОЙТИ ЧЕРЕЗ ПРОТИВОПОЛОЖНУЮ СТОРОНУ ТЕЛА!! [117]

 

Но такова участь так сказать простого среднего либероида.

Для особо активных выродков подросшей сатанинской «элиты» явно недостаточно устройства, которое доводит до логического завершения и ставит точку в рефлекторном поведении любого либероида, стремящегося непременно повернуться к своему народу задом, нагнуться и оголить свою задницу в знак своего «абсолютного презрения».

Указанное устройство, хотя и «через задницу», но всё же как ни верти – как говорил Ленин «осуществляет смычку», прямую и непосредственную, всей либероидной интеллигенции с ненавидимым ею народом, и должно стать единственной формой явления тел «особо активных либероидов» в человеческий мир для принятия от народных масс (т.е. всех желающих в этом участвовать) очередной порции спасительной «совковолопатости», стимулирующей работу их кормовых чакр.

Остальное время они должны будут проводить в клетках «Либероид-парков».

Люди порой сохраняют и демонстрирует редкие виды животных в специальных заведениях называемых зоопарками… Либероиды – как не рассматривай это чудо, хоть и страшное, в смысле «охрененно безобразное», но, в общем, – очень редкое отечественное явление хищных человекообразных приматов, и на такой объект человекам всегда небезынтересно будет взглянуть [118] .

А речь вот о чём…

N:

(Поскольку Книга предназначена исключительно для людей взрослых, мы после длительных размышлений всё же сохраняем полную аутентичность текста, ибо всякое иное представление лишает возможности по достоинству оценить приводимое).     

 

 

Занимательны и «отзывы»… на это «Послание народу»:

 

-«Константин Бугдаев: браво Егор»;

-«Дмитрий Пономарев: Хорошо написано, Егор. Очень хорошо. Эмоции - не всегда недостаток) Тут в самый раз»;

-«Виктор Кулаков: Егор держит свой уровень, что не может не восхищать. Браво»;

-«Никита Фомин: Ах, этот запах горящих от гнева советских задниц...»…

 

Что МОЖНО и видимо обязательно НУЖНО будет сделать …   … ВНАЧАЛЕ… НАЙТИ ВСЕХ, кто посмел ПОДОБНЫМ ОБРАЗОМ заявить о себе, РАСКРЫТЬ СВОИ ПАСТИ НА НАРОД, это нетрудно, и этим благим делом будет заниматься соответствующая структура со знакомым всем либероидам «страшным-страшным» наименованием, и на какие бы буквы Народ, то есть НАС, НЕ ПОСЫЛАЛИ ЛИБЕРОИДЫ, МЫ (как люди культурные, то есть как совки) поступим прямо противоположным образом.   МЫ – ПОШЛЁМ ТриБуквы – НА НИХ;   … В КОНЦЕ… КОТОРЫЙ ДЛЯ ЛИБЕРОИДОВ УЖЕ НАСТУПИЛ… в виде ВОПРОСА, на который ВСЕГДА отвечает САМ ВОПРОШАЮЩИЙ, ибо ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО, СЛОВО ПРИГОВОР, слово СПРАВЕДЛИВОСТИ ОСТАНЕТСЯ ЗА НИМ:   «Было весело? БЫЛО ВЕСЕЛО УНИЖАТЬ И ТОПТАТЬ ДУШУ НАРОДА? БЫЛО ОЧЕНЬ ВЕСЕЛО ПЛЕВАТЬ И ГАДИТЬ В НЕЁ?   Ну что ж… Тогда последний вопрос… … Веселые-веселые господа, а вы любите… гнилые бананы? Нет? А придется любить! Потому что придётся их жрать, придется любить их и жрать, жрать их и – любить, и так аж до гробовой доски, которой, к слову, по секрету – у вас всех никогда не будет, потому что вы все не умрёте, вы – подохните, и потому что не будет у вас даже гробов и могил, нелюдям ведь они ни к чему, нелюди по своему бессмертны! Гордитесь этим, когда банан колом в горле станет».   Так ведь: Никита Фомин, Виктор Кулаков, Дмитрий Пономарев, Константин Бугдаев,  ЕГОР, КОТОРЫЙ ДЕРЖИТ СВОЙ УРОВЕНЬ и  т.д.   Наверно возник вопрос о том, что это такое и почему «фамилии» в рамках [121] ? Убиты что ли? Ни в коем случае!   Это как указано РАНЕЕ – ТАБЛИЧКИ НА КЛЕТКАХ.   Их – люди будут читать, те самые «совки». И при малейшем желании читающего, зад обитателя клетки будет в полном распоряжении того, кто сочтёт себя оскорбленным тем, что совершили эти гаденыши!   А теперь пусть гадёныши представят себе … СКОЛЬКО будет таких… и ЧТО ЭТО означает для их ЗАДНИЦ …   … ну, и бананы… конечно!   Так что, держитесь, ребята! То есть держитесь обязательно ВМЕСТЕ!   И ЖДИТЕ, ждите, ждите, ждите, ждите, ждите… «ПРИХОДА», вслушивайтесь в шорохи за стеной, всегда слушайте шаги, внимайте звукам работающего лифта, а может быть он остановился на вашем этаже?   А с чего бы это он вдруг… остановился, верно?   Разве группы захвата ездят на лифтах?... Поинтересуйтесь, а вдруг… ездят?   «ПРИХОД», ОН обязательно БУДЕТ, ОН АБСОЛЮТНО НЕИЗБЕЖЕН, НЕИЗБЕЖЕН КАК ВОСХОД СОЛНЦА!   «ПРИХОД» – ВЕДЬ ПЕРЕД ВАМИ, ИДИОТЫ!

 

Итак, так называемый социализм своеобразно законсервировал и сохранил тот особый тип общественного сознания который абсолютно несовместим с существующими порядками установленными Зверем Всеобщего Разделения, абсолютно враждебен демократии и призван УНИЧТОЖИТЬ И ДЕМОКРАТИЮ, И ГРОХНУТЬ САМОГО ЗВЕРЯ, осуществив ОБЪЕКТИВНОЕ и НЕОБХОДИМОЕ ВСЕОБЩЕЕ ОТРИЦАНИЕ КАПИТАЛИЗМА, ДОДЕЛАВ НАЧАТУЮ В 1917 ГОДУ ИСТОРИЧЕСКУЮ РАБОТУ.

 

МИР ИЛИ БУДЕТ РУССКИМ И СПРАВЕДЛИВЫМ ИЛИ ЕГО НЕ БУДЕТ ВООБЩЕ.

 

ВЫБОР ОСТАЁТСЯ ЗА ЛЮДЬМИ, ТО ЕСТЬ ЗА ТЕМИ, КТО МОЖЕТ МЫСЛИТЬ И ГОТОВ МЫСЛИТЬ, ОСТАЛЬНЫЕ НЕ ГОТОВЫЕ ЭТО ДЕЛАТЬ ПО ЛЮБЫМ ПРИЧИНАМ, И УЖЕ НЕ ВАЖНО КАКИЕ ИМЕННО ЭТО ПРИЧИНЫ – ПУСТЬ ПЕНЯЮТ НА СЕБЯ.

 

СВОБОДНАЯ ВОЛЯ ДАРОВАННАЯ ВСЕОБЩИМ ДОРОГОГО СТОИТ, НО ОНА НЫНЕ НЕ СТОИТ ВООБЩЕ НИЧЕГО, ЕСЛИ РАСХОДИТСЯ С ВОЛЕЙ ВСЕОБЩЕГО.

 

Итак, благодаря положительной социальной энергии социальной общности до сих пор существует Россия, благодаря вере русского народа в действительность и необходимость справедливости, этот народ всё-таки голосовал за Путина, хотя надо видеть, что это был самый последний, окончательный кредит доверия власти, самая последняя надежда на её здравость, ибо власть ПРОДОЛЖАЕТ ЧУДОВИЩНОЕ ПАРАЗИТИРОВАНИЕ на своём народе и должна будет ОТВЕТИТЬ ЗА ЭТО и ОТВЕТИТЬ СТРАШНО! 

 

Просто-таки ЗАПРЕДЕЛЬНАЯ КОШМАРНОСТЬ этой ответственности МОЖЕТ быть смягчена, а кое-где, и кое для кого, даже снята смиренным выбором САМОЙ ВЛАСТИ и её ДОБРОЙ ВОЛЕЙ, если таковая обнаружится!      

 

И в этой связи ИМЕННО НА ПУТИНА как на персонификацию последней и окончательной агонизирующей русской надежды ЛОЖИТСЯ НЕПОМЕРНАЯ НЕЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ, ибо выборы Президента России в 2012 году были последним вздохом надежды на ВЛАСТЬ [122] , на то, что она сможет «образумиться» [123] .

 

… Откровенно говоря трудно даже с чем-то сравнить это непостижимое и страшное, уже кажется не могущее иметь никаких оснований ВЫСОЧАЙШЕЕ И ДУХОВНЕЙШЕЕ УПОВАНИЕ многих десятков миллионов РУССКИХ ЛЮДЕЙ, которое для человека «нормального» и так называемого «цивилизованного», действительно выглядит совершено непостигаемым унижением и ничтожеством, впадением в какой-то маразм и предельной самой отвратительной формой социальной психиатрии!

 

Но МОЖНО ПРЕДЛОЖИТЬ ЗАДУМАТЬСЯ НАД СЛЕДУЮЩИМ, ЗАДАТЬ ЛИШЬ ОДИН ВОПРОС, КОТОРЫЙ ПОЯСНЯЕТ ВСЁ, ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ ПОЯСНЯЕТ ДЛЯ ТЕХ, ДЛЯ КОГО ХОТЬ ЧТО-ТО ЕЩЁ МОЖНО ПОЯСНИТЬ:

 

А КАК ВЫГЛЯДЕЛО НЕЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ СМИРЕНИЕ ИИСУСА ИЗ НАЗАРЕТА, ЕГО УНИЖЕНИЕ И ЕГО «ПОЗОР», ЕГО ДОБРОВОЛЬНОЕ ВПАДЕНИЕ В АБСОЛЮТНУЮ «НИЧТОЖНОСТЬ» В ГЛАЗАХ ТЕХ, КТО ЖАЖДАЛ ВИДЕТЬ В НЁМ СОВЕРШЕННО ДРУГОЕ, ТО ЧТО ХОТЕЛО БЫ ВИДЕТЬ И ХОТЕЛА ПОЛУЧИТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ВОЛЯ-ОТ-МИРА-СЕГО В ОТЛИЧИЕ ОТ ВОЛИ БОЖЬЕЙ, КОТОРОЙ И СЛЕДОВАЛ ХРИСТОС?!

 

 

«А взявшие Иисуса отвели Его к Каиафе первосвященнику, куда собрались книжники и старейшины.

Пётр же следовал за Ним издали, до двора первосвященникова; и, войдя внутрь, сел со служителями, чтобы видеть конец.

Первосвященники и старейшины и весь синедрион искали лжесвидетельства против Иисуса, чтобы предать Его смерти, и не находили; и, хотя много лжесвидетелей приходило, не нашли. Но наконец пришли два лжесвидетеля и сказали: Он говорил: могу разрушить храм Божий и в три дня создать его.

И, встав, первосвященник сказал Ему: что же ничего не отвечаешь? что они против Тебя свидетельствуют?

Иисус молчал. И первосвященник сказал Ему: заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий?

Иисус говорит ему: ты сказал; даже сказываю вам: отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных.

Тогда первосвященник разодрал одежды свои и сказал: Он богохульствует! на что ещё нам свидетелей? вот, теперь вы слышали богохульство Его! как вам кажется? Они же сказали в ответ: повинен смерти.

Тогда плевали Ему в лице и заушали Его; другие же ударяли Его по ланитам и говорили: прореки нам, Христос, кто ударил Тебя?

Пётр же сидел вне на дворе. И подошла к нему одна служанка и сказала: и ты был с Иисусом Галилеянином. Но он отрёкся перед всеми, сказав: не знаю, что ты говоришь» [124] .

 

 

Ведь одно маленькое, одно ничтожное чудо перед Синедрионом и всё было бы совсем по иному!

 

Но вместо этого – вызов!

 

Для чего и почему?

 

А потому что СДЕЛАНО УЖЕ БЫЛО ДОСТАТОЧНО, ЧТОБЫ ВСЕ СМОГЛИ СДЕЛАТЬ НУЖНЫЕ ВЫВОДЫ, и это относится ко всем, в том числе и самому «народу», который вообще-то должен был в ответ на арест Иисуса и очевидное несправедливое и омерзительное желание властей осудить Христа во что бы то ни стало, действовать СОВЕРШЕННО ИНАЧЕ!

 

Но «народ» жаждал ПОВЕЛИТЕЛЯ, ТОГО КТО БЫЛ СПОСОБЕН ДЕМОНСТРИРОВАТЬ СОВЕРШЕННО ИНОЕ КАЧЕСТВО СИЛЫ, а ПОВЕЛИТЕЛЯ вдруг… не оказалось и СИЛА БЫЛА совершенно ИНОЙ. 

 

Если СУЩЕСТВУЮЩАЯ РОССИЙСКАЯ ВЛАСТЬ НЕ ПОКАЕТСЯ за совершенное собой И НЕ ПЕРЕЙДЁТ НА СТОРОНУ СВОЕГО народа, ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ ЧАСТИЧНО, то эту власть НЕИЗБЕЖНО БУДУТ вместе с теми кто её породил и СОДЕРЖИТ – ОЛИГАРХАТОМ уничтожать, СТАВИТЬ К СТЕНКЕ и… откровенно говоря … ЭТО ОЧЕНЬ и ОЧЕНЬ ПРАВИЛЬНО!

 

Трудно конечно же представить себе ТУ МЕРУ морального, нравственного и духовного падения [125] которое позволило бы ОТКРЫТО ПРЕДАТЬ СВОЙ НАРОД В ТОЙ СИТУАЦИИ КОТОРАЯ ПО-ВИДИМОМУ ДОЛЖНА СЛОЖИТЬСЯ ВСКОРЕ В РОССИИ, НО И ТАКОЕ ВОЗМОЖНО.

 

Если случится именно так, переходный период станет существенно иным и усложнится, может быть даже усложнится настолько, что это будет угрожать самому существованию России и Русского Народа и потому Мира, а В.В.Путин ПРИМЕТ НА СЕБЯ такую кармическую ответственность, какую ни принимало ещё за всю Историю НИ ОДНО ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ СУЩЕСТВО, включая евангелистского Иуду,  и даже поганого монструозного СВЕРХИУДУ ВСЕХ ВРЕМЁН Горби, и тогда «Путин Владимир Владимирович» войдёт в Историю Человечества под соответствующим именем, которое ещё даже не измыслено, ибо ЕЩЁ невозможно выразить ТАКУЮ меру ПРЕДАТЕЛЬСТВА!

 

Чистое взимающее отношение можно наблюдать, например, во время паники или в бандитской разборке, когда или ты – или тебя. Но даже на поле боя, в месте, кажется, явно не предназначенном для демонстрации иного качества отношения, всегда найдутся те, кто будет действовать иначе.

Именно таких людей называют героями, и совершаемое ими называется подвигом.

И народом, несмотря ни на что ценится именно такое отношение, хотя именно оно реальностью всё в большей и большей мере выбивается из сознаний насаждением и воспитанием эгоизма, цинизма, низости, приспособленчества, алчности и скотства!

 

Возвращаемся к Марксу и его трактовкой взимания, а именно наличием взимания даже в форме кооперативных предприятий, которые мы будем рассматривать дальше подробно [126] .

Форма социального и экономического общения существующая между социальными формами является вполне определенной, ибо определяется этими формами, а именно имеющимся уровнем развития сознания.

В свою очередь форма общения не только определяется, но и определяет сами социальные формы. В этом противоречии и этим противоречием осуществляется развитие всех социальных форм.

Противоречие развития существует, так как капиталистическое развитие осуществляется стихийно, но вместе с тем существует, и не может не существовать и согласование и взаимодействие, хотя бы в силу того, что все социальные формы являются формами единого социального потока, единого не только в масштабах страны или группы стран, но и всего человечества. И этот Поток будет и дальше взаимодействовать с собой, соотноситься своими различающимися, различными и противоположными формами, чтобы выявить в себе, то есть во всех своих формах (единичных, особенных и общих) их — свою Всеобщность.

Пора делать очередные выводы.

 

Итак, основная проблема марксистской теории в том, что Карл Маркс формальную противоположность классов принимает за их диалектическую противоположность со всеми вытекающими отсюда следствиями.

Формализм противопоставления и формализм отрицания порождают особый общественный строй, являющийся формальным отрицанием капитализма.

Этот общественный строй т.н. «социализм» – это тот же капитализм, но как бы вывернутый наизнанку, то есть формообразующим при обычном капитализме является исходящий поток, «результат труда» или «стоимость» по-Марксу, а при «социализме» формообразующим является входящий поток или «затраты труда».

 

Обычный, нормальный капитализм благодаря рынку и действию закона стоимости и конкуренции формирует знакомую «капиталистическую», т.е. конкурентно-капиталистическую форму отношения социальных форм,. Превращенный же капитализм («социализм») благодаря фактической ликвидацией рынка и полной его монополизации формирует формально противоположное первому (конкурентному) качеству отношение, в глазах обывателя действительно абсолютно иное и противоположное капитализму, что в границах формально-логической дихотомии и является «социализмом».

Такой формальный «социализм» с точки зрения теории марксизма должен иметь соответствующие свойства, которые должны соответствовать свойствам социализма (коммунизма).

Например, когда применительно к «социализму», реальному советскому например, говорится, что при этом общественном строе в соответствии с доктриной «марксизма-ленинизма» работник получает «по-труду», то следовало бы вначале задаться вопросом, по какому именно «труду», получает работник! Ведь «труд», при «социализме», очевидно, всё ещё двойственен, и существует в виде «затрат труда», и «результата труда».

 

В связи с этим интересно, что пресловутый «принцип затратности» при «социализме», как и «неконкурентоспособности», «низкого качества» продукции и товаров и т.д. имеет своим основанием ИМЕННО ЭТО ОБСТОЯТЕЛЬСТВО!

 

«Социализм», иными словами, не имеет отношения к истинному социализму (коммунизму), который никогда ещё не существовал, и «социализм» является ничем иным, как особой формой капиталистической государственной сверхмонополии, со всеми – ТАКЖЕ БОЛЕЕ ЧЕМ ОЧЕВИДНЫМИ – признаками, как преимуществ, которые, несомненно,  может иметь и имеет монополия, так и её негативных качеств – монополистического загнивания, паразитирования и умирания, всё, как говорится, строго по-Ленину [127] .

 

Таким образом, становится ясным, насколько прав Н.Бердяев, когда он утверждает:

 

«Социализм — плоть от плоти и кровь от крови буржуазно-капиталистического общества, явление внутри этого общества. Он целиком определяется строем этого общества и его внутренним движением. Он духовно остается в той же плоскости. Социализм буржуазен до самой своей глубины и никогда не поднимается над уровнем буржуазного чувства жизни и буржуазных идеалов жизни. Он хочет лишь равной для всех, всеобщей буржуазности, буржуазности, закрепленной на веки веков, буржуазности окончательно рационализированной и упорядоченной, излеченной от внутренней, подтачивающей её болезни, преодолевшей остатки иррационального в ней начала. Социализм связал судьбу свою с классом, порожденным «буржуазным» строем, с детищем капитализма — пролетариатом» [128] .

 

Формальная противоположность, формальное отрицание всегда существует в форме борьбы и открытого антагонизма, то есть без всякого намека на взаимодействие и диалектический переход друг в друга.

Сама логика формализма, логика формального подхода требует соответствующего выражения и воплощения в подходе к предмету исследования, как сугубо формальному, пассивно-статичному и лишенному внутренней содержательности.

Таковым марксизм и оказывается на деле.

 

Маркс вовсе не случайно не понимает, что именно сознание является определяющим фактором существования форм в том виде, в каком они существуют и развиваются.

Потому в марксизме доминирует «борьба», а не взаимодействие и развитие, и потому в марксизме как революционной идеологии пролетариата можно сказать социально-генетически заложено стремление поломать и снести под корень всю структуру организации общественного производства, то есть упразднить все имеющие место отношения «как мешающие развитию».

«Весь мир насилия мы разрушим, до основанья, а потом…»

 

Что – потом? Планомерность?

 

Но что такое планомерность и как её достичь, вот в чём вопрос, и этот вопрос воистину гамлетовский!

 

Ведь не капиталист же сам по себе источник абсолютного зла.

Капиталист вместе с пролетарием лишь плоды капиталистических отношений.

Если капитализм есть зло «само по себе», то и пролетарий не может не быть такого же рода «злом».

Капитализм как форма всеобщего взимающего отношения, рождается и воспроизводится постоянно во всё возрастающем потоке обособления и его неограниченно возрастающей особенности, и с этим совершенно ничего нельзя поделать, если тот, кто хочет что-то такое поделать при этом, не хочет разделаться полностью и совершенно со свободой каждого индивида и вообще уничтожить всякую индивидуальность.

 

Трудно видимо сразу поверить, но объективно в марксизме в самих основах – трудовой теории стоимости – совершенно однозначно заложено, выражено и даже «научно обосновано» стремление усреднить, то есть действительно сделать «в среднем» равными друг другу социальные субъекты!

 

Хотя, признаем, всё это существует как бы и вопреки столь же ясно выраженной, противоположно направленной воле и точке зрения самих классиков, представленной в других работах, как мы это увидели в анализе марксизма Эриком Фроммом.

 

Объективная суть такого стремления «сделать равными» как раз и выражается в среднем, усредненном рабочем времени как «формы бытия» стоимости.

Такое усредненное рабочее время и становится формой существования всеобщего рабочего времени, т.е. «общественно-необходимого времени», которое якобы и играет роль «всеобщего» [129] .

 

Всеобщее рабочее время в марксизме являясь лишь моментом становления истинной всеобщности, неизбежно вынужденного становиться и становящегося текущей формой, текущей всеобще-средней [130] , текущей всеобще-количественной формой, к которой должны приводиться все иные формы всеобщности. 

Стоимость (в марксизме) можно измерить только временем труда, но такое измерение которое не может не быть «измерением среднего», и является приведением к некоему абстрактному «среднему субъекту», так как таким же средним, оказывается «общественно-необходимое время» и «общественно-необходимые затраты труда».

 

Но марксизм как уже сказано, совершенно превратно понимает природу социального всеобщего и его производных («общественно-необходимое время», «общественно-необходимые затраты труда»)!

 

Ниже это подробно рассмотрено.

 

Любой представитель форм-группы «рабочего класса», как и любой иной форм-группы,  являясь особенным, должен быть свободен в своём выборе и даже отчасти (т.е. в некотором смысле) своём произволе, и в таком случае остаётся всего два варианта: или осуществлять и потому понимать планомерность как неизбежное приведение к всеобщему среднему, и тогда это насилие, ибо развитие особенного, которое неизбежно всегда есть уход от среднего, отрицание среднего, или… возникает необходимость предоставить свободу выбора, которая непременно явится в форме знакомого образа стихии, «стихии капитализма».

Весь «мир насилья», который как может показаться «пролетарскому сознанию» непременно следует разрушить, существует в действительности как простой факт соответствующего, то есть пролетарского в том числе уровня развития сознания, и по этой причине он и разумен, и оправдан в том смысле, что не может быть иным, ибо определяющим во всяком революционном деле изменения мира остаётся сознание.

Именно это пролетарское сознание, наряду с сознанием самого «класса капиталистов» делает развитие стихийным, что означает развивающимся толчками, перерывами постепенности малыми (кризисными) и большими, и очень большими (революциями).

И здесь в связи с предметом нашего внимания в виде «сознания» очень интересный вопрос: а в какой момент такой мир вообще может стать и может быть иным?

 

Итак, Маркс особенное – пролетариат теоретико-революционно делает всеобщим.

Точнее, он очень хочет это сделать, но сделать таковое нельзя в принципе, и потому сама сугубо научная теория марксизма предназначенная как известно и для ликвидации капиталистической стихийности, сама превращается в необходимое идеологическое обоснование осуществления следующей фазы развертывания  исторической стихии капитализма.

Именно так, по-марксистки, нарождающаяся эпоха особого империализма думала о себе как об яром революционном отрицании отречения от эпохи капитализма конкурентной фазы.

Но, как отмечал сам Маркс, нельзя судить об эпохе по тому, что она о себе думает [131] .

 

Точнее будет сказать, и в этом и исторический парадокс марксизма, и его разрешение, именно марксизм в своих научных претензиях наиболее полно и последовательно отдален от реальности, и даже противоположен ей, но как раз по этой причине как её (реальности) собственная отрицательность-и-отдаленность оказывается исторически востребованным!

 

Почему?

 

А потому что марксизм прав, и прав в том, что он действительно является преодолением буржуазного сознания эпохи, но как уже сказано выше преодолением ещё формальным, то есть марксизм лишь формально отрицает капитализм и есть его формальное, а не диалектическое преодоление.

 

В этом смысле марксизм не мог не быть воплощен, так как являл собой дальнейшее развитие капитализма и его переход в свою новую фазу – Ультра Монополистический Государственный Капитализм (УМГК).

О УМГК мы поговорим далее и особо.

Пока что можно лишь сказать, что превеликое множество разнообразных капиталистических превращенных форм, которые каждый мог наблюдать и в 20-м веке, так и в нынешнем, формально отрицая капитализм, в действительности таким отрицанием взращивали, развивали его в себе, становясь материалом и формой движения развития капитализма как капиталистической формации.

Иными словами, констатируем вновь: социализм, как он вообще мог бы пониматься в марксизме, и во многом понимался в нём, с учетом исправлений, которые необходимо внести в теорию марксизма, никогда не существовал, да и не мог существовать.

 

И мы это доказываем, и далее будем доказывать, но с единственной целью – доказать необходимость воплощения истинного коммунизма!!

 

Обратим внимание на то, что марксистское отношение долженствования как выражение отношения сознания всегда исходит из своих собственных интересов и самых насущных потребностей (пролетарских), т.е. из необходимости абстрактного равенства людей. Это же марксистское отношение долженствования выводит из отношения абстрактного равенства и пути разрешения противоречия неравенства, которое выражается в несоответствии условий труда, и в общем случае существующего пролетарско-буржуазного разделения труда, в котором одна сторона якобы производит всё, а другая – ничего.

 

Таким образом, так и остающееся формальным сознание эпохи находит формальный путь разрешения противоречия в виде (как кажется самому сознанию эпохи воплощенной в сознании Маркса) простого устранения причины существования поляризованного в себе как она полагает «всеобщего труда».

Этот путь и утверждает то, что в состоянии сделать формальное отрицание.

 

Так рождается на свет «научный факт» существования такого явления как «присвоение прибавочного труда» капиталистом, рождается лишь потому, что именно такая задача по плечу грядущей эпохе, и именно такой задачей сама эпоха предпочитает ограничиться.

Интересно, а как дело с этим  обстоит сейчас?

При этом мы должны понимать, что именно понимается под «присвоением чужого труда».

Этот феномен безусловно существует и существует массово, но именно как относительная и особенная, и в некотором смысле «общая», но не всеобщая форма декларируемая марксизмом.

Нет, не существует повсеместной марксисткой всеобщности как абсолютной всеобщей «всемирной пролетарской нищеты», в  которой проклятущие капиталисты сами ничего не делая, отдают лишь минимальную часть «прибавочной стоимости», на которую всемирный несуществующий пролетарий может восполнить свои силы, но опять же лишь до уровня абсолютной всеобщей нищеты.

 

Вот, ЧЕГО нет!

 

Есть, во-первых, относительная, воспринимаемая субъективно, и потому в соответствующей мере объективная форма паразитирующего капиталистического взимания, но она уже даже теоретически не может существовать как нечто среднее, ибо ныне различается в десятки раз в различных местах всемирного капитализма.

 

Во-вторых, есть приближающаяся к марксисткой, а порой даже превосходящая его мера локального паразитарного капиталистического взимания, например, в той же России, Украине, и многих иных местах постсоветской действительности [132] .

 

… Китайские крестьяне стремятся переехать в города, где они могут получать в несколько раз больше, чем получают в своих деревнях, и кроме того как-то приобщиться к качественно иной социальной среде.

Китайский крестьянин таким образом стремится стать китайским рабочим.

Но китайские рабочие в сравнении со своими собратьями из Европы и США, получают нередко в десять-двадцать раз меньше, что очевидно должно даже не говорить, а просто вопить о чудовищном уровне эксплуатации.

Значит китайские крестьяне почему-то стремятся попасть в такое немыслимо нестерпимое эксплуатируемое положение?

 

Рабочие в Европе при этом в свою очередь недовольны своим положением и требуют прибавки заработной платы, вероятно полагая, что они подвергаются, если и не эксплуатации, но точно – несправедливо обделены… 

Таким образом, требуется теоретически, обращаем внимание, именно теоретически, попытаться как-то вычислить, какую именно долю прибавочного труда присваивает капиталист в каждом конкретном случае, организуя и открывая завод по сборке автомобилей (компьютеров, кондиционеров и т.д.) в Европе, Китае или какой-нибудь третьей стране, и обосновать опять же теоретически такой расчёт [133] .

Из сказанного, конечно же не  следует, что раз невозможно точно по-марксистски определить «уровень эксплуатации», то его нет и не нужно даже пытаться ничего определять и выяснять.

Напротив, как выше указано, взимание на постсоветских просторах в 90-х, и мера такого капиталистического взимания переходила очень часто любые границы «капиталистического приличия». И это также не случайно, потому что капиталистическое взимание … практически не сталкивалось со встречным взимающим  отношением, и потому доходило до полного беспредела!

 

Нужно особо отметить, что по всей видимости именно необходимость иметь некий хотя бы формально-всеобщий фундамент, в виде некоей «нулевой», абсолютной системы отсчета, относительно которой и можно осуществить определение всех иных отношений, и заставляет марксизм поставить пролетариат в те условия, в которых он в марксистской теории ДОЛЖЕН находится.

Дело в том, что в ЛЮБОМ ИНОМ случае нет НИКАКОГО ИНОГО формального способа даже подойти к решению проблемы, а «пролетариат» как нельзя лучше отвечает всем критериям.

Он – нищ, и он (как полагает марксизм) должен как абсолютно обездоленный «класс» сделаться всеобщим, абсолютным, то есть  абсолютным всеобще-всемирным эксплуатируемым большинством.

Без такой формы всеобщности как пролетарская всеобщая нищета, без ДАННОЙ «точки отсчета», «начала координат», любые марксистские и немарксистские расчеты просто повисают в воздухе.

 

Итак, такой квазивсеобщей системой отсчета оказывается пролетарская нищета [134] .

 

«Пролетарская нищета» становится тем своего рода абсолютным социально-экономический нулём, пределом к которому должно быть устремлено состояние одного полюса противоречия, относительно иного противоположного полюса праздности, богатства и роскоши.

 

«Самой низкой и единственно необходимой нормой заработной платы является стоимость существования рабочего во время работы и сверх этого столько, чтобы он мог прокормить семью и чтобы рабочая раса не вымерла. По Смиту, обычная заработная плата есть самый низкий минимум, совместимый с «простой человечностью»,  т. е.   с  животным уровнем  существования.

Спрос на людей неизбежно регулирует производство людей, как и любого другого товара. Если предложение значительно превышает спрос, то часть рабочих опускается до нищенского уровня или до голодной смерти» [135]

 

Абсолютное и относительное ухудшение положения пролетариата сформулировано Марксом в виде так называемого «всеобщего закона капиталистического накопления»:

 

«…закон, поддерживающий относитель­ное перенаселение, или промышленную резервную армию, в равновесии с размерами и энер­гией накопления, приковывает рабочего к капиталу крепче, чем молот Гефеста приковал Прометея к скале. Он обусловливает накопление нищеты, соответственное накоплению ка­питала. Следовательно, накопление богатства на одном полюсе есть в то же время накопле­ние нищеты, муки труда, рабства, невежества, огрубения и моральной деградации на проти­воположном полюсе, т. е. на стороне класса, который производит свой собственный продукт как капитал» [136] .

 

Интересно, что взгляды Маркса в рассматриваемом отношении практически не изменились в сравнении с 1844 годом:

 

«Возьмем три основных состояния, в которых может нахо­диться общество, и рассмотрим в них положение рабочего.

1) Если богатство общества приходит в упадок, то больше всех страдает рабочий. Ибо, хотя в счастливом состоянии общества рабочий класс не может выиграть столько, сколько выигрывает класс собственников, «ни один класс не страдает так жестоко, как класс рабочих, от упадка общественного благосостояния».

[III] 2) Теперь возьмем такое общество, в котором богатство прогрессирует. Это — единственное состояние, благоприятное для рабочего. Здесь среди капиталистов начинается конкурен­ция. Спрос на рабочих превышает их предложение.

Но, во-первых: повышение заработной платы приводит к тому, что рабочие надрываются за работой. Чем больше они хотят заработать, тем большим временем вынуждены они жертвовать и, совершенно отказываясь от какой бы то ни было свободы, рабски трудиться на службе у алчности. Тем самым они сокра­щают продолжительность своей жизни. Это сокращение продол­жительности жизни рабочих является благоприятным обстоя­тельством для рабочего класса в целом, так как благодаря ему непрестанно возникает новый спрос на труд. Этот класс всегда вынужден жертвовать некоторой частью самого себя, чтобы не погибнуть целиком.

Далее: Когда общество находится в процессе прогрессирую­щего обогащения? При росте капиталов и доходов в стране. Но

а) это возможно лишь благодаря накоплению большого количества труда, ибо капитал есть накопленный труд; следовательно, это возможно лишь благодаря тому, что у рабочего отнимается все больше и больше продуктов его труда, что его собственный труд все в большей и большей степени противостоит ему как чужая собственность, а средства его существования и его деятельности все в большей и большей степени концентри­руются в руках капиталиста;

ß) накопление капитала усиливает разделение труда, а раз­деление труда увеличивает количество рабочих; и наоборот — увеличение количества рабочих усиливает разделение труда, так же как разделение труда увеличивает накопление капи­талов. По мере развития этого разделения труда, с одной стороны, и накопления капиталов, с другой, рабочий все в большей и большей степени попадает в полную зависимость от работы, и притом от определенной, весьма односторонней, машинообразной работы. Наряду с духовным и физическим принижением его до роли машины, с превращением чело­века в абстрактную деятельность и в желудок, он попадает все в большую и большую зависимость от всех колебаний ры­ночной цены, от применения капиталов и прихоти богачей. Вместе с тем в результате количественного увеличения [IV] класса людей, живущих только трудом, усиливается конку­ренция среди рабочих, и, следовательно, снижается их цена. В фабричной системе это положение рабочего достигает своей высшей точки;

f) в обществе, благосостояние которого возрастает, только самые богатые могут жить на проценты со своих денег. Все прочие вынуждены с помощью своего капитала заниматься каким-нибудь промыслом или вкладывать свой капитал в тор­говлю. Благодаря этому растет конкуренция между капитала­ми, концентрация капиталов возрастает, крупные капиталисты разоряют мелких, и некоторая часть бывших капиталистов переходит в класс рабочих, который вследствие такого прироста частично опять претерпевает снижение заработной платы и попадает в еще большую зависимость от немногих крупных капиталистов. С уменьшением количества капиталистов их конкуренция в погоне за рабочими сходит почти на нет; что же касается рабочих, то по мере роста количества рабочих кон­куренция между ними становится все сильнее, противоестест­веннее и принудительнее. В силу этого часть рабочей массы опускается до нищенства или до состояния погибающих от голода так же неизбежно, как неизбежно часть средних капи­талистов опускается до положения рабочих.

Итак, даже при наиболее благоприятном для рабочего состоя­нии общества для рабочего неизбежны надрыв в процессе работы и ранняя смерть, принижение рабочего до роли машины, до роли раба капитала, накопление которого противостоит ему как нечто для него опасное, новая конкуренция, голодная смерть или нищенство части рабочих.

[V] Повышение заработной платы порождает в рабочем капиталистическую жажду обогащения, но утолить эту жажду он может лишь путем принесения в жертву своего духа и тела. Повышение заработной платы имеет предпосылкой и следствием накопление капитала; поэтому продукт труда противостоит рабочему как нечто все более и более чуждое. Точно так же и разделение труда делает рабочего все более и более односторонним и зависимым; оно порождает конкуренцию не только людей, но и машин. Так как рабочий низведен до роли машины, то машина может противостоять ему в качестве конкурента.

И, наконец, подобно тому как накопление капитала приводит к количественному росту промышленности, а следовательно и рабочих, так благодаря этому накоплению одно и то же количество труда производит большее количество продукта: получается перепроизводство и дело кончается либо тем, что значительная часть рабочих лишается работы, либо тем, что их заработная плата падает до самого жалкого минимума.

Таковы последствия наиболее благоприятного для рабочего состояния общества — а именно состояния растущего, прогрес­сирующего богатства.

Но в конце концов это растущее состояние должно когда-нибудь достигнуть своей высшей точки. Каково же тогда будет положение рабочего?

3) «В стране, которая достигла наибольшего благосостояния, и то и другое — и заработная плата и процент на капитал — были бы очень низки. Конкуренция между рабочими в поисках работы была бы столь велика, что заработная плата свелась бы к тому, чего достаточно для со­держания данного количества рабочих, а так как страна к этому времени была бы уже достаточно заселена, то это количество не могло бы увели­чиваться» ²⁴.

Что сверх этого количества, было бы обречено на умирание.

Итак, при движении общества по наклонной плоскости вниз — прогрессирующая нищета рабочего; при прогрессе общественного благосостояния — особый, сложный вид нищеты; в обществе, достигшем наибольшего благосостояния, — постоян­ная нищета.

[VI] Но так как, по Смиту, общество не бывает счастливо там, где большинство страдает, — а между тем даже наиболее богатое состояние общества ведет к такому страданию большинства, — и так как политическая экономия (вообще общество, в котором господствует частный интерес) ведет к этому наиболее богатому состоянию, то выходит, следовательно, что целью политической экономии является несчастье общества». [137]

 

Очень интересно и важно в этой связи отметить, что выбор формального основания - основания пролетарской нищеты во всех смыслах как показывает практика, не так уж и сильно расходится с действительностью, несмотря на то, что этот «всеобщий закон» закон сугубо линейный.

Суть здесь в следующем.

Отношение взимания как всеобщее отношение в силу различия социальной силы взаимодействующих социальных форм оформляет баланс социальных сил в виде соответствующей иерархической структуры социальных форм.

Всеобщее отношение взимания в пределах конкретного социума не доводит поляризацию до крайности «формального нуля» абсолютной социальной нищеты, но лишь социальной нищеты относительной, так как то же качество отношения ставит и данный конкретный социум как целое, как социальную форму соответствующего ранга в соответствующую его социальной силе иерархическую нишу во всеобщей всемирной системе капиталистического взимания.

Таким образом, в границах принципа взимания стремление к богатству некоторой социальной формы действительно устремляет все иные формы к противоположному полюсу обнищания и всё зависит от поля социальных сил, составляющих глобальный иерархический социум.

Именно этим объясняется наличие в развитых капиталистических сообществах значительной доли т.н. «среднего класса», и ПО ЭТОЙ ЖЕ ПРИЧИНЕ, благодаря ЭТОМУ же многие сотни миллионов человеческих существ на планете живут на грани физического биобогического выживания, существуя на один-два доллара в день.

 

Обратим внимание, что марксизм в целом как научная теория базируется на формальной определенности основания «социально-экономического нуля» пролетарского обнищания и ничтожности, буквально привязана к этому «нулю» и исходит именно из него.

 

В трансформ-марксизме такое основание имеет действительный всеобщий характер и устремлено в бесконечность, то есть существует относительно любых определенных социальных форм как нечто аформальное и трансформальное, что является тем действительным всеобщим основанием в форме Богочеловечества во всем многообразии проявлений своих духовных творческих сил [138] .

 

Здесь видимо настала пора выявить наконец формализм и преходящий характер марксистского понимания понятия всеобщности в его конкретном выражении.

Как уже сказано ранее, марксизм исходя из формального избранного основания,  принципиально неверно определяет всеобщность как понятие.

Всеобщность в марксизме есть лишь текущая всеобщность, всеобщность как момент своего становления.

 

«В то время как труд, создающий меновую стоимость, осуществляется в равенстве товаров как всеобщих эквивалентов, — труд как целесообразная производительная деятель­ность осуществляется в бесконечном разнообразии их потребительных стоимостей. В то время как труд, создающий меновую стоимость, есть труд абстрактно-всеобщий и равный, труд, создающий потребительную стоимость, есть труд конкретный и особенный, труд, ко­торый сообразно форме и материалу подразделяется на бесконечно различные виды труда» [139] .

 

«Абстрактно-всеобщий труд» существует как момент становления абстрактно-всеобщего труда, то есть его действительность всеобщности требующая отсутствия внутренних границ и полной свободы, пребывает ещё в своём инобытии в неопределенно большом числе своих взаимодействующих форм определенности.

Иными словами, действительной всеобщности нет, есть только текущая определенная форма всеобщности, и из таких текущих форм как моментов и состоит, складывается путь становления всеобщности как таковой.

Таким образом, в данном (марксистском) случае можно говорить о всеобщности лишь как об усреднении, как о среднем в некотором смысле всеобщем абстрактном труде.

 

«Каждый товар, как овеществленное всеобщее рабочее время [140] , т. е. как опреде­ленное количество всеобщего рабочего времени, выражает свою меновую стоимость после­довательно в определенных количествах потребительных стоимостей всех других товаров, и, наоборот, меновые стоимости всех других товаров измеряются потребительной стоимостью этого одного исключительного товара. Но, как меновая стоимость, каждый товар одновре­менно является как исключительным товаром, который служит общей мерой меновых стои­мостей всех других товаров, так и лишь одним из многих товаров, в совокупном кругу кото­рых каждый другой товар непосредственно представляет свою меновую стоимость.

Величина стоимости какого-либо товара не зависит от того, мало или много товаров дру­гого рода существует кроме него. Однако от большего или меньшего многообразия других товаров зависит больший или меньший ряд уравнений, в котором реализуется его меновая стоимость. Ряд уравнений, в котором представляется, например, стоимость кофе, выражает сферу его обмениваемости, границы, в которых кофе функционирует как меновая стоимость. Меновой стоимости товара, как овеществлению всеобщего общественного рабочего време­ни, соответствует выражение его эквивалентности в бесконечно разнообразных потреби­тельных стоимостях» [141] .

 

Интересно, что классики как бы и понимают наличие антиномии связанной со всеобщностью, как истинной всеобщностью:

 

«…в своем непосредственном виде товар есть лишь овеществленное индивидуальное ра­бочее время особенного содержания, а не всеобщее рабочее время. Он поэтому не есть непо­средственно меновая стоимость, а должен еще только стать таковой. Прежде всего, он мо­жет быть овеществлением всеобщего рабочего времени лишь поскольку он представляет ра­бочее время в определенном полезном применении, т. е. в какой-нибудь потребительной стоимости. Это — материальное условие, лишь только при котором заключенное в товарах рабочее время признается в качестве всеобщего, общественного. Таким образом, если товар может стать потребительной стоимостью лишь благодаря тому, что он реализуется в качестве меновой стоимости, то, с другой стороны, он может реализо­ваться как меновая стоимость лишь благодаря тому, что он в своем отчуждении выявляет себя в качестве потребительной стоимости. Товар как потребительная стоимость может быть отчужден только тому, для кого он является потребительной стоимостью, т. е. предметом особой потребности. С другой стороны, он отчуждается только за другой товар, или, если мы станем на точку зрения владельца этого другого товара, то увидим, что этот владелец может так же отчуждать свой товар, т. е. реализовать его, только тогда, когда приведет его в сопри­косновение с особой потребностью, предметом удовлетворения которой он служит. Следова­тельно, при всестороннем отчуждении товаров как потребительных стоимостей товары от­носятся друг к другу сообразно их вещественному различию, как особые вещи, которые своими специфическими свойствами удовлетворяют особые потребности. Но в качестве та­ких простых потребительных стоимостей они друг для друга безразличные создания и даже не находятся ни в каком отношении между собой. Как потребительные стоимости они могут обмениваться только в отношении к особенным потребностям. Но способностью к обмену они обладают только как эквиваленты, а эквивалентами они являются только как равные ко­личества овеществленного рабочего времени, так что их естественные свойства в качестве потребительных стоимостей, и, стало быть, отношение товаров к особенным потребностям, совершенно не принимаются во внимание. В качестве меновой стоимости товар осуществля­ет себя, напротив, тем, что он, как эквивалент, замещает любым образом определенное коли­чество всякого другого товара, независимо от того, является ли он для владельца другого то­вара потребительной стоимостью или нет. Но для владельца другого товара он лишь по­стольку товар, поскольку он для него потребительная стоимость, и для своего собственного владельца он лишь постольку меновая стоимость, поскольку он товар для другого. Поэтому одно и то же отношение должно быть отношением товаров как величин, по существу равных и лишь количественно различных; равенством их как предметов, в которых материализовано всеобщее рабочее время; и вместе с тем оно должно быть отношением товаров как качест­венно различных вещей, как особенных потребительных стоимостей, удовлетворяющих осо­бенные потребности, словом, оно должно быть отношением, в котором они различаются как действительные потребительные стоимости. Но это равенство и неравенство взаимно исклю­чают друг друга. Таким образом обнаруживается не только порочный круг проблем, поскольку разрешение одной из них уже предполагает разрешение другой, но и совокупность противоречивых требований, поскольку выполнение одного условия непо­средственно связано с выполнением другого, ему противоположного.

Процесс обмена товаров должен быть как развертыванием, так и разрешением этих про­тиворечий, которые, однако, не могут представляться в нем в этой простой форме. Мы виде­ли только, как сами товары относятся друг к другу как потребительные стоимости, т. е. ка­ким образом товары в самом процессе обмена выступают в качестве потребительных стои­мостей. Напротив, меновая стоимость, как мы ее до сих пор рассматривали, существовала только в нашей абстракции или, если угодно, в абстракции отдельного товаровладельца, у которого товар, как потребительная стоимость, лежит на складе, а как меновая стоимость — на совести. Однако в самом процессе обмена товары должны быть налицо не только как по­требительные стоимости, но и как меновые стоимости друг для друга, и это их бытие должно проявляться как их собственное отношение друг к другу. Трудность, на которую мы прежде всего натолкнулись, заключается в том, что товар для того, чтобы представиться как меновая стоимость, как овеществленное всеобщее рабочее время, сначала должен быть отчужден, сбыт с рук, как потребительная стоимость, в то время как отчуждение его в качестве потре­бительной стоимости предполагает, напротив, его бытие в качестве меновой стоимости. До­пустим, однако, что эта трудность разрешена. Предположим, что товар сбросил с себя осо­бую потребительную стоимость и через отчуждение ее выполнил материальное условие — быть общественно-полезным трудом, а не особым трудом отдельного лица для самого себя. Тогда товар должен в процессе обмена стать для других товаров меновой стоимостью, все­общим эквивалентом, овеществлением всеобщего рабочего времени, и, таким образом, вме­сто ограниченного действия особой потребительной стоимости он должен приобрести спо­собность непосредственно выражаться во всех потребительных стоимостях как в своих экви­валентах. Но каждый товар есть тот товар, который таким образом, через отчуждение своей особой потребительной стоимости должен выступить как непосредственная материализация всеобщего рабочего времени. Но, с другой стороны, в процессе обмена противостоят друг другу только особенные товары, труд частных индивидуумов, воплощенный в особенных потребительных стоимостях. Всеобщее рабочее время само есть абстракция, которая, как та­ковая, для товаров не существует» [142] .

 

«Всеобщее рабочее время само есть абстракция, которая, как та­ковая, для товаров не существует»…

 

И это действительно так в силу того, что именно всеобщность лишает возможности товар быть товаром, так как когда есть товар – нет всеобщности, так же как когда есть всеобщность – уже нет товара; такая всеобщность и есть истинная всеобщность, та всеобщность что должна быть необходимым основанием проводимого анализа товарного производства, а сам анализ должен подняться до уровня своей противоположности – синтеза, чтобы действительно раскрыть антиномию отношения товарного производства как становящейся всеобщности, а нетоварного производства как всеобщности ставшей.

В чём вообще здесь суть и проблема, взглянем с иной стороны…

Со стороны диалектики, которая как известно есть не только борьба, но и единство противоположностей, и обратим внимание, не только противоположностей, но единство различного и отличающегося, например тождественность особенных (особенных форм труда).

Внимательно всмотримся в следующий пассаж:

 

«…в процессе обмена противостоят друг другу только особенные товары, труд частных индивидуумов, воплощенный в особенных потребительных стоимостях. Всеобщее рабочее время само есть абстракция, которая, как та­ковая, для товаров не существует».

 

Противостоят, это верно, но не только противостоят, то есть борются, но и взаимодействуют – отождествляются!

 

Ведь именно факт отождествления как момента текущего единства [143] обеспечивает возможность и действительность развития как взаимовлияния и взаимодействия особенных друг на друга во всеобщем их изменении друг друга – друг другом.

 

Вот это несомненно ВСЕОБЩЕЕ ИЗМЕНЕНИЕ, но всеобщее лишь как момент становления СТАВШЕГО ВСЕОБЩЕГО, марксизм и принимает за действительное «всеобщее», которое становится при формальном подходе абстракцией формального отрицания товарного производства в форме его всеобщей монополизации.

И проблема определения всеобщности, таким образом, выражается в характере определенности осуществляемого отрицания капитализма.

 

Марксизм, как сказано, увы, не поднимается до диалектического отрицания.

 

Проведенное до финала формальное отрицание в сфере экономики приводит к знакомому всем выводу о главной, всеобщей злокозненности капитализма и капиталистов – о существовании прибавочной стоимости и её присвоении капиталистами, что в свою очередь приводит к простому «революционному выводу» о революционной необходимости простого устранения этой шайки, как главном условии достижения и «становления» (формального, конечно же) социальной всеобщности во всех её проекциях: «общественно-необходимого труда», «всеобщего труда», «общественно-необходимых затрат труда» и т.д.

По-видимому, сам собой становится актуальным следующий вопрос, а в чём же содержание диалектического отрицания?

 

Ответ очевиден.

 

Действительная всеобщность является всей совокупностью, всем континуумом моментов формальной (марксистской) всеобщности как моментов её становления, причём каждый из этих моментов действительно является моментом единства, моментом отождествления капиталистического общественного производства и его противоположного, которое в нём растёт и через него раскрывается («коммунистического»).

 

Что это значит?

А значит это, вообще говоря, довольно тяжёлую для понимания вещь любым формально-мыслящим сознанием диалектического парадокса, который в том, что «последний» всеобщий момент, как и его любая окрестность уже являясь действительным всеобщим, то есть противоположностью капитализма, является при этом и самим капитализмом.

 

Иными словами…

 

… КОММУНИЗМ ЕСТЬ НЕ ЧТО ИНОЕ КАК… ВЫСШАЯ, АБСОЛЮТНАЯ ФОРМА КАПИТАЛИЗМА.

 

 

Есть ведь от чего сойти с ума любому правоверному марксисту, верно?

 

Как впрочем, и любому правоверному либералу, который просто ещё не знает, что он − по жизни насквозь капиталистический дятел-дятлом, да ещё и с хроническим сотрясением мозга – а в душе-то своей… оказывается… КОММУНИСТОМ!

 

И это… круто!

 

И хочется спросить обоих…

 

Ну как? Основы мироздания не рушатся?…

 

Рушатся, и должны рушиться основы глупости, которая одна на всех и которая всех разделяя, объединяет лишь в тупой устремленности животного обособления!

 

И ещё иначе говоря, коммунизм или вернее социализм (почему «вернее» сказано будет дальше) есть ОКАЗЫВАЕТСЯ в экономическом отношении не что иное, как идеальная, предельная, абсолютная и реализованная на деле МОДЕЛЬ РЫНОЧНОГО ЛИБЕРАЛИЗМА, в котором все экономические субъекты оказываются действительно полностью свободными, и «проклятое государство» наконец-то вообще не влияет на рынок потому, что в экономической сфере просто прекращает своё существование как государство!!

 

Если всё приведенное выше так и остаётся непостижимым и возможно даже неким заумным бредом, мы просто увеличим масштаб рассмотрения, то есть возьмём лупу и всмотримся в процесс.

Нужно постоянно видеть, что такое есть всеобщее, и как и в каких формах оно существует.

 

Любая форма, материальная и нематериальная, любая определенность независимо от своей величины и роли в мире есть форма существования всеобщего, которое обертываясь собой же, собственной субстанцией формы самодвижения превращается в свою противоположность и существует как своё-иное.

 

То есть единичная форма, образно говоря пребывает в большем числе «упаковочных листов», которые использованы всеобщим, чтобы предстать в маске своего-иного.

 

Развитие есть сбрасывание, или вернее постепенное видоизменение формы, раскрытие её, и само раскрытие формы есть развертывание содержания, которое эту форму своим движением и порождает.

 

Любая человеческая и в общем социальная форма так же есть Всеобщее, Бог, которое опирается на собственную имманентную форму в своём трансцендентном существовании.

 

Всеобщность таким образом – во всём и в каждом, и каждая определенная форма всеобщности не сможет стать собой, то есть всеобщим-в-себе и всеобщим-для-себя, если не вступит во взаимодействие, свободное и всё более становящееся свободным, со всеми иными формами, причём не только с ныне существующими, но и теми какими эти формы будут через произвольный промежуток времени.

 

Кратко говоря, должен реализоваться принцип «всё во всём», но, повторяем, не только для текущего момента времени, но и для всех последующих моментов.

 

При этом мы конечно же должны понимать, что любая определенная форма, взаимодействуя, изменяется и становится иной по отношению к себе самой, что собственно и есть развитие.

 

И само развитие как уже сказано должно быть и должно становиться всё более свободным развитием, устраняющим становящиеся ненужными границы, но нужность или ненужность той или иной определенности форм или отношения форм выявляется опять же свободно, что означает необходимость свободного, то есть в существенном смысле рыночного экономического взаимодействия.

 

А там где есть рынок, есть и капитализм, и капитализм как либерализм экономического и социального взаимодействия вовсе не устраняется и не отрицается [144] , но будучи сведенным к необходимым пределам [145] – развивается, и развивается свободно и развивается именно в такой мере имманентной себе форме, в которой сможет стать всеобщим, абсолютным капитализмом абсолютно тождественным со своей противоположностью, с коммунизмом.

Капитализм в своём свободном развитии (в котором, кстати, капитализм практически никогда в чистом виде не существовал) есть конкуренция.

 

Что есть противоположность конкуренции?

 

Формальная противоположность конкуренции это монополия.

И конкуренция и монополия являются формальным отрицанием друг друга, и каждый кто конкурирует всегда будет жаловаться на «монополию» своего конкурента, и при этом будет мечтать о собственной монополии.

 

Таким образом конкуренция и монополия порождают друг друга, и друг друга предполагают и есть в сущности-своей-и-себя одно.

Любое формальное отрицание одного из полюсов порождает другое.

Но не формальное, а аформальное, диалектическое отрицание одного другим, снимает их противостояние и противоположность друг другу, растворяя их друг в друге, и такое растворение друг в друге и дополнение друг друга, и обретаемое при этом качество общности и единства и есть всеобщее.

 

Фаза развития капитализма в преимущественно конкурентной среде являет нам обычный капитализм, тот капитализм который видел сам Маркс.

Развитие капитализма в доминирующей монополистической среде являет нам иную форму капитализма, ту форму, которую по недоумию называли и до сих пор как правило называют «социализмом», «коммунизмом» и его многочисленными производными, а также иными идеологическими монополизирующими формами, например, религиозного характера [146] .

 

Таким образом, мы наконец легко можем дать определение что же такое есть  настоящий социализм, то есть то нечто как известно выходящее из недр капиталистической формы и сохраняющее её родимые  пятна.

 

Социализм есть всемирный капитализм достигший меры экономической и социально-экономической однородности.

 

Нет между социализмом и капитализмом никакой отчетливой определенной границы! [147]

 

Нет точно также, как нет такой границы между внутренней и внешней поверхностью хорошо нам знакомого кольца Мёбиуса, так как у такого кольца всего одна сторона.

Что у нас здесь есть неизвестного нам или несоответствующего диалектической парадигме?

Всё известно, всё знакомо, и всё строго в диалектическом русле…

 

И здесь может возникнуть сакраментальный вопрос, задаваемый (конечно же), срывающимся голосом готового вот-вот заплакать маяковского большевика [148] , шепчущего в ужасе: так что… ничего не надо делать… существующий капитализм сам перерастёт в коммунизм?!

 

Ага. Как же.

Перерастёт.

 

Если ничего не делать, то нынешний капитализм превратится в такой кошмар и такой ужас, в сравнении с которым любой иной известный исторический «ужас и кошмар» предстанет безобидной возней, визгом и криками младенцев в манеже.

 

Конечно, НУЖНО делать, и ничего не сделается САМО, но делать нужно совсем не то, что считают нужным делать любые и всякие «революционеры» – революционные потомки тех, кто был взращен на детском марксистском питании, и готов и далее продолжать сосать соску на бутылочке молочной смеси приготовленной по технологии «Капитала», и вообще «материалистического понимания истории».

 

Этим всем, как впрочем, и их идеологическим противникам пора принять добрый совет в виде вопроса:

 

 

 

 Чтобы освободить других необходимо вначале самому стать свободным… от собственной глупости, недоумия, неразвитости, необразованности и невоспитанности.

 

Задолбали и как же, Господи, Боже ты мой, ЗАДОЛБАЛИ УЖЕ все эти удало-удальцовые «левые» дебилы с  тёмным «революционным» огнём в глазах, за которым скрывается лишь корысть, алчность и эгоизм!

 

Как же жаждут все нынешние революционеры сохранить себя и оберечь свои поганые протухшие потроха, опутанные паутиной убогих мыслей, дабы в очередной раз согнуть под себя весь остальной мир! 

И не важно в какие одежды они при этом наряжаются: либеральные или левые, атеистические или религиозные!

 

Тупой он всегда и во всём лишь тупой!

 

Он орудие тьмы, орудие сил зла!

Нужно во что бы то ни стало оградить людской мир от тупости тупых, обратив их тупость на саму себя, но при этом предварительно нужно отделить тупость от её противоположного, но где же это противоположное?

И потому пора уже ликвидировать к чертовой матери все левые партии, ибо они есть наследие тупости и мерзости недоумия многих поколений.

 

Коммунисты?!

 

Нет их!

Провокаторы и козлы с парбилетами!!

 

Всё просадили коммунисты!

 

Родину просадили! ИДЕЮ ПРОСАДИЛИ!!

 

Коммунисты и именно коммунисты ВИНОВНЫ в тех страданиях и той боли которую пришлось испытать народу!

 

Коммунисты – голосовали и поддерживали ГАДИНУ Горбачева, когда уже кажется всем должно было быть ясно, куда это САТАНИНСКОЕ ПАДЛО гнёт!

 

Коммунисты, тупые коммунисты виновны в том, что к власти пришли законченные звери и ублюдки ельцинских выкормышей!

И пусть Зюганов не делает вид, что он как бы «не причём».

 

Ещё как «причём»! Виновен! Виновен потому что самовлюбленный и ограниченный ПОЛИТИЧЕСКИЙ ОСЁЛ!

 

Виновен потому что благодаря Зюганову и его скаженному левофронтальному окружению все скопом едва не угробили Россию уже в 2012 году!

 

Виновен и должен уйти, распустив прежде саму партию тупых, партию т.н. «коммунистов» – партию не коммунизма, а сталинизма, ибо партия эта совершенно лишена каких-либо эволюционных сил и даже как показали зима-весна 2011-12 года, просто обычной здравости!! 

 

КПРФ давным-давно стала партией-провокатором, и хочет она или нет – скрытым сообщником сил зла планомерно уничтожающих Россию, и эта партия была изначально совершенно не в состоянии что-либо сделать с этим, и именно потому должна быть уничтожена!

 

… Но не стоит отчаиваться, ибо такая грядущая и будем откровенны абсолютно неизбежная СМЕРТЬ КОММУНИЗМА, коммунизма как сталинизма [149] , и есть НОВОЕ РОЖДЕНИЕ КОММУНИЗМА, надо лишь научиться мыслить и начать мыслить!! [150]

 

Смерть так называемого коммунизма станет весомой и абсолютно необходимой предпосылкой действительной Великой Всемирной Коммунистической Революцией!

 

Нынешняя коммунистическая партийность включая все существующие её левые формы лишь препятствие к этой великой цели, дезориентирующее и сковывающее силы.

 

… Исторически коммунизм из бродящего призрака, в общем неожиданно для самих любителей приведений стал как бы живым и материальным, но затем (тоже как бы вдруг и сразу) протянул ноги, и развалился на множество пыльных трухлявых частей.

 

Не пора ли всемирному трупу коммунизма-социализма к тому же совершенно безобразно разодранному на части восставать из мертвых?

 

А насчёт партий и вообще принципа партийности вообще не надо волноваться.

Их – ПАРТИЙ – вообще больше не будет, потому что не будет и демократии, этого тяжкого удела слабоумных, ибо партия это всегда «часть», мёртвая и оторванная, а части как известно из классики, есть лишь у трупа.

 

Потому, необходимо ликвидировать распустив ВСЕ партии, начиная, разумеется, с «партии власти», этого пародийного монстра «КПСС» в котором на этот раз «И клерк столичный /И олигарх едины / В любви к Отчизне милой…»

 

Что будет ВМЕСТО партий?

 

Будет ДВИЖЕНИЕ.

 

Общественное ДВИЖЕНИЕ, в котором ОБЪЕДИНЯТЬСЯ ВСЕ, ТАК КАК ВСЕ УЖЕ МОГУТ ОБЪЕДИНИТЬСЯ, и правые с левыми, и предприниматели с наёмными работники, и монархисты с анархистами, и православные с буддистами, и вообще: кто угодно с кем угодно, так как в Новой РОССИИ, ИНОЙ РОССИИ найдётся место для всех, без конфликтов и демократического озверения.

 

Что это будет за Движение?

 

Это Движение, которое примет и будет проводить Идеологию Духовного Возрождения РОССИИ!

 

Идеологию трансформ-марксизма и истинного коммунизма! [151]

 

Итак, социализм есть всемирный капитализм, достигший меры экономической и социально-экономической однородности.

 

Достигший благодаря чему?

 

И здесь время вспомнить кое-что знакомое, а вспомним мы панегирик Гегеля государству, который обычно его благодарные потомки всегда не преминут поставить ему в пику:

 

«Государство в себе и для себя есть нравственное целое, осуществление свободы, и абсолютная цель разума состоит в том, чтобы свобода действительно была. Государство есть дух, пребывающий в мире и реализующийся в нем сознательно, тогда как в природе он получает действительность только как иное себя, как дремлющий дух. Лишь как наличный в сознании, знающий самого себя в качестве существующего предмета, он есть государство. В свободе надо исходить не из единичности, из единичного самосознания, а лишь из его сущности, ибо эта сущность независимо от того, знает ли человек об этом или нет, реализуется в качестве самостоятельной силы, в которой отдельные индивиды не более чем моменты: государство — это шествие Бога в мире; его основанием служит власть разума, осуществляющего себя как волю. Мысля идею государства, надо иметь в виду не особенные государства, не особенные институты, а идею для себя, этого действительного Бога».

 

Новое Государство, основанием которому служит Истина, Знание и Разум, Новое Государство осуществляющее себя как истинная Всеобщая Воля, и станет той несокрушимой силой, которая приведёт человечество, приведёт без эксцессов и безумия, без метаний и падений к действительному светлому будущему, но прежде человечество и каждый его разумный представитель должны будут обнаружить это будущее, это «царство духа» В САМИХ СЕБЕ!

 

Царство Свободы и Духа – «внутри человека есть», это его свободное истинное мышление и осознание себя!

 

Иными словами всё что нужно сделать для того, чтобы будущее наступило уже сейчас –это стать разумными и способными самостоятельно мыслить это будущее в себе, то есть увидеть это будущее, понять его и принять его как своё.

 

И больше ничего!

 

Но насколько же это сложно и непривычно в сравнении со всеми иными задачами, ведь изменять нужно не мир вокруг себя, деформируя всё окружающее под собственную ограниченность, а СЕБЯ изменять под грядущий во Славе Мир!

 

И нужно стать достойным его!

И доказать это делом!! Ломая, сокрушая собственную косность, выбрасывая прочь предрассудки и непрерывно, как раньше мяли и дубили вручную кожи, расправляться с собственной шкурой формального мышления!

При этом… не надо видимо в прямом смысле свежевать себя, но сделать форму своего ума более свободной и гибкой доступно каждому, а дальше можно просто привыкнуть мыслить, так как сама реальность будет дальше заставлять и побуждать это делать.

 

Новое одухотворенное нравственное государство должно создать и создаст все необходимые условия для того, чтобы дальнейшее развитие поменяло свой духовный знак, и из взимающего и руководствующегося исключительно принципом взимания, превратилось в нечто принципиально иное.

 

Капитализм останется, потому что должна остаться свобода, но капитализм существенно изменит форму своего существования и развития.

 

Конкуренция как общее выражение непримиримой борьбы будет замещена соревнованием и состязательностью, на смену абсолютной бескомпромиссности социального дарвинизма с его принципом «или - ты, или - тебя » и «каждый сам за себя» придут: взаимопомощь и выручка, сочувствие и сострадание, дружеское внимание и братское отношение в соответствии с новым и одновременно «старым» известным принципом, принципом братства «один за всех и все за одного».

Причем это «все» это действительно все, то есть это абсолютно все те, кто согласен осознанно принять образ и подобие своего Создателя и Творца, то есть быть разумным, разумным и одухотворенным на деле, фактически и практически.

 

С безумцами же преданными злу и отдавшимся ему навечно, и потому не способными уже просто здраво мыслить… сделать что-либо нельзя, ибо каждый волен сделать свой выбор.

 

Свобода и в этом тоже.

И принудить быть человеком никто никого не может.

Теперь мы видимо готовы дополнить данное ранее определение социализма, и далее коммунизма.

 

Социализм это всемирный капитализм, который благодаря господству Нового Одухотворенного Государства и насаждаемым им социальным формам, соответствующим новому духовному принципу противоположному принципу взимания, достиг меры экономической и социально-экономической однородности.

 

Коммунизм это всемирный капитализм, который благодаря Духовному Государству и использованию соответствующих принципу духовного единения социальным формам, достиг меры социально-нравственной и нравственно-духовной однородности [152] .

 

Таковы настоящие, ПОВТОРЯЕМ ДЛЯ ВСЕХ, НАСТОЯЩИЕ!

 

СОЦИАЛИЗМ и КОММУНИЗМ.

 

Здесь пока что важно понять одно и наиважнейшее.

 

Величайший революционный переворот в Истории человечества - это прежде всего духовный, нравственный, мировоззренческий переворот, это переворот сознания и понимания мира и своей роли в нём каждого человека. Уже не просто вера, но осознание и понимание  действительного существования Всеобщего как Бога-в-человеке, и человека как возрастающего в силе Творца, подобного во всём Своему ТВОРЦУ и как следствие такого осознания – принятие вечной Истины духовного родства всех со всеми, полностью и навечно изменит человеческий мир и мир вообще.

 

«Царство божие» как уже было однажды сказано действительно внутри каждого, это индивидуальное пространство творения каждого человека. И каков человек – таково и пространство творения.

 

Но пока что мы вновь должны возвратиться к нашей теме, теме всеобщности, как она понималась в марксизме.

 

Итак,

 

«Действительная всеобщность является всей совокупностью, всем континуумом моментов формальной (марксистской) всеобщности как моментов её становления, причём каждый из этих моментов действительно является моментом единства, моментом отождествления капиталистического общественного производства и его противоположного, которое в нём растёт и через него раскрывается («коммунистического»)».

 

Ещё раз приведём фрагмент источника:

 

«…в процессе обмена противостоят друг другу только особенные товары, труд частных индивидуумов, воплощенный в особенных потребительных стоимостях. Всеобщее рабочее время само есть абстракция, которая, как та­ковая, для товаров не существует».

 

И ещё раз зададимся вопросом: каково действительное содержание понятия «всеобщего» в приводимом отрывке: «все­общим эквивалентом», «всеобщего рабочего времени», «Всеобщее рабочее время само есть абстракция»?

Марксу необходимо показать связь и отношение и переход единичного, особенного и всеобщего, чтобы выявить как капиталистическое общественное производство становится некапиталистическим, причём некапиталистическим не формально противоположным, но диалектически противоположным.

 

Маркс останавливается на формальной всеобщности.

 

В марксистской трактовке теряется истина того, что всеобщее существующее в форме особенного именно как момент становления всеобщности, приравнивается всем иным особенным также существующим в форме становящегося всеобщего, но опять же лишь как момент отношения отождествления.

 

Сам же момент достижения ВСЕОБЩНОСТИ в марксизме превращается в некий одномоментный всеобщий освободительный акт, выражающий необходимость прежде всего ликвидацию существующей формы общественного производства, и вместе с устранением капиталистов составить тот фундамент как бы «силового овладения» «всеобщностью», обращаем внимание, как формальной однородностью пролетарской массы, из которой дальше (как полагает Маркс) нужно силой («диктатурой пролетариата»)… кому-то извне… лепить нечто возвышенное…

 

Таким образом, в марксизме есть всеобщее, но лишь как момент истинной всеобщности, которая есть все такого рода моменты в их интегральном единстве, и отличие первой формы от второй порождает все формы заблуждений формального отрицания.

 

Психологическое обоснование марксизма в том, что:

 

… Формально однородная пролетарская масса – вот же она, рядом!

 

И именно это находящееся рядом, такое очевидное и кажется вот-вот созреющее, становится формальным основанием.

Разумеется, классики не представляли себе всего действительного пути, который должен пройти капитализм к своему аформальному основанию…

Ведь аформальная однородность всеобщности где-то там, применительно к 19 столетию в неопределенной дали, и она есть бесконечная последовательность возникновения и снятия форм, большей части которых ещё даже нет в существовании, потому что их время – в будущем… т.е. нашем настоящем.

 

Итак, мы выяснили, что истинная всеобщность есть социальная однородность – единство всеобщности многообразия, каждый момент и аспект которого достиг соответствующей собственной меры всеобщности.

 

Например, мера социально-экономической однородности всемирного капитализма, который развивается на принципе общего блага, принципе отдаяния, соответствует тому качеству общественного строя, который в марксизме называется «социализмом».

Почему?

Потому что именно в условиях указанной меры социальной однородности [153] , существующей к тому же во всем мире, может наконец осуществиться то, о чём все (марксисты и антимарксисты) столько раз писали и говорили: «общественно-необходимые затраты труда» при производстве любой продукта (товара) будут … действительно общественно-необходимыми, то есть эквивалентными друг другу в любой точке мирового общественного производства!

 

Нужно попробовать представить себе ещё не существующий, так как развивающийся на совершенно ином принципе всемирный капитализм, затем представить себе некоторое состояние такого капитализма в будущем, когда уровень и качество образования, культуры, производства, здравоохранения и вообще всего социального будет настолько высоким и однородным по всему миру, что можно будет говорить о воплощении всеобщего качества социально-экономической однородности.

 

Иной вопрос, что и здесь всё ещё будет существовать некая условность связанная с объективностью различия климатический условий, разницы в плодородии почв, флоры и фауны, водных ресурсов, полезных ископаемых и т.д.

Но в целом то, что называют социализмом осуществлено!

Обувь или, например, лекарства одного качества и типа, произведенные в двух произвольных точках пространства мировой социально-экономической системы будут отличаться друг от друга очень несущественно, настолько, что можно говорить, что и в том, и в другом случае затраты труда необходимые для производства будут общественно-необходимыми [154] .  

 

Сущность ошибки Маркса в игнорировании им субъекта труда как того, кто осуществляет выбор и этим выбором порождает соответствующее пространство потребностей, которое и определяет величину и форму стоимости в каждом конкретном случае.

 

Обратим внимание на этот принципиально важный социальный феномен.

Пространство потребностей порождает пространство производства.

Каждый единичный акт производства и потребления изменяет всё пространство потребностей и соответственно опосредованно меняет и пространство производства.

Противоречивое единство обоих пространств является источником развития общества. 

 

Итак, изменяется пространство и распределение потребностей – изменяется стоимость конкретного данного товара, и любой единичный акт продажи-покупки действительно на некоторую бесконечно малую величину изменяет всё пространство потребностей, иначе бы не было развития!

А каково это развитие?

Как развиваются потребности?

Как потребности зависят от производства и развития технологий?

Рост многообразия потребностей и рост многообразия производства, как эти две стороны соотносятся в общем случае и что является ведущим?

Как осуществляется не только рост многообразия, но и возвышения потребностей, от чего конкретно оно зависит? [155]

 

Масса вопросов на которые необходимо давать ответы, но ответов нет, потому что нет вопросов, субъект потребления в качестве самостоятельной, центральной фигуры в марксизме отсутствует и потому отсутствует и само движение развития социума.

 

Марксистская модель стационарна и лишена внутреннего движения. 

Нет его в марксизме! По крайней мере в видении самого Маркса как это показано им в «Капитале»! [156]

 

А что же есть? Есть лишь вечный и неизменный как «я есмь» пролетарий, которого вечно лишают прибавочной стоимости и которому оплачивается лишь необходимая для производства и воспроизводства её часть, и именно от этого он такой, какой он есть, то есть претендующий на всеобщность класс, агрессивное «ничто» к тому же угрожающее всему миру «стать всем».

 

И ведь он – пролетарий такой не только потому, что капиталист его лишил всего, а прежде всего потому, что пролетарское сознание консервативно и ограниченно, и его не изменить в одночасье никакими революциями, и вся пролетарская, околопролетарская, почти пролетарская и почти непролетарская масса непременно должны будут своими приземленными сознаниями порождать ненавидимый собой же капитализм.

А вот если они попытаются ликвидировать сам капитализм как форму свободного взаимодействия социальных форм то…

 

 

Итак, в марксизме само пространство потребностей выведено за скобки, хотя именно оно определяет все пространство стоимости и производства.

В марксистской модели любой момент времени анализа взаимодействия форм пространства потребностей, его внутреннее строение предполагается как бы неизменной и совершенно пассивной, т.е. потребление в виде потребительной стоимости не изменяет пространства потребностей, а производство абсолютно доминирует над потреблением, настолько, что потребление вообще исключено из рассмотрения.

Хотя в теории марксизма говорится о потребительной стоимости, но марксист-исследователь совершенно абстрагируется от её содержания, и вообще по сути дела не рассматривает её, отказываясь это делать. А если и в какой-то форме признаёт её существование, то лишь как некий усредненный, приведенный к некоему среднему общий акт потребления.

 

«Какова бы ни была общественная форма богатства, потребительные стоимости всегда об­разуют его содержание, вначале безразличное к этой форме. По вкусу пшеницы нельзя опре­делить, кто ее возделал: русский крепостной, французский мелкий крестьянин или англий­ский капиталист. Потребительная стоимость, хотя и является предметом общественных по­требностей и потому включена в общественную связь, не выражает, однако, никакого обще­ственного производственного отношения. Например, данный товар, как потребительная стоимость, есть алмаз. По алмазу нельзя узнать, что он товар. Там, где он служит как потре­бительная стоимость, эстетически или технически, на груди лоретки или в руке стекольщика, он является алмазом, а не товаром. Быть потребительной стоимостью представляется необ­ходимым условием для товара, но быть товаром, это — назначение, безразличное для потре­бительной стоимости. Потребительная стоимость в этом безразличии к экономическому оп­ределению формы, т. е. потребительная стоимость как потребительная стоимость, находится вне круга вопросов, рассматриваемых политической экономией* [157] . К области последней по­требительная стоимость относится только лишь тогда, когда она сама выступает как опреде­ленность формы. Непосредственно потребительная стоимость есть вещественная основа, в которой выражается определенное экономическое отношение, меновая стоимость» [158] .

 

«Потребительная стоимость, хотя и является предметом общественных по­требностей и потому включена в общественную связь, не выражает, однако, никакого обще­ственного производственного отношения».

 

Хорошенькое дело! А как же вообще существовать самим «производственным отношениям» без потребностей?!

 

Ведь именно факт осуществления выбора и приобретения товара, подтверждает реальность существования его стоимости! [159]

 

Можно, кстати говоря, ещё раз предложить внимательно перечитать точку зрения Маркса, и попробовать увидеть в ней источник той иррациональной реальности советских магазинов, которые действительно были наполнены странными товарами произведёнными на «социалистических» предприятиях, ТОВАРАМИ, которые ТОЧНО «не были включены в общественную связь, и не выражали, однако, никакого производственного отношения»… в форме противоположной себе, то есть потребления!

 

ПОЧЕМУ?!

В том числе и потому, что Маркс примерно за столетие до этого захотел абстрагироваться от потребительной стоимости.

 

Итак, каковы посылки, таков и вывод:

 

«Потребительная стоимость, хотя и является предметом общественных по­требностей и потому включена в общественную связь, не выражает, однако, никакого обще­ственного производственного отношения».

 

Вот он, исходный пункт обездвиживания всей марксистской системы.

 

В марксистской модели производство, то есть исходящий поток никак не зависит и НЕ ЯВЛЯЕТСЯ ФУНКЦИЕЙ от входящего социального потока.

 

Маркс осуществляет формализацию и декомпозицию единого потока, рассматривая изолированно-формально фазы «потребления» и «производства» [160] .

И данная полностью статичная модель отношения субъекта и социального потока предстаёт в виде всеобщей модели развития капитализма.

 

Такое «развитие» показано в «Капитале».

 

Маркс к тому же ломится в открытую дверь когда обнаруживает и обосновывает  «эксплуататорскую природу» капитализма и роль капиталистов в этом, не увидев второй не менее отрицательной стороны единого капиталистического противоречия в виде пролетариев.

 

Именно такой как выясняется односторонний взгляд, в котором не нашлось места потреблению, и позволит сделать «выдающийся» вывод о том, что пролетарию, оказывается, просто не доплачивают его долю, и что все беды оттого, что «прибавочная стоимость» распределена неправильно и несправедливо, и просто поэтому необходимо взять, партийно-революционно собраться и устранить эту «классовую несправедливость»!

 

Что ж, возьми, и сделай так, чтобы было и правильно, и справедливо, если конечно сможешь.

 

Но ведь для этого нужно стать на место капиталиста и уметь организовать производство, и уметь планировать, и планировать кстати, вовсе не так, как это делали в Госплане СССР.

 

А кроме того, нужно уметь учитывать интересы противоположной стороны, и вообще всех сторон, и понимать, например, что свободное развитие является развитием либерально-экономическим, бесконечным процессом взаимодействия субъектов общественного производства, целью которого является развитие многообразия потребностей, но которые при этом ещё и неуклонно возвышаются! [161]

Нужно понимать, что интересы постоянно будут изменяться и при неизбежном рыночном социально-экономическом взаимодействии нужно быть всегда на высоте, то есть быть умным, гибким, уметь прогнозировать и делать великое множество того, чего пролетарию даже в страшном сне не приснится.

Пролетарская форма взимания в отличие от такого же рода взимающего отношения капиталиста, как раз и состоит в неразличимости пролетарским сознанием и мышлением деталей того, что должно различаться, и должно непременно учитываться при работе на рынке.

 

Хотелось пролетарской власти?

В которой, конечно же, и это будет лучше, и то?!

Держи, товарищ! Но учти, играть придётся на поле свободной рыночной, организационно-хозяйственной игры, придется строить в уме такие модели, учитывать такое количество интересов, факторов и условий, которое в головах абсолютного пролетарского большинства даже не уместится! 

 

И дело, таким образом, оказывается не только, и не просто в «присвоении прибавочной стоимости».

Капитализм как и все прежние формы социального развития был именно взимающей формой, и это понятно и пролетарскому боевому коню.

 

Но вот ни пролетарскому коню, ни даже пролетарию наверное будет неизвестно и непонятно как взимающую форму социального отношения можно превратить в её противоположность!

 

И конечно же, тут… без обид, ведь даже такой гений как Маркс этого не смог понять.

 

Что же делать?

 

Нужно понять прежде всего, что марксизм это вырожденная линейная модель капитализма.

И нужно увидеть общественное развитие как развитие живой массы сознаний и форм их воплощения.

Необходимо увидеть меру развитости этих потребностей, их меру противоречия формам в которым они существуют, их целостность, насыщенность, их преимущественную направленность, их динамику собственного и возможного изменения, их устойчивость и консерватизм, их пластичность и способность к возвышающему развитию.

 

То есть нужно просто взять и выразить производство (исходящий поток) в виде функции потребления (входящего потока), а потребление – в виде функции производства, и уяснить вообще условия зависимости обоих функций друг от друга, и рассмотреть, что же из этой нелинейной и даже на первый взгляд непростой модели может получиться…

 

А если всего перечисленного нет, и дальше нам «блин-удалым-левым-теоретикам» на такие мелочи наплевать, и вообще наплевать на потребление, как необходимый аспект производства и самого его существования, … о чем речь, и остаётся тебе брат-революционер брать Красный  Флаг, и подменяя теорию практикой идти на Болотную и тусоваться на Сахарова, тщательно закрывая глаза своей совести от лицезрения либерально-либероидных рыл на сцене, которые всё это организовали!

 

Противоречие между сознанием и формами его существования является истинным источником социального развития. Именно идеальное в виде Всеобщего Сознания определяет развитие всех социальных форм в которых оно воплощено, их взаимодействие и борьбу, их переход друг в друга, дробление, дальнейшее определение и дальнейшую борьбу с последующим переходом.   Марксизм перевернул всё верх тормашками и перепутал причину со следствием.

 

Итак, именно грубость и простота (примитивность) модели, лежащей в основе теории, породили все известные проблемы марксизма.

… невозможно возвысить «пролетарское сознание» неким «революционным путём» и фактом «возвращения пролетариату» всей созданной им, и только им прибавочной стоимости.

… диктатура пролетариата как насильственное деформирование социальных отношений и их приведение с марксистскому среднему, к серости, разгильдяйству, к неограниченно растущей бюрократии и далее неизбежному гниению власти, росту демагогии и лжи и в итоге – к «диктатуре Федь» во всех сферах жизни общества [162] .

… беспринципность и конформизм, словоблудие и лицемерие, равнодушие и эгоизм массы социальных недоносков всегда готовых «расти над собой» во сне анти-капиталистического инобытия, потому что именно они (как выяснилось) являются «солью земли» станет той субстанцией которая заполнит постепенно, но неуклонно все социальные ниши, всех социальных уровней, и когда эта серая пена доберется до самого верха, то… должен наступить конец. 

 

И этот конец наступил.

 

… Все существующее – разумно.

 

… Ограниченность, взимающая ограниченность социально-недоразвитой массы, как показывает и доказывает существующая ныне реальность – должна ограничиваться, и этим контролироваться иными социальными силами (при «здоровом» капитализме – «классом капиталистов»), ибо без внешних границ она превращается в прорву потребления!

 

Причина развертывающейся гибели России в предоставлении почти ничем неограниченной свободы действия тем эгоистическим ублюдкам, которые предназначенное Богом для всех, сделали предметом исключительно собственного потребления.

 

Ранее (пару тысяч лет назад) богатому было так же трудно попасть в «царствие небесное», как верблюду пролезть «сквозь игольное ушко». [163]

 

Этот образ тогда говорил лишь о внутреннем труднопреодолимом препятствии созданном для самих себя теми, кто оброс богатством и воспринимает отчужденную от всего мира мёртвую вещность как самого себя.

 

Сейчас же так называемое «богатство» есть неоспоримая улика, признание в совершенном против мира страшном антидуховном преступлении, и более того – уже вынесенный приговор самим себе!

 

А что это за приговор можно легко понять из другого сообщенного Иисусом образа «тьмы внешней» и «скрежета зубовного»...

Вся нынешняя жирующая непомерно человекообразная мразь должна бы это знать и понимать, хотя бы в силу своей большей относительной смышлености, но блеск злата и самодовольство неизменно и всегда делают то, что должны делать.  

 

Жесткая и простая правда в том, что именно трудности и невзгоды являются движущей силой изменения сознания, то есть именно нагружение сознания потенциалом текущего несоответствия энергии исходящего потока и входящего потока, применительно к данному субъекту может это сознание изменять.

 

Абсолютное большинство должно быть поставлено в условия, когда от субъекта (личности или форм-группы) в его собственном субъективном восприятии требуется прилагать усилие создавая, отдавая,  производя больше [164] , чем они получают на входе, в потоке потребления.

Потому очень и очень долго будет действовать принцип: «хорошо работаешь − хорошо живёшь».

Всё что можно сделать для людей, это по сути, убрать все преграды, уничтожить всех паразитов которые стремятся нажиться за их счет, создать все необходимые условия для полноценной, напряженной работы, воплотив справедливость в жизнь такой, какой её видит большинство нормальных нравственно здоровых людей.

Задарма и нашару − ничего!

Всех хитрозадых посредников и паразитов, всех спекулянтов, не желающих честно трудиться и служить, трудиться на себя, на свою семью, на свой край, служить своей Родине, и оберегать свою Планету – к ногтю! [165]

Здравый, свободный, умный, напряженный и творческий труд изменит Планету, свободных, честных, достойных, справедливых, отзывчивых, простых, дружелюбных людей, знающих своего Творца и устремленных к нему.

 

Любая форма взимания подавляется в той мере в какой это только возможно, чтобы такое подавление зла, само не превратилось во зло.

 

Критерий в конце концов прост – субъективное ощущение, субъективное восприятие и субъективное понимание действительной свободы.

 

Главная проблема это паразитирование, которое ныне стало всеобщим, и, например, даже само понятие «спекуляция» стало необходимым атрибутом «цивилизованности».

 

Почему существует и почему так вызывающе нагло жирует олигархическая мразь в России?

 

Очень хочется знать?

Тогда ЗНАЙТЕ, и НЕ ГОВОРИТЕ, что НЕ ЗНАЛИ!!

 

Потому что те, НА КОМ ОНА ЖИРУЕТ СЕЙЧАС её – этой мрази ДОСТОЙНЫ!!

 

Потому что олигархическая мразь это лишь плоды духовного перерождения и духовной мутации русского народа, который ведомый иудами, предал себя, свою историю, всё сотворенное собой и продал силам зла своё духовное первородство народа-богоносца за чечевичную похлебку несуществующего «светлого капиталистического будущего»!!

 

Потому что слишком у многих текли слюни зависти от того что они видели по телевизионным  ящикам, в которых демонстрировалось как же оказывается славно и припеваючи живут все те, кто воровал, ловчил, был беспринципным, и смог, решился пойти на то, чтобы потерять совесть и честь, и именно поэтому получил всё, что имеет сейчас!

 

Честное богатство?!!

Справедливое богатство??

 

Да ТАКОГО НЫНЕ БЫТЬ НЕ МОЖЕТ!

 

Ибо даже те, кто своим несомненным талантом добился так называемого «успеха» и лично согласны с тем, что они «да», действительно «успешны» – НЕПОПРАВИМО ВИНОВНЫ, ибо растлены сами, и растлевают всех иных слабых душой и духом, ДОБРОВОЛЬНО СТАНОВЯСЬ и ДАВНО СТАВ ЧАСТЬЮ ЗЛА! Ибо БЕССОВЕСТНЫ ПО ОПРЕДЕЛЕНИЮ и ПРАКТИЧЕСКИ ВСЕ уже духовно мертвы, так как с всеобщей точки зрения, с точки зрения Бога НЕУСПЕШНА, ДУХОВНО МЕРТВА и ВООБЩЕ ВОТ-ВОТ ИСЧЕЗНЕТ из ИСТОРИИ САМА РОССИЯ!!

 

И КАК интересно, вообще БЫТЬ с омерзительными девяностыми?

 

Не «лихими, не «крутыми», а именно омерзительными!!!

Ведь именно в это время, В ЭТОТ ПЕРИОД ВРЕМЕНИ и СОВЕРШИЛОСЬ ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ НАРОДНОЕ ОТРЕЧЕНИЯ ОТ ДУХОВНОГО ПЕРВОРОДСТВА!

 

Разве не в это время была ЗАРЫТА ЖИВЬЁМ РУССКАЯ СПРАВЕДЛИВОСТЬ?!

 

ПОЧЕМУ НАРОД ПОЗВОЛИЛ ТАКОЕ С СОБОЙ СДЕЛАТЬ?!

 

Ведь как - вообще - можно - быть - довольным - собой, если рядом и вокруг – нищета, обездоленность, гниение и распад всего, что ранее работало и было живым?!

 

КАК? КАК? КАК ТАКОЕ ВОЗМОЖНО?!

 

Какой же темной скотиной надо оказаться, чтобы купиться с потрохами, и заложить для этого и совесть свою, и честь, и человеческое достоинство, для того лишь, чтобы обладать всем  престижным барахлом?!

И вообще, разве никто не понимает, что «благодаря» [166] ЧЕ-ЛО-ВЕ-КУ Планета и Природа СМЕРТЕЛЬНО БОЛЬНЫ, больны АБСОЛЮТНЫМ ОТСУТСТВИЕМ ЧЕЛОВЕЧНОСТИ, ВЫСШЕЕ предназначение которой как раз в том, чтобы СТОЯТЬ НА СТРАЖЕ Жизни во всех её проявлениях?

 

ДА НЕУЖЕЛИ ВСЕГО ЭТОГО НЕ ВИДНО?

 

Да, БУДУЩЕЕ У ЛЮДЕЙ БУДЕТ ЛИШЬ В ОДНОМ СЛУЧАЕ, ЕСЛИ ОНИ – ЛЮДИ СОГЛАСЯТСЯ, ЧТО ЭТО БУДУЩЕЕ БУДЕТ: НАПРЯЖЕННЫМ, ТВОРЧЕСКИМ, БЛАГОДАТНЫМ и ЧЕСТНЫМ перед Богом и людьми, и сделают всё возможное и невозможное, чтобы исправить всё, что они натворили в мире в безумии своём!

 

И когда речь заходит о напряженности, то речь, разумеется, не о запредельной мере нагрузки, когда разрушается имеющиеся индивидуальные и социальные структуры организации, то есть развивается деградация самого организма человека или социального организма.

Речь о том, что опыт так называемого «социализма» доказал и для самого тупого необходимость зарабатывания денег, необходимость настоящего труда, именно как напряженного, разнообразного, осмысленного и содержательного, который и должен вызывать необходимые внутренние изменения сознания, прежде всего его (сознания) развитие, возвышение.

 

Что происходит, когда у типичного социального недоноска в виде ПРАКТИЧЕСКИ ВСЕЙ нашей российской олигархии или тех же ПОП-УБОГИХ и ПОП-УРОДЛИВЫХ и ЗВЕЗДАНУТЫХ НА ГОЛОВУ "ЗВЕЗД", когда указанный выше труд отсутствует?

 

Происходит то, что и должно происходить, всё в меру имеющейся социальной недоношенности и… как в мультфильме «Шел прошлогодний снег»…

 

… Если пир то – ГОРОЙ!

… и всё вокруг такое маловатое и сами «звезды» рейтинга форбс или сцены, тоже какие-то все маловатые, и потому должны казаться себе и другим всё больше и больше!! 

 

И вот в результате все эти СОЦИАЛЬНЫЕ НЕДОНОСКИ и ВЫКИДЫШИ превращаются в ИДОЛОВ ХРАМА ВСЕОБЩЕЙ ТЕМНОЙ РЕЛИГИИ ПОТРЕБЛЕНИЯ!!

 

Отвратительная, наглая, безвкусная и вызывающая роскошь!!

Если яхты – то по полторы сотни метров!

Если «покупка» – то «футбольной команды», виллы или собственного острова за многие-многие десятки, а то и сотни миллионов долларов!

Всё что окружает человека в обычной нормальной жизни становится беспредельно-гипертрофированным!

 

Дом?

 

ЗАМОК!!

 

Ванна? Унитаз?

ИЗ ЗОЛОТА!! Инкрустированные драгоценными камнями!! Чтоб заднице ПРИЯТНО было!

Но ведь ЗАДНИЦА ЭТО УЖЕ ВСЁ, ВСЁ МЕРТВОЕ ТЕЛО ДВУНОГОГО ПРИМАТА, В КОТОРОМ НЕТ ни ДУХА, ни ДУШИ!!  

 

… Деньгами не просто что называется «сорят», нет, их выбрасывают на ветер горстями!!

Чтобы ВСЕ видели!

 

И вот сам собой встаёт законный вопрос…

А почему бы эту мразь, все эти пустые оболочки-паразиты ВЗЯТЬ И НЕ ПЕРЕБИТЬ?!

ПРОСТО И СРАЗУ?

 

Всю мразь и мерзость, этот авангард разложения русского конечно, можно и перебить, почему же не перебить… хотя бы для того, чтобы не служила дурным примером, но вот ЧТО ДЕЛАТЬ с мразью сознаний человеческой массы, которая в действительности ВСЮ ВОТ ЭТУ МРАЗЬ и МЕРЗОСТЬ и ПОРОДИЛА СОБОЙ?

 

Итак, всё что представлено выше было иллюстрацией отношения «расти над собой» и пора подводить черту.

В виде известного почти каждому финала.

И финал этот – совершенно необходимый финал воспитания и возвышения любого «пролетарского сознания» «пролетария Феди» в виде заслуженной жестокой порки с приговариванием: «Надо, Федя! Надо!»

 

Большинство существующих ныне человеческих сознаний всё ещё так и остаётся «пролетарскими» и «около пролетарскими», и подобно сознаниям маугли промышленных джунглей, будучи изъятым из этих джунглей, останется при любой революции ... такими какими они были.

 

Почему?

Вот на этот вопрос мы и отвечаем вместе с Марксом и Энгельсом, которые по своему пытались на него ответить, но не смогли, так как предложенная марксистская модель исключает активность феномена сознания, являющегося определяющим в понимании исторического развития.

 

… О том, что лежит на самой поверхности.

 

Марксизм как всем известно является «идеологией освобождения пролетариата», но сам Маркс − явно не пролетарий.

 

Феномен марксизма тем и удивителен, что всё то, что он (марксизм) выводит из самого себя в виде исключительно материальных (производственных) форм, существует и имеет смысл… лишь в случае наличия сознания, которое должно существовать и которое и осознаёт необходимость долженствования, причём такого долженствования каким его видит сам Маркс, долженствования «революционно преобразующего мир», и такое долженствование должно вырастать из самого сознания форм-группы.

Каково в действительности такое сознание можно видеть на примере «пролетарского сознания» советских народных масс, этой «новой исторической общности», которая возникнув, в конце концов неизбежно не только свалилась обратно в стихию капитализма, но при этом допустила, санкционировала и сделала легитимными такие омерзительные его формы, что … остаётся только удивляться причудливости исторических перипетий, и уповать на волю Божью.

 

Очередной вопрос, требующий нашего рассмотрения, непосредственно примыкает к проблеме универсальной формы выражения стоимости, это вопрос соотношения простого и сложного труда.

 

Чтобы выяснить и выявить и меру единства, и меру различия «простого» и «сложного труда» мы начнём издалека.

 

Марксизм, следуя модели «социального монополя», который получается практически сразу (не считая такой мелочи как «диктатура пролетариата») после революционного отламывания нехорошего полюса» исходит, таким образом, из несостоятельного и необоснованного предположения, что имеющийся человеческий материал, и тот, который составит тело проявления коммунистической общественной формации – это по сути один и тот же материал.

 

Но это принципиально не так.

 

Диалектика отношения простого и сложного труда это диалектика социального отличия, различия и противоположности.

Отличающееся друг от друга в некотором отношении может существовать по отношению друг к другу лишь в форме своего-иного, то есть соотнесения в данном отношении, которое не может быть ничем иным как процессом уравнивания, приравнивания, являющимся моментом тождества отличного в данном отношении.

Нет момента тождества, то есть нет движения отождествления отличного и различающегося – нет и соответствующего отличия.

Отличающееся друг от друга, чтобы быть собой – отличием  в данном отношении, например, количественным отличием или величиной, должно в этом же отношении быть тождественным.

 

Величина, которой выражается отличие и есть величина отождествления.

Иными словами, отличное друг от друга отлично отождествлением, как моментом самодвижения отличия.

 

Попросту говоря, чтобы была, чтоб существовала какая-то форма отличия – нужна соответствующая ей форма отождествления, которая и делает возможным отличие!

Если две вещи не имеют ничего общего, то они (ещё) и не различны, и (ещё) не отличаются друг от друга!

Потому тождественность неизменно – отлична, различна и противоположна, как и отличие, различие и противоположность неизменно тождественны [167] , причем форма неизменности очевидно есть трансформа всеобщего.

 

Некоторый реальный социум как ВСЕОБЩЕЕ в любой момент времени тождественное себе, тождественное себе как всеобщности, существующей и осуществляющей себя в неисчислимости единичных форм своего-иного, каждая из которых самостоятельно, но координировано со всеми иными формами двигается к своей форме всеобщности, являющейся ВСЕОБЩЕЙ ВСЕОБЩНОСТЬЮ или трансформой всеобщего.

Постоянно возникающая и существующая проблематичность понимания любого социального развития и его направления, и соответственно его цели и результата, черпает свои силы в формализме, который раздирает формы социального.

Первоначально этот формализм просто разводит их в стороны, и далее наблюдая всё более возрастающую количественность различия, приходит для себя к непререкаемому выводу о том, что формы очевидно более никак не связаны друг с другом, или иначе говоря, всеобщего в этом разлетающимся в разные стороны пчелиной рое социальных форм уже нет и быть не может.

 

ВСЁ!

Пасека жизни опустела, все улетели!

Но как ни странно, пчелки форм, напитавшись нектаром цветков всеобщности вечно возвращаются и общее и особенное восстанавливается вновь, более того, каждая пчела-форма вернувшись из своего похода, танцуя, сообщает всем иным о местах в которых она побывала и этим осуществляет координацию на уровне общего и всеобщего.

И всё «пчелиное общее», которое единственно является живым, так как «отдельная единичная-и-оторванная-от-все-пчела-форма» принципиально не может существовать, в лице иных пчелок-форм строго следует сообщенной информации, посылает определенное множество пчёл-форм за нектаром.

 

Кто-нибудь наблюдал пчелиного душу роя, живущего в улье?

Нет, конечно же. Об этой душе можно судить лишь по поведению её тела проявления в виде множества пчёл.

 

Если говорить о человечьем улье, то каждому кто не просто что-то жужжит, а при этом ещё и думает, вполне доступно понять и увидеть его Душу – заглянув в свою собственную как миниатюрное и детское её подобие.

 

Дабы полнее понять сущность происходящего в социальной жизни и увидеть её в каждом моменте происходящего вокруг себя, необходимо уяснить главное – наличие связи всего со всем, связи которая осуществляется через всеобщее, всеобщее, которое в каждой единичной и особенной форме по всем уровням иерархии!

 

Итак, ещё раз:

 

«Постоянно возникающая и существующая проблематичность понимания любого социального развития и его направления, и соответственно его цели и результата, черпает свои силы в формализме, который раздирает формы социального.

Первоначально этот формализм просто разводит их в стороны, и далее наблюдая всё более возрастающую количественность различия, приходит для себя к непререкаемому выводу о том, что формы очевидно более никак не связаны друг с другом, или иначе говоря, всеобщего в этом разлетающимся в разные стороны пчелиной рое социальных форм уже нет и быть не может».

 

Вспомним наш геометрический абсолют и моменты его становления.

Этот образ тем хорош, что предельно прост и нагляден, и опирается на хорошо представимые и понятные формы, и выводится из них, но именно этот образ и несёт на себе отпечаток существования всеобщего и абсолютного.

 

… «Пусть дана некоторая прямая».

 

➜… Формальное представление и понимание не задаваясь «ненужными вопросами»,  спокойно «чертит» где-то и в чем-то некую «прямую» и … ждёт дальнейших указаний.

 

… А вот «замороченное диалектическое» тут же встревает и начинает свои длиннющим хвостом мутить воду формального понимания странными рассуждениями.

 

Например, такого рода.

 

➜… Если дано некоторое определение формы в виде «прямой», то эта форма обязательно должна быть предварительно определена в отношении иных форм; в нашем случае понятие «прямая» является «геометрическим всеобщим», является «геометрическим абсолютом», который определен на единичном – точке, и относительно этого единичного как «своего-иного».

 

Иначе говоря, формальное представление и понимание как правило совершенно некритично осуществляет определение чего-либо, не понимая и не учитывая, что пара «точка – прямая» образуют пару противоположностей, которые существуя – существуют лишь через своё-иное, и такое существование является самодвижением перехода противоположностей друг в друга через самих себя.

 

Пойдём дальше…

Представим, что дана прямая и точка на ней.

 

Представим, что точка на прямой начинает как бы «делиться» подобно клетке, распространяя себя в некоторой окрестности себя, и что подобное происходит и в отношении любой из вновь появившихся точек.

Вновь появившиеся, так сказать самоопределенные точки, самим определением себя порождают соответствующее отношение определения, то есть самим фактом своего существования ставят себя в некоторое определенное отношение друг к другу.

 

Обратим внимание, что первоначально у нас есть в наличии лишь бесконечное число бесконечно близких отношений своего-иного, отношение неразличимости и неопределенности форм относительно друг друга.

Дальше это своё-иное продолжает «расходиться в стороны», проходя следующие стадии отношения: равнодушного безразличия, отличия, различия и как предельный случай различия – противоположности.

 

Уже на фазе самоотличия себя от себя самого, достигшей меры различия начинает образовываться область центра различия, то есть чем большими различиями обладают формы по отношению друг другу, тем плотнее и выше концентрация области равновесия или нейтрализации отличий.

 

Фаза противоположности различных друг другу форм, как высшая форма меры различия имеет своё формальное  завершение, свой «логический конец», и этим «концом» является предел, точка предела, к которой устремлено, и в которой формально нейтрализованы все выявленные и накопленные до этого отличия, различия и противоположности.

Что это за «предел», и что это за «точка»?

 

Это – нуль.

 

Действительное, то есть наблюдаемое воочию «расхождение» по «разным сторонам», то есть качество поляризации относительно точки «нуль» и постоянно и неограниченно возрастающая величина этой поляризации, и убеждает формальный ум в том, что связь форм потеряна навсегда и формы отныне развиваются независимо друг от друга, что собственно и означает общую форму существования убежденности в том, что всеобщее отсутствует.

 

Итак, допустим, что мы наблюдаем, что две формы (две точки) удаляются относительно определенного ими же начала координат в полярно разнонаправленную неведомую даль.

Эти две формы (две точки) являются противоположностями, например, двух противоположных друг другу социальных форм знакомых нам в виде «пролетариата» и «буржуазии».

 Что именно не понимает формальное сознание?

Оно не понимает, вообще говоря простейшей вещи, не понимает того, о чем постоянно говорит Гегель, говорит даже в своей «Философии права» рассматриваемой нами в данной Главе!

 

 

Расходящиеся кажется навечно в противоположные стороны формы в действительности двигаются к своему всеобщему, к тому третьему которое их объединяет, объединяет именно потому, что всегда присутствует и живёт в обоих, развивает обоих, и контролирует обоих в их движении перехода!

 

Любая даже самая простая социальная форма объединяет в себе, связывает воедино огромное число рассмотренных выше «элементарных бесконечностей», которые замыкаются и порождают собой основание, на котором вырастают иные формы.

Таким образом, разлетающиеся в капиталистической вселенной в разные стороны «классы» «пролетариата» и «буржуазии», как развивающиеся и находящие друг в друге опору «классовые противоположности» являют собой вовсе не конечный как считается в марксизме, а по существу… исходный пункт дальнейшего бесконечного движения и развития данных форм-групп к всеобщему.

Причём движется к своему всеобщему любая единичная форма, любая особенная форма, любая общая форма.

 

Чтобы стало ещё яснее.

 

Напомним ещё об одном образе к которому мы сейчас возвращается.

Головоломка «Ханойская башня». Три стержня. На одном из них  в виде детской пирамидки нанизаны диски: на самом большом диске, который в самом низу диск меньшего диаметра и так далее. Необходимо перенести все диски на третий стержень и расположить их в таком же порядке в каком они находятся на первом стержне используя два правила:

 

1.      За один ход можно переносить лишь один диск.

2.      Нельзя класть больший диск на меньший.

3.      В качестве промежуточного используется второй стержень.

 

При числе дисков составляющем несколько десятков число операций которые необходимо совершить для переноса по установленным правилам возрастает настолько, что есть легенда о легенде, которая гласит что…

 

"… в Великом храме города Бенарас, под собором, отмечающим середину мира, находится бронзовый диск, на котором укреплены 3 алмазных стержня, высотой в один локоть и толщиной с пчелу. Давным-давно, в самом начале времён, монахи этого монастыря провинились перед богом Брахмой. Разгневанный, Брахма воздвиг три высоких стержня и на один из них возложил 64 диска. Брахма поместил на один из стержней 64 диска из чистого золота, причем так, что каждый меньший диск лежит на большем.

 Как только все 64 диска будут переложены со стержня, на который Брахма сложил их при создании мира, на другой стержень, башня вместе с храмом обратятся в пыль и под громовые раскаты погибнет мир.

 Количество перекладываний в зависимости от количества колец вычисляется по формуле 2 ^{n − 1}.

 Число перемещений дисков, которые должны совершить монахи, равно 18 446 744 073 709 551 615. Если бы монахи, работая день и ночь, делали каждую секунду одно перемещение диска, их работа продолжалась бы 580 миллиардов лет..." [169]

 

Прямой аналогии с проблемой социального развития, которая есть переход единичного и всеобщего друг в друга, и является проблемой качествования, то есть обретения необходимых данному единичному качеств в его становлении и раскрытии как всеобщего единичного, конечно же нет, но рассматриваемый образ помогает уяснить непростой путь обретения социальной формой того, что она неизбежно должна обрести.

Некоторое единичное качествование есть абстрактный квант социального всеобщего, которым обмениваются все социальные формы.

 

Его мы представляем в виде того нечто, которое в своей всеобщей полноте многообразия будучи проинтегрированным и составляет тело проявления всеобщего духа осуществившего себя во всяком единичном.

 

Тело проявления индивидуального единичного духа упрощенно представим в виде трех уровней, каждый из которых имеет весьма значительное число единичных подуровней.

 

Итак, три уровня это:

 

- физическое тело;

- эмоциональное (астральное) тело;

- ментальное тело.

 

Высшие уровни ментального тела («тела мысли») являются духовным телом  человека.

Построение единого тела человека (тела, души и духа) осуществляется хотя и последовательно, то есть вышестоящий и более значимый уровень (подуровень) всегда должен оформляться и складываться лишь на относительно оформленном нижележащем, но человеческая природа достаточно гибка [170] , так как неизменно гибка и по своему даже расточительна сама Природа.

Социальное взаимодействие и развитие является по существу процессом качествования.

Иными словами обмен различного уровня социальными продуктами активности в которых и материально-вещественно, и нематериально и невещественно (т.е. информационно и энергетически) синтезируется и опредмечивается энергии соответствующих уровней и подуровней единого человеческого тела, осуществляется повсеместно, а, разумеется, не только в форме товаров и товарного производства.

 

Человек как не крути это всё же «человек-мыслящий» и «человек-творящий», а не «человек-торгующий», в том числе и собой как «рабочей силой».

Процесс качествования это двуединый процесс излучения-поглощения социальных квантов.

Тот или иной социальный квант излучается-поглощается как результат последовательности актов «активности-пассивности» всего тела человека как целого.

Результатом работы, активности тела становится наработка материальных и тонкоматериальных структур, которые собственно и составляют «материализующийся диск» соответствующего подуровня, некоторого уровня.

Человек совершая некоторую работу и находясь в активном состоянии в результате обмена социальными квантами точно также способствует развитию необходимых компонентов тела соответствующих уровней, как занимаясь физической культурой он тренирует, укрепляет и развивает собственное физическое тело, костную структуру, хрящевую, соединительные ткани, мышечную ткань, сердце и т.д.

Что-то отдавая в мир, то есть производя, что-то изменяя в мире, человек одновременно изменяет и самого себя, совершенствует или наоборот разрушает, а нередко и то и другое одновременно.

Любое действие внутреннее или внешнее, является результатом активности соответствующего тела субъекта и их совокупности в их едином внутреннем и внешнем взаимодействии.

 

Идеальный или всеобщий субъект, индивид достигший в той или иной мере всеобщности качествования, являет собой в интерпретации нашего образа красивую очень высокую пирамидку духовный стержень которой соизмерим и соответствует высоте накопленных дисков-качествований, практически без пропусков отсутствующих социальных квантов.

 

В таком субъекте воплощено всё, все социальные качества и качествования, он всегда лишен всякой специализации и универсален, и может осмысленно действовать  в практически любой сфере человеческой активности, его имеющийся потенциал энергии огромен и субъект потому может охватывать и контролировать огромные пространства в том числе и пространство времени.

И наконец, такие люди очень хорошо известны практически каждому, они несут свет знания, культуры и духовности, их помнят на протяжении тысяч лет и сделанное ими не теряет своей актуальности никогда.

 

Здесь стоит отметить меру восприимчивости, которая проявляется в необходимом числе повторений циклов активности, которые приводят к формированию того или иного «качествующего диска» того или иного уровня.

В случаях врожденной талантливости, означающей, что тонкоматериальное тело человека уже является достаточно развитым и оно воплощаясь чрезвычайно быстро в сравнении со всеми иными усваивает уроки и развивается, так как для субъекта это лишь повторение ранее усвоенного.

Всего лишь несколько повторений образуют навык, несколько применений навыка образуют умение, а множества однородных умений сливаясь воедино образуют мастерство в соответствующей сфере.

 

Итак, банальный социально-экономический (товарный) марксистский капиталистический обмен, наряду с десятками иных уровней осуществляемого социального обмена, является ничем иным как наработкой социальных качеств и качествований, являющихся взаимовлиянием, изменением, укреплением и совершенствованием, то есть  развитием всех трех тел человека.

 

Человек проработал какой-то период времени и получил за это некоторое возмещение.

Именно сделанное им – в какой-то мере характеризует его, в какой-то выражает, в какой-то мере задействует потенциал развитости его тел, воплощая его внутреннюю энергию в сотворенном.

 

Разработать теорию, провести всесторонний анализ проблемы, разработать новое оружие или новый инструмент для решения каких-то задач, написать книгу, поэму, построить здание, произвести продукт, который удовлетворяет потребности в чем-то, вырастить экологически чистую пищу и т.д., всё это и есть воплощение в соответствующей мере сформированных уровней и подуровней  тел субъекта.

 

Насколько совершенным будет созданное, или насколько совершенным и нужным будет внесенное в мир изменение и можно судить о том, что собой являет человек, какова его, собранная им «детская пирамидка» на тонко-материальных и духовных планах, «алмазный стержень» которой и есть его «я».

 

Итак, осуществленная работа, результат социальной активности является слепком, отражением и выражением наличия накопленных компонентов, сформированной структуры, и общего совершенства тел человека, выражение меры качествования субъекта относительно всеобщего.

Субъекты как бы (если как бы необычайно ускорить процесс и рассматривать квантованность на уровне социальных качеств), при необходимости (которая как правило всегда существует) обмениваются друг с другом «дисками» качествований-качеств, параллельно  выращивая в себе на основании уже имеющихся недостающие, необходимые диски-качества и (или) их уровни и подуровни.

 

Таким образом активность в соответствующей сфере является ничем иным как своего рода снятием слепка, отпечатыванием на формах материального и нематериального мира «литер» освоенных субъектом «слов-мыслеформ» созданных им во внутреннем индивидуальном пространстве творения.

При этом используются энергии тех или иных уровней-дисков, а многократность повторений обмена и означает наработку, приобретение (обретение) нового недостающего качества или укрепление и развитие уже имеющегося.

 

Необходимо кроме того понимать и видеть логику социального обмена.

В общем случае она имеет всеобщий взимающий характер, в силу доминирования соответствующей всеобщей формы и принципа.

Социальные формы находятся в состоянии относительного равновесия по отношению друг к другу руководствуясь принципом взимания. Слабость или недостаток социальной энергии неизбежно ведут к деградации формы к сужению и уменьшению объёма социального пространства контролируемого ей, а нередко к уничтожению самой формы.

Обособление или эгоизм в таких условиях являются по сути естественной реакцией самосохранения.

 

Каждый как бы стремится получить больше, а дать меньше, а в случаях глубокого отклонения от меры равновесия взимающего отношения – вообще ничего при отдаче не давать.

Мошенничество, воровство, т.н. «коррупция», убийства и т.д. являют собой типичные формы взимающего отношения высокой меры отклонения от условной нормы взимания, которая принята или сложилась в некотором социуме.

 

У людей вызывает протест и непринятие, увы, не взимание как таковое, многие просто смирились с ним как с неизбежным фактом, а именно некое отклонение от «нормы».

Но причина существования самого «отклонения от нормы» вовсе не в существовании «самих по себе плохих» субъектов или групп, а наличии самого взимающего отношения, которое «существует в среднем», но существуя – должно осуществлять себя и в «концентрированном выражении».

 

Что означает выражение «концентрированном выражении»?

Это то, что требует своего оформления границами того или иного уровня, потому что стремится переступить границы общего, а такие границы всегда есть, ибо их отсутствие разрушило бы общее.

Нравственными границами и границами правовыми.

 

Так называемое «бессовестное» и «недостойное поведение» или «низкие поступки» некоторого субъекта является общественной оценкой переступания им нравственных границ.

Переступание, преодоление субъектом правовых границ (административных и уголовных) оформляется в так называемые «МОШЕННИЧЕСТВО», «ВОРОВСТВО», «КОРРУПЦИЮ», «УБИЙСТВО» и т.д..

 

Почему существует преступность?

Потому что существует взимающее социальное отношение. Именно ЭТО основа преступности во всех её формах.

Ведь в т.н. « преступности» лишь в концентрированном виде представлено то, что уже есть и уже существует в социуме, то тёмное, что он собой представляет в своём неостановимом движении во всё возрастающую тьму взимания.

 

Подобно тому, как в сосуде с газом имеются молекулы с самыми различными скоростями движения при некоей «средней скорости», и поле скоростей определяется соответствующим законом распределения, например «нормальным вероятностным распределением», молекулы, скорость которых превышает некий уровень, который является границей правовой нормы всегда будут присутствовать.

Потому, в обществе, существующим по закону взимания и эгоизма, ВСЕГДА найдутся двуногие твари, которые в силу тех или иных обстоятельств воплощают в себе в насыщенном виде энергетический взимающий потенциал «социального сосуда».

 

Когда же в обществе будет ликвидирована так называемая преступность?!

 

НИКТО не решается даже думать об этом, не то что говорить!

 

Так же по всей видимости, никто не желает понять, что вполне возможно и реально  на порядок, а то и в десятки раз уменьшить преступность, причём практически одномоментно.

 

КАК?

 

Да просто обрубив корни преступности!!

 

Просто приняв иную социально-ценностную парадигму развития!

 

То есть ликвидировав социально и экономически принцип взимания как ценностный социальный принцип существования, устранив из жизни все формы взимания, которые служат источником и питают принцип взимающего отношения.

 

Это конечно же вовсе не значит, что взимание сразу же вообще исчезнет.

Но оно действительно исчезнет и действительно будет устранено именно как корень зла, который творит зло!

 

Оно исчезнет как господствующий принцип по сути уже официальной, но особо не афишируемой государственной всемирной религии потребления, которым рождение, воспитание и обучение ублюдков потребления сейчас поставлено на поток!

 

И всем известно, что этот принцип  сейчас пропитывает всё, и всем известна вонь которая от него исходит, так как это зловоние алчности, бесчестия, низости и подлости, равнодушия и запредельного социального эгоизма!

 

Таким образом, простое уничтожение этого принципа как источника зла, сразу же унесёт с собой в могилу большую часть своего омерзительного воплощения, своих цветов и плодов!

 

Применительно к образу сосуда с газом это означает, что уменьшение его общей «средней  взимающей температуры»  автоматически повлечет за собой многократное уменьшение числе тех молекул, скорость взимающего движения которых переходит правовую границу [171] .

 

Нужно быть конченным дебилом, чтобы бороться с преступностью каких-то формы, например, с той же «коррупцией» расширяя и углубляя ЕЁ ВЗИМАЮЩИЙ ИСТОЧНИК, который и ЕСТЬ ОБЫЧНОЕ ПРАВО КАЖДОГО СТАТЬ и БЫТЬ ВЗИМАЮЩЕЙ СКОТИНОЙ ДЕМОКРАТИИ!

 

Определив Россию именно «как демократическое и правовое государство» ублюдки ельциноиды ввергли Россию в чудовищную бездну взимания, ибо демократия и буржуазное право есть право абсолютного, всеобщего взимающего отношения, которое на социальной среде с доминирующим общинным сознанием принимает просто запредельно кошмарные формы!!

 

И ОБРАТИМ ОСОБОЕ ВНИМАНИЕ на то, что этот процесс не только имеет положительную обратную связь, но что процесс этот чрезвычайно нелинеен! [172]

 

То есть внесённое, внедренное отношение взимания в российских условиях может оставаться скрытым и медленно монотонно возрастать внешне при этом почти никак не проявляя себя, но в некоторый момент или период времени мгновенно проявиться превращаясь в ЛАВИНУ ВСЕОБЩЕГО БЕЗУМИЯ И СКОТСТВА!!

 

Именно ЭТО чуть не реализовалось в период «болота в сахате»!

Именно это неизбежно скоро вновь реализуется, и РОССИЯ ПРОСТО ИСЧЕЗНЕТ В ОДИН МИГ, распадется на ублюдочные национальные микрогосударства, которые через некоторое время будут поглощены.

 

За совершенные преступления «Великого-и-Поганого-Ельцина» НАДО БЫ как-то собраться после, и ВЫКОЛУПАТЬ из Святой Русской Земли, и далее ритуально захоронить этот сатанинский труп этой самодовольной тупой сатанинской твари в жерле действующего вулкана на Камчатке [173] .

 

 

Итак, логика «социального обмена-взаимодействия», одной из множества форм которой является социально-экономический обмен, который и пытается анализировать Маркс, соответствует имеющей место фазе развития сознания. 

Фаза различения и определения (аналитическая фаза), является фазой доминирующего взимающего социального отношения – это мир непрекращающейся борьбы взаимодействующих форм.

 

Аналитическое нисхождение в ад формализма  «Христа Сознания» безусловно «спасает» все определенные в процессе нисхождения формы, освобождая их из пут хаоса, но воплощение самого факта спасения происходит лишь на восходящей синтетической фазе. 

Таким образом, в конечном счете именно мера развитости сознания определяет способность некоторой социальной формы создавать, оформлять, творить из социального потока [175] новые формы и изменять уже имеющиеся.

 

Мера развитости сознания определяет соотношение так называемого «простого» и «сложного труда».

В марксизме социальная форма пассивна, вырождена и никак не учитывает меру развитости сознания.

 

Отсюда и вытекают все ошибочные положения марксистской теории.

 

Проблема соотношения «простого» и «сложного труда» связывает воедино весь узел проблемных моментов марксистской теории:

 

- общий вопрос отношения понятия «стоимости» и понятия «стоимости воплощенной в данном товаре»;

- вопрос связи и отношения «стоимости рабочей силы» как некоторой формы труда и создаваемой в процессе труда «прибавочной стоимости»;

- вопрос осуществимости и становления «общественно-необходимых затрат труда»;

 

В отдельной постановке связь и соотношение «простого» и «сложного труда» является функцией отношения исходящего и входящего социальных потоков как рефлексии самого потока.

По существу, но в самом общем виде мы уже если и не рассмотрели в полном объеме [176] , но точно обрисовали контурно все указанные вопросы, включая даже вопрос отношения простого и сложного труда.

 

Действительно, так называемый «сложный труд», есть не что иное как стыдливое марксистское определение качественности труда, а отношение качества и количества… нам хорошо известны.

 

Но прежде слово Марксу и Энгельсу.

Далее будут приведены фрагменты работ относящиеся к рассматриваемой нами теме и комментарий к ним [177] .

 

«Товар есть прежде всего внешний предмет, вещь, которая, благодаря ее свойствам, удов­летворяет какие-либо человеческие потребности. Природа этих потребностей, — порожда­ются ли они, например, желудком или фантазией, — ничего не изменяет в деле²⁾. Дело также не в том, как именно удовлетворяет данная вещь человеческую потребность: непосредствен­но ли, как жизненное средство, т. е. как предмет потребления, или окольным путем, как средство производства.

Каждую полезную вещь, как, например, железо, бумагу и т. д., можно рассматривать с двух точек зрения: со стороны качества и со стороны количества. Каждая такая вещь есть совокупность многих свойств и поэтому может быть полезна различными своими сторонами» [178] .

 

«Известный товар, например один квартер пшеницы, обменивается на x сапожной ваксы, или на y шелка, или на z золота и т. д., одним словом — на другие товары в самых различных пропорциях. Следовательно, пшеница имеет не одну-единственную, а многие меновые стои­мости. Но так как и x сапожной ваксы, и y шелка, и z золота и т. д. составляют меновую стоимость квартера пшеницы, то х сапожной ваксы, у шелка, z золота и т. д. должны быть меновыми стоимостями, способными замещать друг друга, или равновеликими. Отсюда сле­дует, во-первых, что различные меновые стоимости одного и того же товара выражают нечто одинаковое и, во-вторых, что меновая стоимость вообще может быть лишь способом выра­жения, лишь «формой проявления» какого-то отличного от нее содержания» [179] .

 

«Как потребительные стоимости товары различаются прежде всего качественно, как мено­вые стоимости они могут иметь лишь количественные различия, следовательно не заключа­ют в себе ни одного атома потребительной стоимости.

Если отвлечься от потребительной стоимости товарных тел, то у них остается лишь одно свойство, а именно то, что они — продукты труда. Но теперь и самый продукт труда приоб­ретает совершенно новый вид. В самом деле, раз мы отвлеклись от его потребительной стоимости, мы вместе с тем отвлеклись также от тех составных частей и форм его товарного тела, которые делают его потребительной стоимостью. Теперь это уже не стол, или дом, или пряжа, или какая-либо другая полезная вещь. Все чувственно воспринимаемые свойства по­гасли в нем. Равным образом теперь это уже не продукт труда столяра, или плотника, или прядильщика, или вообще какого-либо иного определенного производительного труда. Вме­сте с полезным характером продукта труда исчезает и полезный характер представленных в нем видов труда, исчезают, следовательно, различные конкретные формы этих видов труда; последние не различаются более между собой, а сводятся все к одинаковому человеческому труду, к абстрактно человеческому труду.

Рассмотрим теперь, что же осталось от продуктов труда. От них ничего не осталось, кроме одинаковой для всех призрачной предметности, простого сгустка лишенного различий чело­веческого труда, т. е. затраты человеческой рабочей силы безотносительно к форме этой за­траты. Все эти вещи представляют собой теперь лишь выражения того, что в их производст­ве затрачена человеческая рабочая сила, накоплен человеческий труд. Как кристаллы этой общей им всем общественной субстанции, они суть стоимости — товарные стоимости» [180] .

  

Главное в данных трёх фрагментах:

 

«Как потребительные стоимости товары различаются прежде всего качественно, как мено­вые стоимости они могут иметь лишь количественные различия, следовательно не заключа­ют в себе ни одного атома потребительной стоимости».

 

«Стоимость» есть не только стоимость как мера необратимой деградации социальной энергии в виде абсолютно отчужденных субъектом форм производимых в процессе труда, но и вообще форма всеобщей ценности социальной энергии воплощающейся благодаря труду.

Уже даже в первом приближении должно было бы вызывать массу вопросов само марксистское решение ключевой проблемы стоимости в виде полного сведения качественности потребительной стоимости к одним лишь количественным временным различиям самого социального движения уравнивания осуществляющегося процессом обмена.

 

Субъект уравнивает, т.е. отождествляет меновую и потребительную стоимость.

Их момент тождественности, момент отождествления и есть указанное сведение в единство двух форм стоимости и именно данный факт единства предполагает однородность таких форм друг другу.

 

Но количественность и качественность не сводимы друг другу, могут существовать и сосуществовать как развивающееся противоречие и разрешение противоречия.

Это означает то, что указанное сведение есть сведение не просто неоднородного и разнородного, но различного и противоположного.

Количество и качество образуя пару противоположностей, может быть отождествленным лишь как движение отождествления, т.е. момент тождественности, который никак не может быть понимаем как собственно тождественность этих двух форм!

И именно так такое отождествление осуществляется!

Между движением отождествления и движением тождественности марксизм ставит знак равенства.

Но равным или тождественным количесвенно, может быть лишь количественное.

Ошибка марксизма как раз в том, что момент отождествления, который есть количественный аспект, количественная форма качественного содержания, воплощенная в некотором акте сведения двух форм стоимости, он принимает за само отождествление!  

Ведь формально разнокачественность «а» единиц одного товара количественно приравниваются «в» единицам другого!

Приравнивается ведь?!

Есть факт такового? Есть!

 

Но дело ВЕДЬ КАК РАЗ В ТОМ И СОСТОИТ, что форма выражения указанного тождества – количественность такова, какова она есть ПОТОМУ, что отождествляется НЕ СВОДИМОЕ ДРУГ ДРУГУ!

Понятно ли ошибка марксизма?

Отождествляющееся качественно, как тождественность двух однородных качеств чего-либо – уже неизменно и тождественно друг другу и количественно, то есть равно, уравнено самому себе, как своей качественной единой форме двух сравниваемых предметов.

Отождествление разнокачественных предметов не может быть осуществлено количественно в принципе, ибо количественность одного, будучи соотнесенной с количественностью качественности как всеобщности первого предмета, всегда предстаёт в форме бесконечного!

 

Просто жажда и жажда золота…

Каким бы алчным ни был человек, но ему умирающему от жажды, и лежащему обессилено на целом кургане золота НЕОБХОДИМА ВОДА, за которую он отдаст ВСЁ ИМЕЮЩЕЕСЯ У НЕГО ЗОЛОТО, ибо ВСЁ ИМЕЮЩЕЕСЯ У НЕГО ЗОЛОТО, на которое он в иных условиях мог бы приобрести ОЗЕРА ВОДЫ, сейчас в принципе не способно утолить простую жажду, даже если золота будет уже не курган, а целый гималайский хребет!

 

«Коня! Полцарства за коня!»

 

Можно было бы конечно же всплеснуть руками и спросить у Пространства: «Ну, как можно было совершить такую простую ошибку?!»

 

Но мы ведь уже знаем КАК и ПОЧЕМУ.

 

Тождественность, как истинная тождественность, таким образом есть интегральный временной предел всех формальных моментов отождествления к которым стремится модель обмена рисуемая Марксом!

Лишь устремляя число моментов социально-экономического обмена к бесконечности мы получаем тождественность двух форм «стоимостей» в качестве всеобщего предела, в качестве всеобщего третьего, которое существует в двух приравниваемых (отождествляемым) друг другу формах и разумеется, всегда тождественно самому себе.

 

Диалектический парадокс, который даже констатирует сам Карл Маркс состоит в том, что качественно различные товарные формы (формы стоимости) соотносимы друг с другом количественно и тождественны друг другу количественно лишь тогда, когда осуществляют себя как нетоварные формы (как отсутствие стоимости)!

 

Иначе говоря, форма товаров и их качественное различие действительно  сбрасывается и становится количественно сравнимой и может сравниваться количественно тогда, когда такая форма уже не является формой товара.

 

И самое поразительное здесь в том, что Маркс фактически рассматривает эти вопросы, и казалось бы, видит всё,  но при этом всё-таки делает неверный вывод!

 

Обратим внимание КАК и ГДЕ это происходит.

 

Приводим вновь в полном объеме уже представленный ранее фрагмент.

 

«…в своем непосредственном виде товар есть лишь овеществленное индивидуальное ра­бочее время особенного содержания, а не всеобщее рабочее время. Он поэтому не есть непо­средственно меновая стоимость, а должен еще только стать таковой [181] . Прежде всего, он мо­жет быть овеществлением всеобщего рабочего времени лишь поскольку он представляет ра­бочее время в определенном полезном применении, т. е. в какой-нибудь потребительной стоимости. Это — материальное условие, лишь только при котором заключенное в товарах рабочее время признается в качестве всеобщего, общественного. Таким образом, если товар может стать потребительной стоимостью лишь благодаря тому, что он реализуется в качестве меновой стоимости, то, с другой стороны, он может реализо­ваться как меновая стоимость лишь благодаря тому, что он в своем отчуждении выявляет себя в качестве потребительной стоимости. Товар как потребительная стоимость может быть отчужден только тому, для кого он является потребительной стоимостью, т. е. предметом особой потребности. С другой стороны, он отчуждается только за другой товар, или, если мы станем на точку зрения владельца этого другого товара, то увидим, что этот владелец может так же отчуждать свой товар, т. е. реализовать его, только тогда, когда приведет его в сопри­косновение с особой потребностью, предметом удовлетворения которой он служит. Следова­тельно, при всестороннем отчуждении товаров как потребительных стоимостей товары от­носятся друг к другу сообразно их вещественному различию, как особые вещи, которые своими специфическими свойствами удовлетворяют особые потребности. Но в качестве та­ких простых потребительных стоимостей они друг для друга безразличные создания и даже не находятся ни в каком отношении между собой. Как потребительные стоимости они могут обмениваться только в отношении к особенным потребностям. Но способностью к обмену они обладают только как эквиваленты, а эквивалентами они являются только как равные ко­личества овеществленного рабочего времени, так что их естественные свойства в качестве потребительных стоимостей, и, стало быть, отношение товаров к особенным потребностям, совершенно не принимаются во внимание. В качестве меновой стоимости товар осуществля­ет себя, напротив, тем, что он, как эквивалент, замещает любым образом определенное коли­чество всякого другого товара, независимо от того, является ли он для владельца другого то­вара потребительной стоимостью или нет. Но для владельца другого товара он лишь по­стольку товар, поскольку он для него потребительная стоимость, и для своего собственного владельца он лишь постольку меновая стоимость, поскольку он товар для другого. Поэтому одно и то же отношение должно быть отношением товаров как величин, по существу равных и лишь количественно различных; равенством их как предметов, в которых материализовано всеобщее рабочее время; и вместе с тем оно должно быть отношением товаров как качест­венно различных вещей, как особенных потребительных стоимостей, удовлетворяющих осо­бенные потребности, словом, оно должно быть отношением, в котором они различаются как действительные потребительные стоимости. Но это равенство и неравенство взаимно исклю­чают друг друга. Таким образом обнаруживается не только порочный круг проблем, поскольку разрешение одной из них уже предполагает разрешение другой, но и совокупность противоречивых требований, поскольку выполнение одного условия непо­средственно связано с выполнением другого, ему противоположного.

Процесс обмена товаров должен быть как развертыванием, так и разрешением этих про­тиворечий, которые, однако, не могут представляться в нем в этой простой форме. Мы виде­ли только, как сами товары относятся друг к другу как потребительные стоимости, т. е. ка­ким образом товары в самом процессе обмена выступают в качестве потребительных стои­мостей. Напротив, меновая стоимость, как мы ее до сих пор рассматривали, существовала только в нашей абстракции или, если угодно, в абстракции отдельного товаровладельца, у которого товар, как потребительная стоимость, лежит на складе, а как меновая стоимость — на совести. Однако в самом процессе обмена товары должны быть налицо не только как по­требительные стоимости, но и как меновые стоимости друг для друга, и это их бытие должно проявляться как их собственное отношение друг к другу. Трудность, на которую мы прежде всего натолкнулись, заключается в том, что товар для того, чтобы представиться как меновая стоимость, как овеществленное всеобщее рабочее время, сначала должен быть отчужден, сбыт с рук, как потребительная стоимость, в то время как отчуждение его в качестве потре­бительной стоимости предполагает, напротив, его бытие в качестве меновой стоимости. До­пустим, однако, что эта трудность разрешена. Предположим, что товар сбросил с себя осо­бую потребительную стоимость и через отчуждение ее выполнил материальное условие — быть общественно-полезным трудом, а не особым трудом отдельного лица для самого себя. Тогда товар должен в процессе обмена стать для других товаров меновой стоимостью, все­общим эквивалентом, овеществлением всеобщего рабочего времени, и, таким образом, вме­сто ограниченного действия особой потребительной стоимости он должен приобрести спо­собность непосредственно выражаться во всех потребительных стоимостях как в своих экви­валентах. Но каждый товар есть тот товар, который таким образом, через отчуждение своей особой потребительной стоимости должен выступить как непосредственная материализация всеобщего рабочего времени. Но, с другой стороны, в процессе обмена противостоят друг другу только особенные товары, труд частных индивидуумов, воплощенный в особенных потребительных стоимостях. Всеобщее рабочее время само есть абстракция, которая, как та­ковая, для товаров не существует» [182] .

 

Итак, Маркс не развязывает, а разрубает гордиев узел выявленного и сформулируемого противоречия:

 

«Таким образом обнаруживается не только порочный круг проблем, поскольку разрешение одной из них уже предполагает разрешение другой, но и совокупность противоречивых требований, поскольку выполнение одного условия непо­средственно связано с выполнением другого, ему противоположного».

 

В действительности, каждый элементарный акт производства-потребления является движением разрешения сформулированного Марксом противоречия.

 

Маркс как бы постоянно останавливает движение разрешения противоречия, и этот миг, этот момент движения, которое остановлено и… потому уже не существует как движение, у него и предстаёт самим движением.

 

И можно увидеть КАК и КОГДА у Маркса вкрадывается фундаментальная ошибка: происходит подмена ВСЕОБЩНОСТИ – её моментом становления.

 

И можно даже указать и точный момент такого немаловажного события определяющего судьбу марксизма: «До­пустим, однако, что эта трудность разрешена».

 

Как методологически Маркс это проделал, как это было осуществлено?

Так, как нами  уже описано ранее.

 

Была выявлена формальная, исходная, «нулевая» система отсчета в форме идеи «перманентно нищенствующего пролетариата».

 

 Далее, такая система отсчета неизбежно кое-что предполагает.

Она предполагает существование единой универсальной меры которая позволяет, внимание, формально соотносить, то есть соизмерять различные стоимости – это рабочее время.

В свою очередь открывающаяся возможность простого количественного измерения различных стоимостей как бы… само собой разумеющимся образом и наводит на мысль об искомой и уже существующей в настоящий момент всеобщности.

Эта искомая «формальная всеобщность» разумеется, оказывает ничем иным как «количественным средним».

 

Маркс как уже рассмотрено выше как бы и понимает, что всеобщность как таковая несовместима с существованием товара, и в этой связи интересно рассмотреть, что далее делается Марксом в его оформлении всеобщности, которая превращает всеобщность – в формальную всеобщность всеобщего товара, то есть в деньги (продолжение рассмотренного ранее фрагмента) [183] .

 

«(Блок «А») Рассмотрим сумму уравнений, в которых меновая стоимость товара находит свое реаль­ное выражение; например:

 

1 аршин холста = 2 фунтам кофе,

1 аршин холста = 1/2 фунта чая,

1 аршин холста = 8 фунтам хлеба и т. д.

 

Эти уравнения говорят только о том, что в 1 аршине холста, 2 фунтах кофе, 1/2  фунта чая и т.д. овеществлено всеобщее общественное рабочее время одинаковой величины. Но в действительности индивидуальный труд, который представлен в этих особых потребительных стоимостях, становится всеобщим и в этой форме общественным трудом лишь благодаря тому, что эти потребительные стоимости действительно обмениваются друг на друга пропорционально продолжительности содержащегося в них труда. Общественное рабочее время существует в этих товарах, так сказать, в скрытом виде и обнаруживается только в процессе их обмена. Исходным является не труд индивидуумов как общественный труд, а, наоборот, особенный труд частных индивидуумов, труд, который только в процессе обмена, через снятие его первоначального характера, оказывается всеобщим общественным трудом. Следовательно, всеобщий общественный труд есть не готовая предпосылка, а становящийся результат. Таким образом, возникает новое затруднение, заключающееся в том, что товары, с одной стороны, должны вступать в процесс обмена как овеществленное всеобщее рабочее время, а с другой стороны, овеществление рабочего времени индивидуумов как всеобщего само есть лишь продукт процесса обмена [184] .

 

 

(Блок «Б») Каждый товар должен через отчуждение своей потребительной стоимости, т.е. своего первоначального существования, приобрести свое соответствующее существование в каче­стве меновой стоимости. Поэтому товар должен в процессе обмена удвоить свое существо­вание. С другой стороны, его второе существование в качестве меновой стоимости может быть только другим товаром, так как в процессе обмена противостоят друг другу только товары. Возникает вопрос, как особенный товар представить непосредственно в качестве овеществленного всеобщего рабочего времени или, что то же самое, каким образом индивидуальному рабочему времени, овеществленному в особенном товаре, придать непосредственно характер всеобщности. Реальное выражение меновой стоимости товара, т. е. каждого товара как всеобщего эквивалента, представляется в бесконечной сумме уравнений, например:

 

1 аршин холста = 2 фунтам кофе,

1 аршин холста = 1/2 фунта чая,

1 аршин холста = 8 фунтам хлеба,

1 аршин холста = 6 аршинам ситца,

1аршин холста = и т. д.

 

(Блок «В») Это представление было теоретическим до тех пор, пока товар только мыслился как определенное количество овеществленного всеобщего рабочего времени. Бытие особенного товара в качестве всеобщего эквивалента из чистой абстракции превращается в общественный результат самого процесса обмена, если просто обернуть вышеприведенный ряд уравнений. Например:

 

2 фунта кофе = 1 аршину холста,

1/2 фунта чая = 1 аршину холста,

8 фунтов хлеба = 1 аршину холста,

6 аршин ситца = 1 аршину холста.

 

В то время как кофе, чай, хлеб, ситец, словом, все товары выражают содержащееся в них самих рабочее время в холсте, меновая стоимость холста, напротив, раскрывается во всех других товарах как в своих эквивалентах, и рабочее время, овеществленное в самом холсте, становится непосредственно всеобщим рабочим временем, которое одинаково выражается в различных количествах всех других товаров. Холст становится здесь всеобщим эквивален­том благодаря всестороннему действию на него всех других товаров. В качестве меновой стоимости, каждый товар стал мерой стоимостей всех других товаров. Здесь же, наоборот, вследствие того, что все товары измеряют свою меновую стоимость в одном особенном то­варе, этот – выделенный товар становится адекватным бытием меновой стоимости, ее бытием в качестве всеобщего эквивалента. Бесконечный ряд или бесконечное множество уравнений, в которых выражалась меновая стоимость каждого товара, сокращается до одного единственного уравнения, состоящего всего лишь из двух членов. Уравнение: 2 фунта кофе = 1 аршину холста есть теперь исчерпывающее выражение меновой стоимости кофе, так как последняя в этом выражении непосредственно выступает как эквивалент для определенного количества всякого другого товара. Следовательно, теперь в самом процессе обмена товары существуют или выступают друг для друга меновыми стоимостями в форме холста. […]

… товары для того чтобы выступать друг для друга меновыми стоимостями удваивают свое существование, то товар, выделенный в качестве всеобщего эквивалента, удваивает свою потребительную стоимость. Кроме своей особенной потребительной стоимости как особенного товара, он получает еще всеобщую потребитель­ную стоимость. Эта его потребительная стоимость сама есть определенность формы, т. е. она вытекает из специфической роли, которую данный товар играет благодаря всестороннему действию на него других товаров в процессе обмена.

(Блок «Г») Потребительная стоимость каждого товара, как предмета особой потребности, имеет различную стоимость в различных руках: на­пример, одну стоимость в руках того, кто его отчуждает, другую — в руках того, кто его приобретает. Товар, выделенный в качестве всеобщего эквивалента, представляет собой теперь предмет всеобщей потребности, выросшей из самого процесса обмена, и имеет для всех одинаковую потребительную стоимость, состоящую в том, чтобы быть носителем меновой стоимости, всеобщим средством обмена. Таким образом, в этом одном товаре разрешено противоречие, которое заключает в себе товар как таковой, а именно: быть особенной потре­бительной стоимостью и вместе с тем всеобщим эквивалентом, а поэтому и потребительной стоимостью для каждого, всеобщей потребительной стоимостью. Следовательно, в то время как все другие товары теперь выражают свою меновую стоимость в мысленном, подлежащем еще реализации равенстве с выделенным товаром, потребительная стоимость этого выделенного товара, хотя и реально существующая, выступает в самом процессе как только формальное бытие, которое должно еще реализоваться путем превращения в действительные потребительные стоимости.

(Блок «Д») […] Особенный товар, представляющий, таким образом, адекватное бытие меновой стоимости всех товаров, или меновая стоимость товаров в качестве особенного, выделенного товара и есть деньги. Деньги — это кристаллизация меновой стоимости товаров, создаваемая ими в самом процессе обмена. Поэтому в то время как товары в процессе обме­на становятся друг для друга потребительными стоимостями, поскольку они сбрасывают с себя всякую определенность формы и относятся друг к другу в своем непосредственном материальном виде, — эти же товары для того, чтобы выступать по отношению друг к другу меновыми стоимостями, должны принять новую определенность формы, должны развиться в форму денег. Деньги не символ, как не является символом бытие потребительной стоимости в форме товара.

(Блок «Е»)

[…] Возникшая на известной ступени развития процесса обмена необходимость полярного разделения товаров, сообразно их назначению, как меновой стоимости и потребительной стоимости, так что один товар, например, фигурирует как средство обмена, в то время как другой отчуждается как потребительная стоимость, — приводит к тому, что всюду один или же несколько товаров, обладающих наиболее всеобщей потребительной стоимостью, вначале случайно играют роль денег. Если эти товары даже не являются предметами непосредственно существующей потребности, то им обеспечивает более всеобщий характер, чем остальным потребительным стоимостям, то обстоятельство, что они образуют вещно наиболее значительную часть богатства» [185] .

 

Чрезвычайно тяжелый для понимания текст!

 

Тяжелый прежде всего потому, что терминологически противоречив в самом себе.

 

Берём  блок «А».

Обратим вначале внимание на используемые понятия: «всеобщее общественное рабочее время», «индивидуальный труд», «особые потребительные стоимости», «всеобщий труд», «общественный труд», «общественное рабочее время», «особенный труд», «всеобщий общественный труд», «наиболее всеобщая потребительная стоимость»…

Первое, что бросается в глаза известная произвольность терминологии, которая хотя и явно берёт своё начало у Гегеля, тем не менее весьма существенно модернизирована Марксом, точнее будет сказать формализована.

Формализация в общем не пошла на пользу, хотя и  позволила далее делать то, что позволила делать – произвольно-количественно обращаться  с качествами различного ранга.

 

Проще говоря Маркс чрезвычайно упростил предмет, и эта операция позволила сделать его полностью обозримым и представимым, и работать с ним далее формальными методами, но это же превратило сам предмет в почти пустую абстракцию.

 

Гегелевская триада «единичное – особенное – общее (всеобщее)» весьма вольно трактуется Марксом, да собственно и вообще всеми, кто пытался, пытается или уже даже и не пытается понимать написанное им и Ф.Гегелем.

Всеобщность как и единичность всегда должны браться и пониматься исключительно конкретно.

Именно этот факт жизни диалектической логики постоянно теряется из вида всеми, кто имеет несчастье диалектическую логику понимать формально-логически.

 

Подобно тому как для дикарей после того как исчерпывается подходящие привычные формы для выражения количества чего-либо следующий шаг роста количественности становится качеством «многого» [186] , так и для всех «диалектиков» первая же встреченная ими бесконечность принимается за абсолютную бездну всеобщего.

 Но всеобщее (не в общем!) во всеобщем случае есть качество бесконечности бесконечной иерархии бесконечностей определенного качества бесконечности некоторого количественного.

 

Иначе говоря всеобщность как форма является пределом к которому устремлены все единичные реализации воплощения (все)-общего. Рост (все)-общности массы единичного искривляет, и в последующем полностью замыкает пространство (все)-общности, которое становится пространством единства всех единичных и особенных данного (все)-общего.

 

Так что же для Маркса в его анализе является единичным и особенным?

Блок «А» показывает что:

 

«… индивидуальный труд, который представлен в этих особых потребительных стоимостях, становится всеобщим и в этой форме общественным трудом лишь благодаря тому, что эти потребительные стоимости действительно обмениваются друг на друга пропорционально продолжительности содержащегося в них труда. Общественное рабочее время существует в этих товарах, так сказать, в скрытом виде и обнаруживается только в процессе их обмена. Исходным является не труд индивидуумов как общественный труд, а, наоборот, особенный труд частных индивидуумов, труд, который только в процессе обмена, через снятие его первоначального характера, оказывается всеобщим общественным трудом. Следовательно, всеобщий общественный труд есть не готовая предпосылка, а становящийся результат».

 

Во-первых, всеобщность «всеобщего общественного труда» является в действительности лишь общим трудом индивидуальных форм труда в форме особенного труда.

Потребительная стоимость лишь принимая форму меновой стоимости осуществляет себя именно как потребительная стоимость. Индивидуальный (единичный) труд становится таковым тогда, когда он становится своим-иным, своей противоположностью – особенным трудом.

Всякий особенный труд в свою очередь становится таковым (собой), если воплощается и предстает в форме общего труда, то есть труда общественного, который как можно видеть из блока «Б», в трактовке Маркса «предстаёт-становится» почему-то «всеобщим трудом».

 

Возникают вопросы:

 

- Почему общее предстаёт вдруг всеобщим?

 

- Существует ли та «бесконечная сумма уравнений» о которой говорит Маркс?

 

И главное:

 

- Где именно она существует?

 

Понятно, что категория становления позволяет отождествлять противоположное (различное), но так же понятно, что такое отождествление никак не может принимать формальный характер, который как-то даже неожиданно проявляется у Маркса в виде некоего «удвоения»:

 

«Каждый товар должен через отчуждение своей потребительной стоимости, т.е. своего первоначального существования, приобрести свое соответствующее существование в каче­стве меновой стоимости. Поэтому товар должен в процессе обмена удвоить свое существо­вание. С другой стороны, его второе существование в качестве меновой стоимости может быть только другим товаром, так как в процессе обмена противостоят друг другу только товары».

 

Возможно, что «удвоение» есть всего лишь образ двух форм существования одного, но и этот образ непозволительно запутывает всё дело, которое заключается в том, что единичный факт наличия обмена двух форм товаров, является фактом составляющим самую суть диалектики процесса: отождествление.

В общественном производстве-потреблении отождествляются различные единичные формы товаров которых неисчислимо много.

Тождество отличающегося, тождество различного, тождество противоположного.

Мера соотносимости первого, второго и третьего охватываемая и контролируемая общим и определяет текущую структуру отождествления, когда нечто, например, в виде (величины) продукта «А» в стоимостном отношении равноценно (величине) продукта «Б».

 

Маркс не вскрывает необходимой всеобщей связи, которая понятно должна быть лишена всех форм определенности, но принимаясь за разыскивание всеобщей связи имеющей форму, и найдя её в виде денег, тем не менее так и не может вскрыть ПРИЧИНЫ того,

ПОЧЕМУ

 

«2 фунта кофе = 1 аршину холста,

1/2 фунта чая = 1 аршину холста,

8 фунтов хлеба = 1 аршину холста,

6 аршин ситца = 1 аршину холста».

 

Таким образом, всеобщее у Маркса оказывается лишь локальностью некоего «идеального внутреннего рынка» государства, в котором усредненно при некотором условии могла бы реализовываться указанным образом картина системы линейных уравнений соотношения стоимостных форм товаров в какой-то момент времени.

Это некоторое условие как полагает Маркс, есть обмен потребительных стоимостей друг на друга пропорционально содержащемуся в них труду выраженному во времени:

 

«… в действительности индивидуальный труд, который представлен в этих особых потребительных стоимостях, становится всеобщим и в этой форме общественным трудом лишь благодаря тому, что эти потребительные стоимости действительно обмениваются друг на друга пропорционально продолжительности содержащегося в них труда».

 

Но это не так! Разнокачественный труд не сводим количественно!

 

И именно это ДОКАЗЫВАЕТСЯ формальностью возможности текущего КОЛИЧЕСТВЕННОГО определения соотношения двух качественно отличных друг от друга товаров при обмене!!

 

Но формальный ум делает из наличия момента (-ов) отождествления «длящейся-возможности» движения сведения двух разнокачественных товаров, вывод о самом факте такого отождествления!

 

Вот где  и вот в чём корень зла нескончаемости рыночной игры. 

 

Маркс же эту игру принимает за чистую монету.

Ведь факт отождествления неоспорим?!!

Например, гениальное роденовское творение рыночно (т.е. количественно) соотносится с таким-то количеством неквалифицированного простого труда, и… что же отсюда следует?

 

Маркс отсюда делает буквально лежащий на поверхности, но потому и формальный, и поверхностный вывод о том, что «сложный» (т.е. качественный труд) может соотноситься с «простым» в виде пропорции, т.е. количественно, и Маркс так делает потому, что факт ведь соотнесения НАЛИЦО!

 

Но этот факт в действительности утверждает прямо противоположное!

 

Рынок, а речь идёт о «капиталистическом рынке» в принципе неспособен количественно соотнести разнокачественный труд, т.к. такое «количественное соотнесение» чтобы БЫТЬ, чтобы СУЩЕСТВОВАТЬ, должно быть… чем? – чем-то количественным, т.е. быть неизменным числом, быть некоей рыночной константой соотнесения.

Но качество некоторого рода есть бесконечная количественность единичного данного рода.

 

Так мы получаем рыночное соотнесение не двух числовых форм (чисел) выражающих «простой труд» и «сложный труд», а двух разнородных бесконечностей, которое (соотнесение) как нам известно не может быть числом, а является некоей  квазичисловой формой, неопределененостью… могущей принимать различные значения, т.е. особой переменной величиной.

Таким образом факт рыночного и кажется несомненно количественного соотнесения товаров произведенных «сложным» и «простым» трудом в действительности не является таковым, т.к. получаемое в итоге соотнесение ещё не является, ещё не стала, ещё не превратилась в количественность некоторой ВЕЛИЧИНЫ, а есть лишь изменчивая, колеблющаяся, наполняющаяся содержанием (становящаяся) ФОРМА-ОБОЛОЧКА ДАННОГО СООТНЕСЕНИЯ.

Причина этого в том, что рынок как форма противоречия определяемого пространством потребностей и пространством производства социума – это становящееся противоречие пространств, которые сами находятся в становлении.

Иными словами, повторим ещё раз: момент становления, текущий рыночный момент отождествления двух любых форм труда, каждая из которых являет собой всегда некоторый  уникальный особенный труд соответствующего качества, в марксизме выдаётся за само тождество, КОТОРОГО В ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ НЕТ, так как сами моменты отождествления различны и потому «отождествление» вместо того, чтобы быть константой, являет собой, увы, весьма изменчивую переменную.

 

В марксовой модели рынка при соотнесении на рынке разнокачественных товаров созданных «сложным» и «простым» трудом, рынок ведёт себя подобно свинье оценивающей апельсины... т.е. исходя лишь из данного момента соотнесения текущей конфигурации социального пространства потребностей и социально пространства возможности их удовлетворения.

… Со временем, с годами и десятилетиями даже «Свинья Рынка» умнеет, и как можно легко заметить в настоящий момент астрономическими суммами, которые даются за произведения искусства на аукционах, как может пытается рыночно приблизиться к действительному соотношению «простого» и «сложного» труда, но всё равно… не очень выходит, хотя порой тридцатидневный труд признанного мастера живописи и «равен» тридцатилетнему труду всех обитателей небольшой деревушки в Юго-Восточной Азии… [187]

 

Всмотримся в блоки «А», «Б» «В».

 

В чём суть уравнений описанных Марксом?

А суть их в том, что единичный индивидуальный труд сотворил особенную вещь – товар и данный товар некоторой величины соотносится с другим особенным товаром соответствующей величины. (Блок «Б»)

 

Особенное 1 = Особенному 2

Особенное 1 = Особенному 3

Особенное 1 = Особенному 4

Особенное 1 = Особенному 5

…………………………………………….

Особенное 1 = Особенному i

Особенное 1 = Особенному i+1

Особенное 1 = Особенному i+2

…………………………………………….

Особенное 1 = Особенному n

 

Что является целью?

Целью как известно было выяснить: «…как особенный товар представить непосредственно в качестве овеществленного всеобщего рабочего времени или, что то же самое, каким образом индивидуальному рабочему времени, овеществленному в особенном товаре, придать непосредственно характер всеобщности».

В Блоке «В» К.Маркс оборачивает систему уравнений и утверждает, что получает так из особенного – всеобщее.

«Это представление было теоретическим до тех пор, пока товар только мыслился как определенное количество овеществленного всеобщего рабочего времени. Бытие особенного товара в качестве всеобщего эквивалента из чистой абстракции превращается в общественный результат самого процесса обмена, если просто обернуть вышеприведенный ряд уравнений»:

 

Особенное 2 = Особенному 1

Особенное 3 = Особенному 1

Особенное 4 = Особенному 1

Особенное 5 = Особенному 1

…………………………………………….

Особенное i = Особенному 1

Особенное i+1 = Особенному 1

Особенное i+2 = Особенному 1

…………………………………………….

Особенное n = Особенному 1

 

«Особенное 1», в данном случае холст, действительно превращается именно во всеобщий эквивалент товара, в котором могут быть выражены все иные товары?!

 

Вовсе нет.

 

В нашем социально-экономическом случае формально-логическая формула тождества утверждает, что особенное «А» тождественно себе как особенному и тождественно другому особенному, в котором оно может быть выражено в текущий момент времени количественно.

«Особенное 1» в обернутой марксовой системе уравнений так и остаётся особенным, и таким образом обретаемая всеобщность тождественная вообще говоря всеобщности любого иного товара, в котором  в свою очередь можно выразить всеобщее отношение тождества, существующего – ЛИШЬ КАК МОМЕНТ!

 

В следующий момент [188] изменением системы потребностей – совершенно не учитываемой в марксистской модели, мы можем наблюдать совершенно иную картину.

 

А ещё в следующий – вновь иную.

 

Маркс понимает это, он понимает, что имеющая место и демонстрируемая им всеобщность лишь моменты движения к истинной всеобщности, моменты её становления? 

 

Нет. И как в таком случае осуществить соизмерение в единицах того или иного товара –данного товара?

Единственный выход – усреднение!

 

 Уравнение «Особенное n = Особенному i» может стать и может быть выражением действительного всеобщего отношения лишь в одном случае, если сами индивиды, которые произвели данный «особенный товар» уже стали, уже являются всеобщими индивидами, но в таком случае и приравниваемые особенные уже перестали быть особенным, как и перестали быть и вообще товаром.

 

Понятно ли, ЧТО лежит в ОСНОВЕ ОСНОВ марксовой модели?!

 

РАВЕНСТВО! Принцип равенства!

 

Капиталистическое неравенство, неравенство во взимании развивается и отрицает себя, первоначально формально, и марксизм являет собой идеологию такого рода отрицания.   

Принцип равенства формализованный до всеобщности равенства всех – всем и принимаемый в качестве неоспоримой догмы является  стержнем теории марксизма!

 

Марксизм … своеобразно наивен и удивительно последователен и целен в проведении декларируемого собой приницпа!

В теории предполагается, что поскольку именно «бытие определяет сознание», то отсюда следует, что если каждого, и вообще любого человека поставить в соответствующие благоприятные условия, то такой человек обязательно станет, обязательно должен превратиться во всеобщего человека!

 

Только ДАННОЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВО и ДАННОЕ ДОГМАТИЧЕСКОЕ УСЛОВИЕ делает возможным существование марксизма как ТЕОРИИ, и как ТЕОРИЯ марксизм всесторонне обосновывает именно ЭТО ОБСТОЯТЕЛЬСТВО И ДАННОЕ УСЛОВИЕ!

 

Очень по-человечески, очень понятно, очень объяснимо… Но … ТАКОГО НЕТ.

 

Люди не равны друг другу.

 

Кроме того, из очень человеческой и очень гуманистической по своему порождению посылки вырастают чудовищные следствия, если их развить и попытаться воплотить на практике!

 

… Чудовище Пол Пот так и не признал СВОЕЙ ВИНЫ В УНИЧТОЖЕНИИ трёх миллионов человек. Он искренне хотел лишь БЛАГА своему народу! И ЕГО посылка была тоже вполне невинна:

 

1.      Настоящий человек («всеобщий» так сказать!) только тот, который работает на земле и этим приносит пользу всем;

 

2.      Все ИНЫЕ (ВСЕ!) «обуржуазившиеся» «не совсем люди», которых просто «требуется перевоспитать» трудом и поставить в те же условия, что и большинство крестьян.

 

Такова «теория» «коммунизма красных кхмеров» в двух словах.

 

Больше ничего! Внешне и на первый взгляд – довольно странная и совсем не страшная глупость, зла не видно…

Но реализация такого уравнивания «всех иных» – большинству, и такое «получение коммунизма» как бесклассового строя, привело к тому – к чему привело [189] .

 

По сути дела Маркс совершенно некритично и необдуманно предполагает, что уже имеющая место система общественного производства готова быть всеобщей, и ей мешают в этом только путы капитализма.

В этом смысле коммунизм для Маркса – точно такая же формация (т.е. «формальная форма»), в отношении к предыдущей форме (капиталистической), как сам капитализм в отношении феодализма [190] .

 

И это, разумеется, формальный подход, а не диалектический.

 

А причина этого в том, что марксизм лишил самого себя понятия философской всеобщности, и всеобщее стало формальным и определенным, и это непоправимо покалечило марксизм как научную теорию как раз претендующую на всеобщей! 

 

Капитализм в действительности есть взимание, есть не формационная, а всеобщая форма всех марксистских формационных форм, простирающаяся от разрушающейся первобытной общины, до становящейся Общины Всемирной, которая в своём развитии через саму себя переходит в свою противоположность.

 

Смотрим далее Блок «В».

«Уравнение: 2 фунта кофе = 1 аршину холста есть теперь исчерпывающее выражение меновой стоимости кофе, так как последняя в этом выражении непосредственно выступает как эквивалент для определенного количества всякого другого товара. Следовательно, теперь в самом процессе обмена товары существуют или выступают друг для друга меновыми стоимостями в форме холста. То, что все товары, в качестве меновых стоимостей, относятся друг к другу только как различные количества овеществленного всеобщего рабочего времени, проявляется теперь таким образом, что они в качестве меновых стоимостей представляют только различные количества одного и того же предмета — холста. Поэтому всеобщее рабочее время в свою очередь представляется как особая вещь, как товар, существующий наряду со всеми другими товарами и вне их всех».

 

Как некоторый итог (Блок «В»):

 

«… товары для того чтобы выступать друг для друга меновыми стоимостями удваивают свое существование, то товар, выделенный в качестве всеобщего эквивалента, удваивает свою потребительную стоимость. Кроме своей особенной потребительной стоимости как особенного товара, он получает еще всеобщую потребитель­ную стоимость. Эта его потребительная стоимость сама есть определенность формы, т. е. она вытекает из специфической роли, которую данный товар играет благодаря всестороннему действию на него других товаров в процессе обмена».

 

Итак, марксово решение, итоговое «искомое уравнение» это «2 фунта кофе = 1 аршину холста» – вообще не существует.

 

Почему?

 

Потому что НЕ МОЖЕТ СУЩЕСТВОВАТЬ.

 

Почему?

 

В СИЛУ ИМЕЮЩЕЙ МЕСТО НЕОДНОРОДНОСТИ ИМЕННО КАК ДЕЙСТВИТЕЛЬНОГО ОТСУТСТВИЯ ВСЕОБЩНОСТИ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО ПРОИЗВОДСТВА!

 

Не существует ПОТОМУ, что такое соотношение РАЗЛИЧНО и НЕПОСТОЯННО во всех точках экономического пространства, и если и существует в какой-то степени, то лишь как среднее – средняя текущая цена кофе выраженная, например, в холсте.

 

Стоит только просто обратиться к реальной действительности как таковой…

 

Биржевая цена на товар значительно в большей мере зависит от потребностей биржевых игроков спекулянтов, чем от действительных потребностей всей последующей цепочки потребителей… 

Биржевая цена соотношения товаров различна на биржах находящихся в различных точках всемирного экономического пространства…

Биржевая цена на некоторый товар на данной бирже различна и зависит от величины приобретаемой партии товара…

Оптовые цены на товар различны в различных точках экономического пространства данного государства и также в первую очередь зависят от спекулянтов-посредников, и далее от величины приобретаемой партии и т.д.… и лишь в последнюю очередь от потребностей непосредственных потребителей…

Розничные цены на товар могут отличаться даже в границах одного города на десятки процентов, и нередко в разы…

 

И для нас представленное выше является очень важным.

 

Почему это важно для нас?

 

А потому что буквально прямо перед глазами находится то небывалое, которое позволит капитализму преобразовываться, трансформироваться в социализм.

Речь о концепции «социалистического рынка».

Понятно, что понятие «социалистический рынок» не стоит понимать буквально, рынок и социализм несовместимы, ибо при социализме уже нет стоимости.

«Социалистический рынок» условное наименование трансформы качественно иной среды развития капитализма в сравнении с существующим капитализмом.

В таком особом капитализме рыночные отношения неограниченно и свободно развиваясь снимают сами себя, устраняют сами себя, уничтожают сами себя!

Действительно, при обычном капитализме взимающее отношение (отношение обособления, возрастающего социального эгоизма) являясь доминирующей всеобщей формой, живёт и существует за счет соответствующего движения содержания, которое оформляясь собой, разрушает себя и форма движения этого разрушения и является имеющей место формой взимания.   

Иначе говоря, с учетом приведенного ранее и выше рыночная цена на продукт (товар) при обычном капитализме есть не что иное как аттрактор [191] системного взимающего отношения в социуме.

Напомним ещё раз, что именно взимающее отношение как отношение рождаемое движением обособленного и все более обособляющегося сознания и мышления порождает капитализм. Каково мышление – таков и человек, такова социальная форма и вся иерархия социальных групповых форм сознания.

Такое мышление собственно и существует и развивается как имеющая место совокупность капиталистических форм и отношений между ними.

Формальное мышление (индивидуальное и групповое) порождает соответствующие социальные формы и отношения между ними, а в свою очередь социальные формы и отношения между ними диктуют каким дальше быть сознанию и мышлению.

Мы  берём и – разрываем этот порочный круг производства и расширяющегося воспроизводства взимающего отношения, и ПРОСТО заменяем сверху донизу ВСЮ совокупность социальных форм организации, и ГЛАВНОЕ – заменяем ЦЕННОСТНЫЙ ПРИНЦИП развития общества.

Отныне и навечно будет звучать не скрежетание животности и скотства, а нарастающая в силе симфония человечности и одухотворенности!

ВСЁ!

Что будет происходить в таком случае с рынком?

 

Рынок очевидно остаётся, но кардинально изменяет свою форму.

Что это означает?

Смотрим.

 

… «рыночная цена на продукт (товар) при обычном капитализме есть аттрактор системного взимающего отношения в социуме».

Аттрактор – это так называемое «притягивающее множество».

Иными словами цена на некоторый продукт (товар) всегда стремится к центру равновесия имеющей место и сложившейся иерархии взимающих отношений в социальной форм-группе.

Чтобы было понятно: бабуля повышает (с её слов) цену на стакан семечек потому, что «возросли цены на нефть на мировых биржах».

Как непосредственно цена на нефть влияет на цену семечек?

Экономически никак.

Ещё вопрос.

Почему НЫНЕ цена российской нефти (газа и вообще любой иной продукции и товаров) определяется не прямыми и непосредственными двусторонними договоренностями между Россией и теми, с кем она стремится осуществить экономический обмен (торговлю), а её смертными историческими метафизическими врагами?

Да, цена на мировых биржах определяется игрой взимающих сил, сил наиболее мощных взимателей, которые МОГУТ дать за, например, нефть максимальную цену, и они дают её.

И это кажется на руку России.

Это… кажется, – хорошо?

Если судить формально и близоруко – да.

Но разве непонятно, что в конце концов, который наконец наступил, само принятие правил взимающей игры, Россию же и угробит, ибо подтачивает самые её основы существования!!

 

 

Как и в чем такое проявляется?

И как же Россия ведёт себя по отношению к тем, кто был ранее её соратником, другом и братом?

Да как ЧУДОВИЩНАЯ СВИНЬЯ!!

И чего удивляться, если как Чудовищная Свинья Россия-Государство ведёт себя по отношению к собственному Народу! 

Взимающее отношение – господствующее отношение господ-взимателей, их мысли об их господстве над теми, над кем они хотят укрепить своё господство.

Тёмные и Запад одолели Россию изнутри, разрушив прежде всего общинный императив господствующего социального отношения – квазиобщинного, разрушив благодаря предательству тех, кто обязан был хранить русскость и душевность, благодаря предательству своей так называемой «интеллигенции».

Просто и по существу говоря, мы ВСЕ В БУКВАЛЬНОМ СМЫСЛЕ НАХОДИМСЯ СЕЙЧАС НЕ В СВОЁМ УМЕ.

А В ЧЬЁМ?

Мы мыслим мысли тех, кто нас убивает своими мыслями, которые мы в ВОЗРАСТАЮЩЕМ БЕЗУМИИ СВОЁМ ПРИНИМАЕМ ЗА СВОИ.

Что делать?

 

Начать мыслить САМИМ, и мыслить ТО, что мы САМИ СЧИТАЕМ НУЖНЫМ МЫСЛИТЬ, например, как ДОСТОЙНО отплатить нашим смертным врагам за то, что они с нами сделали, а МЫ ИМ ПОЗВОЛИЛИ ЭТО СДЕЛАТЬ!!

 

А отплатим мы им ВЕЛИЧАЙШИМ БЛАГОМ, которое их и ПРИКОНЧИТ, ибо БЛАГО смертельно для ВСЕХ тёмных сатанинских ублюдков-нелюдей!

 

Что же это?

Это иная МОДЕЛЬ СОЦИАЛЬНОГО БЫТИЯ разрешающая ВСЕ имеющие место проблемы и снимающая ВСЕ формы кризисов, ведущая человека к его божественному призванию.

 

… Каждый субъект рыночной взимающей игры ориентируется в меру своей субъективной (внутренней) обособленности от всех иных, стремясь как и все, меньше дать – больше взять, и такое отношение для каждого своё.

Но квазиобщинное социальное отношение как функция социального опирающегося на доминирующее правополушарное сознание, всё ещё и в весьма существенной мере ориентируется на традиционные ценности (для русского сознания) справедливость и совесть, эти социальные формы существования душевного и духовного в русском человеке.

У западного предельно социально обособленного индивида практически нет чувства справедливости, нет и (в русском понимании) и совести, он (западоид) и всё потребляемое и производимое им являются формой существования стоимости, закристаллизованной ценности социальной энергии, превращающейся в процессе личного потребления западоидом во зло.

Стоимость и её денежная форма цена максимальны то есть максимально приближены к центру аттрактора социального взимания в среде полного социального обособления, то есть там где друг другу «ВСЕ ЧУЖИЕ» и даже потенциально враги.

Аукционы, биржи являются местом максимального отчуждения социальных субъектов друг от друга, это места ПОЛНОГО ОБЕЗБОЖИВАНИЯ и РАСЧЕЛОВЕЧИВАНИЯ СОЦИАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ [192] .  

 

Каждый в наше Последнее Время волен принять правила взимающей игры в той полноте и той мере в какой готов убить в себе окончательно человечность.

 

Нужно попытаться представить себе логику внутреннего построения иерархической структуры приноравливающихся и стремящихся получить свою выгоду взимателей, нужно увидеть готовность поступиться совестью и чувством справедливости, и в прямом смысле продать силам тьмы ещё немножко своей души, и ещё немножко…

Нужно УВИДЕТЬ чудовищные толпы ОБЕЗДУШЕННЫХ ДВУНОГИХ ТВАРЕЙ!

Нужно отдать себе отчет в том, есть ли, осталась ли душа у НИХ.

 

Итак, очень простой вопрос: почему КТО-ТО за тридевять земель должен за каждого русского решать сколько ещё русской души ему нужно продать на рынке, чтобы выжить?

 

Почему ГОСПОДСТВУЮЩИЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ СУБЪЕКТЫ у которых ДАВНЫМ-ДАВНО НЕТ НИ ДУШ, НИ ЧЕСТИ НИ СОВЕСТИ должны решать сколько будет в мире стоить это или то?

 

Решать за ВСЕХ!

 

ПОЧЕМУ ИМЕННО ИМ ЭТО ВСЕМИ ОТДАНО НА ОТКУП?!

 

Почему же ВСЕ позволяют с собой делать такое, принимая предложенные тьмой правила социальной игры, то есть позволяя ГОСПОДСТВОВАТЬ НАД СОБОЙ САТАНИНСКИМ ТВАРЯМ?!

Эти правила социальной игры и есть господствующий принцип взимания, эти правила и есть капитализм и его рынок.

Что же делать?

 

Необходимо разрушение и полное уничтожение РЫНКА ВЗИМАНИЯ.

 

Что есть рынок взимания?

 

Это аналог «дурной бесконечности» в социально-экономической сфере!

 

Рыночная установка на стремление некоторой социально-экономической формы, формы обособленной от всех иных, противопоставленной всем иным, находящейся в состоянии социально-экономической войны со всеми иными – к неограниченной экспансии себя, глубоко порочна и противоестественна, ибо порождает лишь ХАОС!

Именно так! Рынок взимания, взимающее отношение – это и бесконечная территориальная экспансия в дурной устремленности к бесконечно возрастающему  потреблению!

Но мы разумеется знаем, что всё социально-экономическое в действительности – конечно.

И потому, конечно же, «дурная бесконечность» в социально-экономической сфере становится, превращается в стремление к силовому переделу рынков и силовому захвату ресурсов, которых всё больше в силу взимающего характера рынка не хватает.

Война это действительно продолжение социально-экономической политики государств иными – силовыми средствами. Потому ВОЙНА, ПРИЧИНЕНИЕ СМЕРТИ, УНИЧТОЖЕНИЕ является простым продолжением социально-экономической конкуренции, КОТОРАЯ ЕСТЬ ВЗИМАЮЩИЙ РЫНОК – его качество «дурной бесконечности».

Все войны которые вело человечество являются следствием существования и развития рынка взимания!

 

Одухотворяющие экономические и социальные отношения предполагают ориентацию на внутреннюю экспансию, удовлетворение прежде всего А) внутренних потребностей общества и  Б) их постоянное возвышение, что в свою очередь по мере разрушения границ социального и экономического обособления, предполагает В) естественное внутри-кооперационное связывание обособленных социальных форм в производственно-потребительские комплексы.

 

 Иными словами невзимающий рынок, то есть рынок формирующий общинные отношения (отношения общинно-подобного типа) имеет своим основанием соответствующую систему форм производства, являющуюся кооперативными формами социального и экономического бытия общества. Невзимающий рынок способствует развитию кооперации, ибо является ИНОЙ СТОРОНОЙ такой кооперации, кооперация способствует развитию невзимающего рынка.

 

Подобнее об этом рассказано в «ТОПАЗ-концепции» [193] .

Речь, конечно же ни в малейшей мере не идёт об автаркии [194] вида Северной Кореи.

Речь о разрушении культа потребления!  Речь об излечении от безумия человеческого паразитирования на Природе, которое она более не может вынести! 

 

Итак, ВЗИМАЮЩИЙ РЫНОК это ВСЁ, что есть в мире сейчас!!

Империя Зла с её Центробанком [195] который контролируется ЧАСТНЫМИ ЛИЦАМИ!! Частными! Долларом как оружием БАНДА БАНКИРОВ, которые стоят за ФРС уничтожают мир и паразитируют на нём, ПЕЧАТАЯ ВСЕГО ЛИШЬ БУМАГУ!!

 

Бумагу!

 

ДА МОЖНО ВЕДЬ ПРОСТО ОХРЕНЕТЬ ОТ ТОГО, ЧТО ПРОИСХОДИТ В ЭТОМ ЧЕЛОВЕЧЕСКОМ МИРЕ!

 

ЧТО, ВСЕ ВООБЩЕ и ПОЛНОСТЬЮ РЕХНУЛИСЬ? ОКОНЧАТЕЛЬНО?!

 

Доллар – это ничем не обеспеченная поганая зеленая бумага, которая уже полностью ПОРАБОТИЛА МИР!!   Его сила, сила «ДОЛЛАРА» – ЭТО ТУПОСТЬ, АЛЧНОСТЬ и БЕЗУМИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА!!

 

Этим мы обозначили ПЕРВОЕ и главное, что нужно обязательно устранить, чтобы всё стало двигаться в правильном направлении.

 

Чтобы уничтожить доллар нужно БИТЬ БЕСПОЩАДНО по источнику его силы – по всему слабоумному человечеству, по его тупости, наглядно демонстрируя используя его безмерную силу как его столь же безмерную слабость, и помня, что взимание существует как паразитирование на своём-ином.

 

Если СДЕЛАТЬ ТАК, что это его-иное очнется наконец и перестанет ХОТЕТЬ БЫТЬ подстилкой под чьим-то задом, то сам этот ВОПИЮЩИЙ И ПРОТИВОЕСТЕСТВЕННЫЙ (с точки зрения взимателей факт) ТАК СТРАШНО ВОЗБУДИТ ДУХ ВЗИМАНИЯ, что ЭТОТ ДУХ от САМОВОЗБУЖДЕНИЯ АВТОМАТИЧЕСКИ ПОПАДАЕТ В ОБЛАСТЬ СВОЕЙ ПОЛНОЙ НЕУСТОЙЧИВОСТИ: ЧТО ДЕЛАТЬ? КУДА И ВО ЧТО БЕЖАТЬ? КОНЕЦ СВЕТА? ВО ЧТО ВКЛАДЫВАТЬСЯ?!

 

Вся  эта МРАЗЬ уже БУДЕТ ГОТОВА куда-то «бежать», и не будет знать только двух вещей: не будет знать КУДА бежать, и второе что она не будет знать, и это САМОЕ ВАЖНО ДЛЯ НЕЁ: КОГДА, т.е. В КАКОМ МОМЕНТ ВРЕМЕНИ НУЖНО БУДЕТ РВАТЬ КОГТИ!

 

И ТОГДА надо просто тактично СООБЩИТЬ ИМ ВТОРОЕ – нельзя же ПОЗВОЛИТЬ так нервничать и ВООБЩЕ находиться в таком неведении.

 

После этого ОНИ при запланированном НАМИ развитии событий и необходимом НАМ их развертывании, и в определенный НАМИ момент времени –  БУДУТ ГОТОВЫ В МГНОВЕНИЕ ОКА СОЖРАТЬ САМИХ СЕБЯ, т.е. ВСЮ СИСТЕМУ ВЗИМАНИЯ И ДАЖЕ УРЧА ОБГЛОДАТЬ СОБСТВЕННЫЕ  КОСТИ!

 

Делать НАМ более НИЧЕГО НЕ НУЖНО.

 

Нужна лишь команда, щелчок: «Делай – Ап-п-п!»

 

И всё…

 

Была чудовищная отлаженная система Банков ВСЕХ УРОВНЕЙ…

Была чудовищная Биржевая Сеть…

Была чудовищная Страховая Сеть…

Была чудовищная машина ВТО…

 

Было воистину ЧУДОВИЩЕ ПРАВА, которое обеспечивает существование всего перечисленного в обеспечивающих такое существование ВОЕННОЙ, ФИНАНСОВОЙ и ПОЛИТИЧЕСКОЙ СФЕРАХ …

 

Были ЛЮДИ, много-много сотен миллионов людей В КОТОРЫХ ВСЁ ЭТО было воплощено, и которые ВСЁ ЭТО воплощали  и были носителями Духа Взимания Системы…

 

Была… СИСТЕМА

 

… И что-то в мире произошло…

 

… И НЕТ НИЧЕГО … из того, что отжило и должно исчезнуть.

 

Но всё должно быть и будет по-настоящему, то есть ПОДЛИННО!

 

И славная СМЕРТЬ! И бесславная ПОГИБЕЛЬ!

 

И всё указанное будет ПРИ УСЛОВИИ ПОЯВЛЕНИЯ на глазах ВСЕМИРНОГО ВЗИМАЮЩЕГО МОНСТРА ВНАЧАЛЕ ПРОСТО ПРИЗРАКА ЕГО УЖЕ УНИЧТОЖЕННОГО ПРОТИВНИКА, ПОТОМ К НЕОПИСУЕМОМУ УЖАСУ САМОГО МОНСТРА, ПРИЗРАК ЭТОТ ОЧЕНЬ И ОЧЕНЬ БЫСТРО БУДЕТ СТАНОВИТЬСЯ ВСЁ БОЛЕЕ И БОЛЕЕ ПЛОТНЫМ, И НАКОНЕЦ… – ДА ВЕДЬ ТАКОГО БЫТЬ НЕ МОЖЕТ…

НОВАЯ – КОММУНИСТИЧЕСКАЯ – РОССИЯ?!

 

Вот ЭТО и будет Первый запланированный Момент Истины, которым Первый Раз встряхнёт МИР!

Не так чтобы очень уж сильно, а в сравнении со вторым Моментом такого встряхивания вообще как бы и нет, но это и будет ПЕРВОЕ…

 

А дальше будет Второе, Второй Момент Истины… ПОСЛЕ КОТОРОГО УЖЕ НЕ БУДЕТ ЭТОГО МИРА, А БУДЕТ СОВЕРШЕННО ДРУГОЙ…

 

И в этом ДРУГОМ МИРЕ будет тоже рынок, но особый, на нём будут торговать, но не торговаться, обмениваться, а не заключать сделки уже понявшие кое-что очень важное люди.

 

Не будет бирж, не будет банков в том виде, в каком они были, не будет валютных курсов валют НЕПРЕРЫВНО КУВЫРКАЮЩИХСЯ В СВАЛЬНОМ ГРЕХЕ…  

Спекуляция будет БЕСПОЩАДНО ПРЕСЛЕДОВАТЬСЯ.

 

Начнёт работать НОВЫЙ процесс.

Суть такого процесса – переход на прямые непосредственные связи взаимовыгодного обмена и торговли тех, кто более больше не желает играть по правилам тьмы.

Будут выработаны, определены на международном уровне последовательно воплощены в качестве норм международного права условия обеспечение сходимости всемирного социально-экономического взаимодействия, что постепенно ликвидирует вначале существующую углубляющуюся поляризацию мира на богатые страны и страны нищие, а затем в будущем – социально-экономические различия и отличия между ними.

 

Так называемые «богатые» страны сделают так, чтобы бедные становились на собственные экономические ноги, будет полностью ликвидирована система международного финансового закабаления и БУДУТ АННУЛИРОВАНЫ, СПИСАНЫ ВСЕ ДОЛГИ не отвечающие НОВОМУ Правовому Критерию – КРИТЕРИЮ Справедливости вытекающего из Русского Права. 

 

Не желающие подчиниться новой мировой духовной гегемонии РОССИИ, прежде всего «Русскому Праву» [196] станут изгоями, причем непростыми, а сатанинскими, и с этой мразью человечности никто из Тех Народов, кто войдёт Всемирное Содружество  Одухотворенных Народов (ВСОН) [197] не будет контактировать…

 

Итак, именно Русскому Народу дано право сказать ВСЕМ, ВСЕМУ МИРУ, что всемирная социально-экономическая бойня всеобщей озверелой конкуренции закончена навсегда!!

 

Недовольным этим помогут  удавиться сразу же!

ВСЕ БИРЖИ, ВСЕ АУКЦИОНЫ ЗАКРЫТЫ НАВЕЧНО!

Нет более никаких «всемирных цен»!

Нет никаких «континентальных цен»!

Нет никаких «региональных цен»!

В международной торговле цена на той или иной товар и продукт определяется БЕЗ ОРИЕНТАЦИИ на то, сколько за него МОГ БЫ ДАТЬ тот или иной тёмный разжиревший социальный субъект-ублюдок, который наворовал у мира сколько смог украсть, и по этим причинам находящийся на услужении сил зла.

Иными словами, цена на тот или иной товар существует уже не в формальной единой количественной форме [198] , распадающейся далее на множество форм, которые определяются и контролируются величиной господствующего взимающего ценового аттрактора [199] , а в форме ценовой трансформы множества количественных форм, КОТОРЫЕ ОПРЕДЕЛЯЮТ и контролируют развивающуюся и оформляющуюся единую форму ценового аттрактора отдаяния (применительно к данному товару).

Так границы абсолютного социально-экономического обособления окажутся разрушенными и все станут по отношению друг к другу не таким уже и чужими, а кое-кто и просто «своим», с соответствующим человеческим социально-экономическим отношением, которое будет являть собой достигнутую меру общности и единства.

Озверелая конкуренция и соперничество будут уничтожены вместе с принципом взимания!

 

Всемирный Банк, Всемирная Торговая Организация откинут свои золотые подковы вместе с копытами, и из них сделают чучела [200] .

 

«Социалистический рынок» таким образом во всеобщем социально-экономическом взаимодействии просто создаёт новые человеческие условия социального и экономического общения, способствующие всё большему развитию общности и единства, кроме всего прочего позволяющие слабым приблизиться и достичь в обозримом будущем уровня лидеров.

Всемирная социально-экономическая и культурная поляризация, углубление различий социальных и экономических сменится на сходящуюся по экспоненте движение объединения всех, кто ещё духовно жив. 

Если сформулировать иначе, что ситуация расходящихся сейчас благодаря господствующему принципу взимания и порождающих бездну «дурной бесконечности»  полюсов – полюса «золотого миллиарда» и полюса «всех-остальных-миллиардов» [201] , просто будет ликвидирована.

Как?

 

Далее будет показано как.

 

Так на смену дурной бесконечности формально-логической парадигмы основы людского мышления приходит бесконечность диалектическая.

Почему она приходит?

Потому что неограниченный дурной количественный рост потребностей замещается возвышающим качественным одухотворяющим ростом, и так возникает особый предел, к которому отныне будет стремиться развитие человечества! 

 

Именно таким образом антидуховный аттрактор взимания будет трансформироваться в аттрактор отдаяния, к которому по своей траектории будут приближаться все социальные субъекты по всем уровням иерархии.

Общее наименование такого предела и является то, что мы здесь, а классики марксизма в своих изысканиях называли «Всемирной Общиной». 

Иные подробности Нового Мирового Русского Порядка будут представлены далее.

 

Итак, продолжим.

 

Сказать что-либо ещё дополнительное относительно принципиальной ошибочности отождествления «марксистского всеобщего» и всеобщего истинного, уже нет необходимости, и, по-видимому,  не имеет смысла [202] .

 

Марксово «всеобщее» как можно легко убедиться является лишь текущим всеобщим, то есть не всеобщим, а общим, моментом становления всеобщности.

 Текущая система потребностей обуславливает текущую систему общественного производства, а последняя в свою очередь обуславливает первую, и всё вместе составляют диалектическое единство становящегося. Чего?

 

Всеобщего, разумеется.

Не будем приводить перечень того, что потребляет и производит общество во времена жизни Маркса, как не будет приводить перечень того, что производит и потребляет общество в наши времена.

Но наверное, уже можно и нужно себе представить как именно должно развиваться существующее общество, чтобы из него в будущем сформировалась система потребностей-производства сообщества людей осознанно работающих над тем, чтобы быть достойными храмами Всеобщего, и достигших в этом истинных высот гениальности, чтобы уяснить навсегда и запомнить божественные: вид, цвет и аромат всеобщности.

 

В Блоке «Г» Маркс и рассказывает нам как именно он принимает формальную всеобщность за диалектическую, вводя (для чего?) виртуально-мысленную форму «подлежащем еще реализации равенстве с выделенным товаром»:

 

«Товар, выделенный в качестве всеобщего эквивалента, представляет собой теперь предмет всеобщей потребности, выросшей из самого процесса обмена, и имеет для всех одинаковую потребительную стоимость, состоящую в том, чтобы быть носителем меновой стоимости, всеобщим средством обмена. Таким образом, в этом одном товаре разрешено противоречие, которое заключает в себе товар как таковой, а именно: быть особенной потре­бительной стоимостью и вместе с тем всеобщим эквивалентом, а поэтому и потребительной стоимостью для каждого, всеобщей потребительной стоимостью. Следовательно, в то время как все другие товары теперь выражают свою меновую стоимость в мысленном, подлежащем еще реализации равенстве с выделенным товаром, потребительная стоимость этого выделенного товара, хотя и реально существующая, выступает в самом процессе как только формальное бытие, которое должно еще реализоваться путем превращения в действительные потребительные стоимости».

 

Трудно сказать для чего именно Марксу было необходимо очередное удвоение в этот раз в виде «раздвоения»… Возможно это была неосознанная попытка что-то сделать с противоречиями его концепции, может быть что-то иное.

Ясно одно, абсолютную роль играют вовсе не системы уравнений и их формы, обертывание и прочее разное, а действительные люди и их действительные потребности и интересы.

Кроме того, интересы и потребности очень текучи и изменчивы, например, переосмысление субъектом реальности как действительного Поля Боя Нескончаемой Духовной Битвы Света и Тьмы кардинально и сразу меняет всю систему потребностей и интересов…

 

Блок «Д» и «Е» закономерно приводит нас к окончательно оформившемуся формальному всеобщему –  деньгам.

И мы конечно уже в состоянии понять, что действительное всеобщее, разрешающее противоречие стоимости единством трансформы всех форм стоимости, как раз противоположно формальному, в котором «товары в процессе обме­на становятся друг для друга потребительными стоимостями, поскольку они сбрасывают с себя всякую определенность формы и относятся друг к другу в своем непосредственном материальном виде, — эти же товары для того, чтобы выступать по отношению друг к другу меновыми стоимостями, должны принять новую определенность формы, должны развиться в форму денег».

Всеобщее может осуществиться тогда, когда товар уже не будет товаром, обмен перестанет существовать как обмен стоимостями, и вообще не будет денег, как всеобщего товара, олицетворяющего собой не трансформу всеобщего, а непрерывно трансформирующуюся изменяющуюся текущую форму всеобщности, которая фиксирует  перетекание одного момента всеобщности – в другой.

 

Маркс, в общем был глубоко прав когда говорил, что «стоимость товаров тем отличается от вдовицы Куикли, тем, что не знаешь, как за нее взяться» [203] , но говорил он так имея лишь абстрактно-теоретический опыт работы с неохватным, которое нужно охватить.

 

А теперь мы завершим классическую марксистскую эпопею о «простом» и «сложном труде», представив её в следующем виде: цитата, а далее комментарии к ней.

 

«Допустим, что одна унция золота, одна тонна железа, один квартер пшеницы и двадцать аршин шелка суть равновеликие меновые стоимости. Как такие эквиваленты, в которых ка­чественное различие их потребительных стоимостей стерто, они представляют одинаковое количество одного и того же труда. Труд, который в равной мере в них овеществлен, должен сам быть однородным, лишенным различий, простым трудом, которому так же безразлично, проявляется ли он в золоте, в железе, пшенице или шелке, как безразлично для кислорода, находится ли он в ржавчине железа, в воздухе, в соку винограда или в крови человека. Но добывать золото, добывать в руднике железо, возделывать пшеницу и ткать шелк суть каче­ственно отличные друг от друга виды труда. В самом деле, то, что вещно выступает как раз­личие потребительных стоимостей, выступает в процессе как различие деятельности, соз­дающей эти потребительные стоимости. Как безразличный к особенному веществу потреби­тельных стоимостей, труд, создающий меновую стоимость, безразличен поэтому и к особен­ной форме самого труда. Далее, различные потребительные стоимости суть продукты дея­тельности различных индивидуумов, т. е. результат индивидуально различных видов труда. Но как меновые стоимости, они представляют собой одинаковый, лишенный различий труд, т. е. труд, в котором индивидуальность работающих стерта. Поэтому труд, создающий мено­вую стоимость, есть абстрактно-всеобщий труд.

 

Комментарий.

 

«Труд, который в равной мере в них овеществлен, должен сам быть однородным, лишенным различий, простым трудом».

Неверный вывод: «труд, создающий мено­вую стоимость, есть абстрактно-всеобщий труд» появляется из идеи «однородности труда как его непрерывной линейности и соотносимости», которая в свою очередь вытекает из неверной посылки «полного равенства» людей друг другу.

Применительно к физическому труду, то есть активности биологического физического тела человека ошибка не так уж и велика.

Она становится действительной ошибкой когда требуется вклад иных высших тел человека.

Например, требуется напечатать (перевести в печатную форму) n-листов текста. Для этого требуется уметь печатать на машинке, а также быть грамотным.

Минимальное участие ментального тела человека делает совершенно невозможным исполнение такой работы для умственно неразвитых людей, например больных идиотией. Можно посадить идиота за печатную машинку и он будет «бесконечное» время долбить о клавишам, но понятно никакого результата не будет.

Но самый слабоумный субъект легко может превзойти  самую искусную машинистку с лопатой в руках, когда почти не требуется думать.

Работа в первом случае имеет уже не только физический характер и требует элементарных навыком мышления.

Труд, создающий меновую стоимость существует для второго случая, но прекращает своё бытиё для первого, и можно было бы и возразить, и возразить хорошо известное, но вот только на поверхности находится тот неоспоримый факт, что большинство людей в очень многих сферах человеческого труда… не так уж и далеко находятся от образа идиота с восхищением и страхом глядящего на печатную машинку…

 

Отсюда вывод: «абстрактно-всеобщий труд» о котором говорит Маркс слишком уж абстрактный и совсем уж никак не всеобщий потому, что это в действительности только становящийся общий труд, который обретёт качество всеобщности тогда, когда субъекты труда в произвольной сфере активности будут друг от друга отличаться лишь мерой своей гениальности, а не мерой своего идиотизма и неспособности сделать что-то толковое.

 

Пример. Судья, прокурор, врач, педагог… с отличием окончившие соответствующие учебные заведения и работающие ныне какое-то время каждый на своей трудовой ниве, и работающие как бы внешне неплохо, в действительности демонстрируют полную социальную недееспособность как неспособность, так как, первый и второй продажны или просто слишком часто пристрастны, вторая, – невнимательна и ленива, а третий – просто «не очень любит детей»…

Все перечисленные производят брак, а то и просто ежедневно совершают преступления вовсе не потому, что их «плохо учили чему-то», а потому, что их духовные тела ещё не сформированы, в духовном плане они дети и подростки, и просто не имеют права находиться на тех местах системы общественного производства, где находятся.

Большая часть ныне существующего судейского и прокурорского корпуса не готовы к выполнению сложнейшей и напряженнейшей социальной миссии, и не могут, НЕ ИМЕЮТ ПРАВА занимать тех мест, которые занимают, так как не смогут вынести в силу своей духовной незрелости тех искушений, которые неизбежно возникают на указанных местах.

 

Решение этой трудной задачи, разумеется, существует, но её полное и окончательное решение состоит в полной замене перечисленных духовных младенцев и детей теми, кто уже прошел свой жизненный  путь в виде огромного множества прожитых, и прожитых достойно жизней, теми, кто духовно зрел, чьи тела (все тела!) сформированы и нормально функционируют.

 

Нужно понять, что абсолютное большинство всех социальных проблем имеет своим источником несоответствие социальной функции мере социализации занимающего данное место субъекта, через которого эта функция осуществляет свою жизнь.

 

Социальная жизнь должна учитывать реальность различия людей друг от друга как различия их духовного и душевного возраста и зрелости.

Именно философия неравенства, воплощенная в принципе отдаяния, способна изменить мир.

 

«Если одна унция золота, одна тонна железа, один квартер пшеницы и 20 аршин шелка суть равновеликие меновые стоимости, или эквиваленты, то одна унция золота, 1 тонны железа, 3 бушеля пшеницы и 5 аршин шелка суть меновые стоимости совершенно различной величины, и это количественное различие есть единствен­ное различие, которое вообще свойственно им как меновым стоимостям. Как меновые стои­мости различной величины, они представляют нечто большее или меньшее, большие или меньшие количества того простого, однородного, абстрактно-всеобщего труда, который об­разует субстанцию меновой стоимости. Спрашивается, как измерять эти количества? Или, вернее сказать, спрашивается, каково количественное бытие самого этого труда, ибо количе­ственные различия товаров, как меновых стоимостей, суть лишь количественные различия овеществленного в них труда. Как количественное бытие движения есть время, точно так же количественное бытие труда есть рабочее время. Различие в продолжительности самого тру­да является единственным различием, свойственным ему, предполагая данным его качество. Как рабочее время, труд получает свой масштаб в естественных мерах времени, часах, днях, неделях и т. д. Рабочее время суть живое бытие труда, безразличное по отношению к его форме, содержанию, индивидуальности; оно является живым количественным бытием труда и в то же время имманентным мерилом этого бытия. Рабочее время, овеществленное в по­требительных стоимостях товаров, составляет субстанцию, делающую их меновыми стоимо­стями и поэтому товарами, равно как измеряет определенные величины их стоимостей. Со­относительные количества различных потребительных стоимостей, в которых овеществлено одинаковое рабочее время, суть эквиваленты, — или все потребительные стоимости суть эк­виваленты в тех пропорциях, в каких они заключают одинаковые количества затраченного, овеществленного рабочего времени. Как меновые стоимости, все товары суть лишь опреде­ленные количества застывшего рабочего времени».

 

Комментарий.

 

 «Рабочее время суть живое бытие труда, безразличное по отношению к его форме, содержанию, индивидуальности; оно является живым количественным бытием труда и в то же время имманентным мерилом этого бытия. Рабочее время, овеществленное в по­требительных стоимостях товаров, составляет субстанцию, делающую их меновыми стоимо­стями и поэтому товарами, равно как измеряет определенные величины их стоимостей».

 

Совершенно голословное утверждение. Утверждается то, что должно было быть обоснованным, но при всем никак не может быть обосновано в принципе.

Не безразлична к содержанию труда не только форма труда, но даже и сама форма.

Поразительно как просто и непринужденно Маркс отрекается от диалектики, которая в том, что форма всегда есть самодвижение оформления содержания, и в таком диалектическом соответствии не может быть ему «безразличной»!

Даже в чисто житейском плане ни для кого не секрет, что выражение «лицо не обремененное интеллектом» не просто пустая форма, это нередко так и есть [204] , то есть форма всегда содержательна и соответствует своему содержанию.

На деле ситуация такова: интеллигентные формы труда требуют качеств которых ныне нет у большинства и абсолютного большинства «трудящихся»!

Вот ЭТО – правда!

И эта правда и является конечной причиной того повсеместного упадка БУКВАЛЬНО ВСЕГО в ныне существующей России.

От этого в действительности «падают спутники», и загнана в грязный угол космическая промышленность, почти разрушена и едва дышит на ладан сформированная десятилетиями инфраструктура, которая обеспечивала былое могущество и передовые позиции страны в освоении космического пространства.

От этого больше разрушается, чем восстанавливаются Вооруженные Силы.

От этого когда то «самая читающая страна мира» скоро станет «страной читающих лишь эсэмески дебилов».

От этого – убогие фильма и сериалы сделанные под голливудскую кальку.

От этого какое-то уже просто звериное поведение «сил правопорядка», которые являет собой гигантскую банду обслуживающую преступное государство, которое оккупировало свой собственный народ и стремится судя по всему просто изжить его со свету!

От этого в абсолютной массе своей мерзопакостное телевидение, неустанно превосходно исполняющее лишь одну функцию, функцию воспитания и взращивания социальных ублюдков.

 

«Для понимания определения меновой стоимости рабочим временем необходимо придер­живаться следующих основных положений: сведение труда к простому, так сказать, бескачественному труду; специфический способ, благодаря которому труд, создающий меновую стоимость, стало быть производящий товары, является общественным трудом; наконец, различие между трудом, поскольку он имеет своим результатом потребительные стоимости, и трудом, поскольку он имеет своим результатом меновые стоимости.

Чтобы измерять меновые стоимости товаров заключающимся в них рабочим временем, нужно свести различные виды труда к лишенному различий, однородному, простому труду, — короче, к труду, который качественно одинаков и различается поэтому лишь количест­венно.

Это сведение представляется абстракцией, однако, это такая абстракция, которая в обще­ственном процессе производства происходит ежедневно. Сведение всех товаров к рабочему времени есть не большая, но в то же время и не менее реальная абстракция, чем превращение всех органических тел в воздух. Труд, который измеряется таким образом временем, высту­пает в сущности не как труд различных субъектов, а напротив, различные работающие инди­видуумы выступают как простые органы этого труда».

 

Комментарий.

 

Да, Маркс прав, групповой социальный субъект действительно существует и развивает себя – развивая и совершенствуя тело своего проявления, обмениваясь качествами путём неоднократных повторений в тех или иных частных формах «труда», наращивая такие качества и развивая сферу обмена. Но качествование – весьма длительный процесс, так как неразвитыми и недоразвитыми являются тонкие человеческие тела, большинство таких тел.

Таким образом, выделенное жирным шрифтом очень важное и по сути совершенно правильное, но к этому надо бы добавить, что такой становящийся всеобщим труд существующий в массе своих форм – это лишь движущийся к всеобщности труд! И величайшая ошибка произвольно фиксируемый момент развития форм такого труда принимать за действительную всеобщность. Текущий момент соизмеримости имеющихся форм труда который фиксируется временем как уже сказано утверждает в действительности прямо противоположное тому, что утверждает Маркс.

 

«Иначе говоря, труд, как он представлен в меновых стоимостях, мог бы быть назван всеобще-человеческим трудом. Эта абстракция всеобщего человеческого труда существует в среднем труде, который в состоянии выпол­нять каждый средний индивидуум данного общества, это — определенная производительная затрата человеческих мышц, нервов, мозга и т. д. Это — простой труд* [205] , которому может быть обучен каждый средний индивидуум и который он, в той или другой форме, должен выполнять. Самый характер этого среднего труда различен в разных странах и в разные эпо­хи культуры, однако он выступает как нечто данное в каждом существующем обществе. Простой труд составляет подавляющую часть общей массы труда в буржуазном обществе, как в этом можно убедиться из любой статистики» [206] .

 

Комментарий.

 

«…труд, как он представлен в меновых стоимостях, мог бы быть назван всеобще-человеческим трудом. Эта абстракция всеобщего человеческого труда существует в среднем труде, который в состоянии выпол­нять каждый средний индивидуум данного общества, это — определенная производительная затрата человеческих мышц, нервов, мозга и т. д. Это — простой труд, которому может быть обучен каждый средний индивидуум и который он, в той или другой форме, должен выполнять.»

 

Принципиально неверно, ненаучно и вообще довольно безобразно свалено в кучу всё то, что требует весьма тонкого и очень важно, не просто формально осуществленного осмысления буржуазного политэкономического наследия!

Труд который представлен в меновых стоимостях не может быть назван [207] «всеобще-человеческим трудом» по массе причин порождаемых главной – нет, и еще не существует самого всеобщего труда.

Выделенный жирным фрагмент показывает достаточно странную картину того, что хотя Маркс и понимает различия этого труда «в разные эпохи культуры» и «разных странах», но он же как бы и не понимает различия этого труда в каждый последующий момент времени одной и той же эпохи одной страны.

Всеобщее вообще не может быть всеобщим и при этом изменяться просто количественно и количественно-формально же отличаться от самого себя, так что приходится брать среднее (!), то есть применять количественную форму меры всеобщности воображая при этом, что таким образом можно охарактеризовать её качество – «всеобщность»! [208]

Лишь социально-экономическая однородность грядущего человечества с высочайшей мерой всеобщей возвышенности потребностей, и потому, как «иной своей стороны» [209] – высочайших творческих способностей, универсальности и мастерства, порождает качество всеобще-человеческого труда, в котором и его простые формы, и формы сложного, т.е. качественно отличного от простых форм труда, действительно могут соотноситься пропорционально!

И так происходит потому, что практически ВСЕ субъекты труда обладают потенциальной и актуальной возможностью воспринять самую сложную, и требующую, и глубокой ментальной работы, и изощренного художественного вкуса обучающую информацию, и чрезвычайно быстро приобрести необходимые навыки и умения, и кроме того, необособленны от всеобщего.

Разве не факт то, что ныне далеко не все могут освоить [210] тот или иной курс высшего образования? [211]

Разве не факт то, что лишь немногие в состоянии достичь высот в науке, искусстве, создании и конструировании новой техники и изобретательстве?

И при такой очевидности тем не менее всё ещё имеет место странная до крайности марксистская концепция пропорциональной сводимости простого и сложного труда!

Для простого определенно-качественного труда в его отношении к простому труду, то есть для «сложного труда условного первого уровня» и «простого труда» для многих, а то и просто большинства лежит бездна времени, которое должно было быть затрачено даже не на сам труд, а на обучение и подготовку к нему!

То есть марксов необученный простой труд и труд предполагающий обучение и достижение определенных показателей качества труда, находятся по разные стороны социальной бездны.

В теоретическом плане это «бесконечное время» необходимое для подготовки и обучения некоторого выбранного субъекта с одним уровнем социального качества внутренней структурной сложности (ВСС) [212] , в сравнении с иным субъектом, у которого иной более высокий показатель ВСС, что и соответствует двум различным социальным качествованиям.

Итак, для второго субъекта, в чьём ВСС указанная бесконечность уже ранее была свернута и охвачена [213] , время обучения и подготовки является определенным, т.е. конечным или обычным.

 

Если ВСЕ могут в РАВНОЙ МЕРЕ обучены ВСЕМУ, то для чего же существуют экзамены и к чему конкурсы при отборе на рабочие места требующие определенного качественного уровня?

 

Высшие уровни особо сложного и ответственного качественного труда по отношению к труду простому находятся не просто на расстоянии временной бесконечности и потому принципиально не могут соотноситься мерой рабочего времени, как всеобщей мерой труда, а нередко целой вложенной друг в друга иерархий бесконечностей!

 

Между качественно различными формами труда всегда находится пропасть бесконечности двух имеющих место качественно отличных друг от друга форм мышления как имеющегося основного проявления уровня качества внутренней структурной сложности.

 

Людвиг фон Мизес [214] (несомненная тварь сатанинская, но – не отнять смышленая) кое в чём прав, и мы не будем и не должны закрывать на это глаза, но мы также не будем, и не должны тут же от сказанного разными сатанинскими ублюдками впадать в привычный и бесплодный формально-коммунистический «раж равенства»!

 

«Капиталистическая свобода рынка не предполагает вознаграждения человека согласно его "подлинным" заслугам, неотъемлемым достоинствам и моральному совершенству. Не делает его процветающим и оценка его вклада с точки зрения "абсолютной" справедливости. Важна только оценка, даваемая его собратьями, которые, однако, применяют исключительно собственные мерки, исходя при этом из своих вкусов, желаний и целей. Именно в этом состоит особенность демократической системы рынка. Потребитель -- превыше всего, а значит он, -- полновластный хозяин. И он должен быть удовлетворен.

Миллионы людей любят "Пинкапинку", напиток, изготовляемый всемирно известной компанией "Пинкапинка". Миллионы людей любят детективы, фильмы ужасов, бульварную прессу, корриду, бокс, виски, сигареты, жевательную резинку. Миллионы отдают свои голоса за правительства, желающие вооружаться и воевать. Поэтому предприниматели, которым удается лучше и дешевле производить все вещи, необходимые для удовлетворения этих нужд, становятся богатыми. В условиях рыночной экономики важно не научное определение ценности, а та реальная оценка, которую дают данной вещи люди, покупая или не покупая ее.

Тому, кто склонен сетовать на нечестность рыночной системы, можно порекомендовать лишь одно. Если хочешь добиться успеха, попытайся предложить потребителю что-либо дешевле или лучше чем то, что уже имеется. Попытайся превзойти Пинкапинку другим, более удачным напитком Равенство перед законом позволяет тебе вызвать на соревнование любого миллионера.

В условиях рынка, не испытывающего давления со стороны правительства, которое стремилось бы наложить на него запреты и ограничения, можно пенять только на себя, если ты не смог превзойти шоколадного короля, кинозвезду или чемпиона по боксу.

Если вы предпочтете богатству, которого могли бы добиться, торгуя одеждой или занимаясь профессиональным боксом, удовлетворение от занятий поэзией или философией, -- ваше право. Но тогда, естественно, вы не заработаете столько, сколько заработает тот, кто будет служить большинству. Ибо таков закон экономической демократии рынка.

Тот, кто удовлетворяет нужды небольшого числа людей, может рассчитывать на меньшее количество долларов, чем тот, кто удовлетворяет потребности большого числа людей. В том, что касается заработка, кинозвезда всегда обгонит философа, а изготовители Пинкапинки -- создателя симфоний.

Важно представлять себе, что возможность конкурировать в области цен, которая должна быть гарантирована обществом, является социальным институтом. Нельзя устранить или смягчить врожденные дефекты, которыми природа поставила многих в более трудное положение по сравнению с остальными. Нельзя изменить то, что кто-то родился больным или стал инвалидом. Биологическая "оснащенность" человека очень жестко ограничивает сферу его деятельности. Люди, которые обладают способностью мыслить самостоятельно, отделены непреодолимой пропастью от людей, не обладающих этой способностью [215] » [216] .

 

Во-первых, Мизес безусловно прав в том, что «социализм невозможен», если понимать под социализмом государственную сверхмонополию, которая призвана осуществлять «учет и контроль», а также т.н. «распределение по труду».

Никакими техническими и организационными средствами и способами такое распределение не может быть осуществлено, так как нельзя сделать того, чего сделать нельзя – общественно необходимых затрат труда ещё НЕ СУЩЕСТВУЕТ, то есть – к ним («общественно необходимым затратам труда» или «всеобщему труду») нужно неустанно двигаться и двигаться очень долго, ибо речь идёт о развитии сознаний, и главное, конечно, – двигаться не в монополистической среде!

Нельзя «перейти к социализму», но можно неограниченно развивать и одухотворять капитализм, который ежесекундно рождается и воспроизводиться из взаимодействия огромного множества субъектов и форм-групп, которые они образуют, и в той мере, в какой развиваемый особым государством аристократии духа капитализм на деле одухотворен, капитализм становится своей противоположностью.

Социализм как экономическая и социально-экономическая сверхмонополия невозможен [217] и обречен, ибо будет неизбежно загнивать и паразитировать, но социализм как особая духовная и идейная монополия ВОЗМОЖЕН и НЕОБХОДИМ!  

 

Во-вторых, обратим внимание на выделенное жирным шрифтом.

Да, пропасть существует, более того, существует бесконечное число вложенных друг в друга пропастей различия качеств мышления, то есть – есть те, кто роет и расширяет такие пропасти, и есть те, кто напротив, строит над ними мосты, ибо их «непреодолимость» – преодолима, и главное, должна быть преодолена в соответствии с Высшим Законом! 

Суть проста.

Тот, кто стремится расширить пропасть зла и в конечном счете скинуть в эту пропасть большую часть человечества сам является воплощением зла – либероидом, тварью, выродком и нелюдью.

Тот, кто стремится осознанно или неосознанно возвести над рассматриваемой нами бездной Мост Духовности и Знания, и тем содействовать объединению человечества является проводником и воплощением сил Света.

 

Граница между благом и злом оказывается чрезвычайно тонкой.

Капитализм обычный, то есть ныне существующий – это всего лишь рассматриваемый Мозесом зловонный дух поощрения потребления и превращение человеческих существ в потребителей, а сам процесс потребления – в разворачивающуюся спираль дурной бесконечности, в которой уже сама расширяющаяся бездна бесконечности потребления втягивает в себя миллионы, десятки миллионов, сотни миллионов бывших человеческих существ. Бывших, потому что дурное животное потребление уничтожает человечность изнутри!

Мозесовские «шоколадный король», «кинозвезда» или «чемпион по боксу», эти идолы толпы способного лишь потреблять социального быдла, не более чем сатанинские ублюдки и рабы насаждаемой силами тьмы всеобщей сатанинской религии потребления, нелюди, выродки  и вместе со своей «паствой» – клиенты геенны огненной, ибо являют собой антидуховные социальные отбросы подлежащие утилизации!

Капитализм же необычный в отличие от капитализма ныне существующего делает единственное, но определяющее, он превращает дурную разворачивающуюся неограниченно бесконечность спираль социальных потребностей, не выходящую из плоскости плотского потребления – в сходящуюся спираль возвышения социальных потребностей от витка к витку всё круче вздымающуюся к Небу!

ДУХ и СОЗНАНИЕ РЕШАЮТ ВСЁ!

Всеобщность доминирования и гегемонии духа может одухотворить почти любую формальную систему организации и социальных отношений!

Так что дело не в них, не в том «как сесть», как разместиться музыкантам, чтобы исполняемое ими стало наконец музыкой возрастающего в силе реального коммунизма, а в том, чтобы   исполняемое было подчинено звучанию музыки Божественного Духа Единства, как его слышит и воспринимает каждый!

«Марксисты» и «революционеры» всех толков озабочены выискиванием той единственной социальной, социально-экономической или экономической формы, которая бы позволила капитализму превратиться в социализм, стать социализмом.

 

Но такой формы – НЕТ!

 

Ибо Дух Нового Строя вовсе не в форме!

Он в том, что делает всякую форму живой, он в одухотворяющей и одухотворенной мысли, он в знании как сделать так, чтобы миру и природе стало легче жить, и он в умении это сделать на деле, он в совести и человеческой чести, в исполнении своего духовного долга перед Космосом как его живой частицы.

 

Здесь же, разумеется, находится и странная тайна капиталистической эксплуатации и той особой социальной роли которую вообще играют капиталисты.

Капиталист стригущий разного рода купоны и в такой стрижке приобретающий образ странной притягательности и обаяния… для всех социальных недоносков – это вовсе не капиталист, а простой паразит, как и тот же «инвестор» – алчущий паразит-представитель финансового капитала, ищущий себе своего поганого применения.

В таких случаях присутствует прямое непосредственное паразитирование и присвоение чужого труда, причём сам такой «капиталист» это как правило лишь  смышленый от природы социальный люмпен, занесенный волей случая в социальную нишу, которая позволяет ему паразитировать благодаря имеющемуся капиталу.

 

Капиталист же как действительный организатор производства – обладатель социального качествования, которое не сводимо количественно к социальному качествованию пролетария и наёмного работника.

 

Организационный труд, труд такого же качественного различия как, например, труд научный или инженерный, труд капитана океанского корабля, командира воздушного лайнера, командующего родом Вооруженных Сил, министра и т.д.

Всегда имеющее место рыночное количественное соотнесение качественно различных форм труда вовсе не является их действительным соотнесением в качестве свершившегося факта отождествления, но является процессом, процессом становления такого соотнесения.

Вообще в некотором смысле, и смысле весьма неприятном для существа мыслящего, все очевидные каждому отвратительные черты капитализма и индивидуальные отвратительные черты капиталистов имеют место и существуют лишь тогда, когда действительно может быть осуществлено противоположное.

Эксплуатация?

Она действительности есть, она существует, если есть и существует и может быть непосредственно реализовано её-прямо-противоположное.

 

Проще говоря – стань на место капиталиста и покажи, сделай на деле, чтобы было иначе, лучше, качественнее!

 

Или – стань на место руководителя какой-нибудь отрасли и покажи пример такого руководства!

Если нет, то здесь  два варианта, просить «Христа ради» повысить зарплату, или в недоразвитости своей, в безумии и тупоумии отринув Христа, капиталистов и капитализм, попробовать ЕЩЁ РАЗ «ввести социализм», являющийся не социалистической, а особой капиталистической «сверхмонополией недоумков»…

 

И ситуация здесь такова: даже очевидное паразитическое существование имеет место лишь в том случае, если может быть реализовано иное!

Субъективное долженствование остается пустой формой тщетности, если только не может стать воплощенным и живым.

 

И дело в том, что имеющиеся формы долженствования это как правило долженствования завистливой мрази, имя которой легион, которая  с превеликим удовольствием сама бы оказалась на месте «проклятого паразита», разлагающегося в роскоши, и сама бы как следует «поразлагалась», но, увы, по слабоумию ли, или по отсутствию предприимчивости, не может этого осуществить…

Дело в том, что социальная среда «сатанинского легиона» порождает из самой себя паразитирующих ублюдков как формальное своё-иное! 

Как уже было отмечено ранее, слишком уж много скотов и ублюдков, пускающих слюни от одного вида олигархической жизни, и жизни всей их разнообразнейшей звезданутой ублюдочной обслуги!

Лишь благодаря СКОТСТВУ ОГРОМНОЙ МАССЫ ТЕХ, КОГО НЕЛЬЗЯ НАЗВАТЬ ИНАЧЕ, КАК СКОТАМИ,  ОЛИГАРХИ ЕСТЬ И ОНИ ЖИРУЮТ!!

 

И ПОТОМУ – не надо просто ПЕТЬ ПЕСЕН НЕНАВИСТИ, а надо лишь из приведенного делать НУЖНЫЕ ВЫВОДЫ!

 

Олигархия, поганая, ублюдочная, скотская – лишь отражение НЫНЕШНЕГО СОСТОЯНИЯ ВСЕГО НАРОДА!!

 

А как известно, нечего на зеркало пенять, коли у НАРОДНОЙ МАССЫ, как ВСЕ МОГУТ УБЕДИТЬСЯ и ТОЧНО НИКАК НЕ СМОГУТ ОТРИЦАТЬ – РОЖА ОЛИГАРХАТА и КРИМИНАЛЬНОГО РОССИЙСКОГО КАПИТАЛИЗМА, и это ПОЧЕМУ-ТО САМ «НАРОД» УСТРАИВАЕТ! 

 

И наконец, следующее.

 

«Если стоимость товара определяется количеством труда, затраченного в продолжение его производства, то могло бы показаться, что стоимость товара тем больше, чем ленивее или неискуснее производящий его человек, так как тем больше времени требуется ему для изго­товления товара. Но тот труд, который образует субстанцию стоимостей, есть одинаковый человеческий труд, затрата одной и той же человеческой рабочей силы. Вся рабочая сила общества, выражающаяся в стоимостях товарного мира, выступает здесь как одна и та же человеческая рабочая сила, хотя она и состоит из бесчисленных индивидуальных рабочих сил. Каждая из этих индивидуальных рабочих сил, как и всякая другая, есть одна и та же че­ловеческая рабочая сила, раз она обладает характером общественной средней рабочей силы и функционирует как такая общественная средняя рабочая сила, следовательно употребляет на производство данного товара лишь необходимое в среднем или общественно необходимое рабочее время. Общественно необходимое рабочее время есть то рабочее время, которое требуется для изготовления какой-либо потребительной стоимости при наличных общест­венно нормальных условиях производства и при среднем в данном обществе уровне умело­сти и интенсивности труда» [218] .

 

Общественно-необходимое рабочее время есть то рабочее время, которое требуется для производства некоторого продукта в произвольной точке всемирной системы общественного производства когда она достигнет действительной социально-экономической однородности, в высочайшем в сравнении с ныне существующим, уровне образования, техническом и технологическом оснащении, общей культуры и культуры организации производства, контроле качества, ответственности и сопровождении всего жизненного цикла продукта.

 

Можно видеть и понимать, что это дело, нельзя сказать, что очень уж «отдаленного будущего», но несомненно сменятся несколько поколений прежде чем такое сможет быть осуществлено.

 

Подводя итог роли экономической теории марксизма, и в частности теории прибавочной стоимости как экономического обоснования теоретических политических марксистских положений можно сказать следующее.

 

Первое.

Принцип материализма, применённый в отношении к истории как принцип постоянного определяющего влияния материальных экономических форм («базиса»), подтолкнул Маркса к необходимости полностью абстрагироваться от субъекта труда; труд именно как осознанный субъективный труд, как единство разумного субъекта и создаваемой им искусственной природы был отодвинут в сторону. Результатом стало появление не просто «одномерного человека», результатом стало отсутствие человека, человек стал пустой экономической оболочкой в стихии экономических сил, абстракцией «рабочей силы».

Сам факт предварительного сведение человечности как сложнейшего социального явления к чисто экономическому срезу, чрезвычайно огрублял содержательность марксистской модели и её прогностическую ценность, а учитывая аспект её экономической односторонности фактически вообще игнорирующий потребление (кроме рассмотренного нами «термодинамического нуля»), и тем самым движение и развитие, превращало марксистскую модель в статическую и тем практически полностью лишало её ценности.

 

Второе.

Маркс должен был выявить формальное необходимое основание, своего рода «абсолютную систему отсчета», которая бы позволила начать революционно плясать и от экономической печки в том числе.

Ей только могла быть, и не могла не стать «пролетарская полу-нищета» и «пролетарская всеобщность» в виде некоего «всеобщего трудящегося класса», противостоящего при этом «классу абсолютных паразитов».

Именно этими «двумя классами» по существу и должно было исчерпываться всё «классовое многообразие» перед мифической «мировой коммунистической революцией», выводимой из данной полностью линейной модели развития капитализма.

Марксистская экономическая термодинамика была построена на выявлении и обосновании необходимости существования своего рода «абсолютного экономического нуля», то есть пролетарии всегда получают минимально возможную часть своей рыночной доли, которой хватает лишь на воспроизводство рабочей силы и при этом пролетарии и только пролетарии должны были быть источником вновь созданной стоимости.

 Не было бы указанной системы отсчета, не было бы вечной самоуничижающей роли пролетариата, не было бы при всём этом его странной и особой демиургической пролетарской роли – не было бы и самой «теории марксизма».

 

Третье.

Поскольку была определена система отсчета, то было необходимо найти единицу измерения.

Такой единицей смогло стать рабочее время.

Время труда стало мерой стоимости. При этом различие всевозможных форм и видов труда было сведено к т.н. «сложному труду» и труду «простому». Причём само понятие «сложный труд» являло собой введённый в теорию линеаризованный суррогат-заместитель труда качественного, т.е. труда, качество которого отличается от данного труда данной меры качества. Такой гипотетический «сложный труд» в видении Маркса мог, и должен был сводиться количественно к «труду простому», и это было совершенно необходимым условием для теории марксизма, так как без этого не было иной возможности получить какие-то количественные теоретические результаты и выводы.

НО в действительности между «простым» и «сложным» т.е. качественно отличным от данного трудом,  всегда находится бесконечная пропасть качественного различия двух данных форм труда.

Приведение и сведение любого труда любого качества к простому труду было актом глубочайшего абстрагирующего ухода марксизма от реальности, и почти полной линеаризации в марксистской модели жизни социума. Применительно к рассмотренной нами обобщенной модели социального потока это осуществляется через полный формальный   разрыв связи исходящего и входящего социального потока.

 

Четвёртое.

Марксизм принципиально ошибается в формулировке понятия социального всеобщего, принимая момент становления всеобщности истинной всеобщности – за саму всеобщность.

Это относиться ко всему комплексу понятий в которых фигурирует понятие «всеобщность».

 

Пятое.

Марксизм не случайно стал идеологией и теорией формального отрицания капитализма, капитализма империалистической стадии разнообразнейших ультра-монополистических форм, которые составили целую историческую формационную эпоху.

Марксизм стал реакцией на капиталистическое неравноправие и неравенство, и стал отрицанием порождаемого неравенства, но отрицанием не диалектическим, а формальным.

Но «формальная всеобщность» есть не более чем ошибка в определении, и существовать не может, а может лишь породить особую форму существования капитализма, т.е. «социализм» как своего рода анти-капитализм.

В мире ещё никогда не было, не существовало коммунизма (социализма) ИМЕННО в марксистском («бесклассовом») понимании, то есть «строители социализма», и конкретно Сталин предварительно отреклись от марксизма, ибо без такого отречения даже с позиций марксизма «социализм», т.е. «социализм-понимаемый-по-марксистски» – не реализуем, он не более чем недоумие и глупость! [219]

То что называли «социализмом» было лишь особой сверх-монополистической формой капитализма.

В общем случае доминирующим монополизирующим фактором является та или иная идейно-идеологическая оболочка, в которую, как в прокрустово ложе, втискивается социальное производство и жизнь.

Но всё приведенное выше ни в коем случае не является неким уничижением, а тем более унижением классиков марксизма Карла Маркса и его соратника Фридриха Энгельса.

 

Миру нужен был гений Маркса, как и гений Энгельса, чтобы суметь охватить, пусть хотя бы и формально всю предыдущую эпоху, и обосновать теоретически возможность и необходимость такого её отрицания.

 

Из такого рода отрицания не получилось, да и не могло получиться коммунизма, но это отрицание было необходимо, ибо является законным этапом социального развития подчиненного Единому Всеобщему Закону.

 

За формальным отрицанием в соответствии с Законом должно последовать отрицание диалектическое и ныне мир находится накануне его.   

 

  А теперь критиках марксизма в той или иной мере приближающихся к сути, и соответственно в той или иной мере правых в своей критике.

Мы рассмотрим лишь несколько ключевых моментов:

 О сложном и простом труде.

 

«В одном пункте несоответствие его тезиса с опытом становится очевидным. В соответствии со своим основным принципом, он учил, что стоимости различных товаров относятся как рабочее время, необходимое для их производства [100]. Но даже поверхностному наблюдателю ясно, что это положение противоречит определенным фактам, что, например, дневной продукт скульптора, столяра-художника, скрипичного мастера, машиностроителя и т.п. имеет гораздо большую стоимость и, конечно, не равную стоимости дневного продукта простого ремесленника или фабричного рабочего, хотя в обоих случаях «овеществлено» одинаковое количество рабочего времени. Маркс сам начинает рассуждать об этих фактах при помощи мастерского диалектического приема. Он говорит о них в таком тоне, будто они не противоречат его основному принципу, но представляют собой лишь легкий вариант его, который, однако, умещается внутри правила и разве что требует некоторого разъяснения. Он именно разъясняет, что под трудом, в соответствии с его теоремой, следует понимать «затрату простой рабочей силы, которой в среднем располагает телесный организм каждого обыкновенного человека, не обладающего никакой специальной подготовкой» — другими словами — «простой средний труд» [101]. «Сложный труд», — продолжает он, — есть возведенный в степень или, скорее, умноженный простой труд, так что меньшее количество сложного труда равняется большему количеству простого. Опыт показывает, что такое сведение сложного труда к простому совершается постоянно. Товар может быть продуктом самого сложного труда, но его стоимость делает его равным продукту простого труда и, следовательно, сама представляет лишь определенное количество простого труда. Различные пропорции, в которых различные виды труда сводятся к простому труду как к единице их меры, устанавливаются «общественным процессом за спиною производителей и потому кажутся последним установленными обычаем».

Читателю при беглом чтении это утверждение может показаться весьма правдоподобным. Но если присмотреться только чуточку хладнокровно и трезво, то это впечатление превращается в свою противоположность.

Факт, с которым мы имеем дело, состоит в том, что продукт одного дня или одного часа квалифицированного труда имеет большую стоимость, чем продукт одного дня или одного часа простого труда — например, дневной продукт скульптора по стоимости равен пятидневному продукту каменотеса. Маркс учил, что вещи, приравниваемые друг к другу в процессе обмена, должны содержать «нечто общее одинаковой величины» и этим общим должны быть труд и рабочее время. Труд ли вообще? Так заставляют предполагать первые, общие рассуждения Маркса до с. 13, но это было явно неверно, ибо пять дней труда, конечно, не являются «той же самой величиной», что и один день труда. Поэтому Маркс не говорит теперь уже более просто труд, но «простой труд»: общим должно быть, таким образом, содержание одинакового количества труда определенного рода, а именно — «простого труда».

Но это, если взглянуть хладнокровно, еще менее верно, так как в продукте скульптора вообще не овеществлен никакой «простой труд», не говоря уже о простом труде в таком же количестве, как в пятидневном продукте каменотеса. Трезвая истина такова, что оба продукта овеществляют различные виды труда и в различном количестве, и это, как всякий непредубежденный читатель должен признать, является полнейшей противоположностью тому положению вещей, которого требует и которое должен утверждать Маркс, а именно, что они являются овеществлением труда одного и того же рода и в одинаковом количестве [220] .

Правда, Маркс говорит: сложный труд «имеет такое же значение» (gilt), как умноженный простой труд, но ведь «иметь значение» это не то, что «быть». Конечно, люди могут считать в каком-либо отношении равными дневной труд скульптора и пятидневный труд каменотеса, так же как и приравнивать, например, одну козу к пяти зайцам. Но такое приравнивание не оправдывало бы статистиков, утверждающих с научной серьезностью, что будто бы в округе, в котором обитают 100 диких коз и 500 зайцев, имеется 1000 зайцев; и столь же мало может быть оправдано серьезное утверждение статистика цен или теоретика стоимости, что в дневном продукте скульптора будто бы овеществлено пять дней простого труда и что это является реальным основанием для приравнивания в процессе обмена этого продукта продукту пятидневного труда каменотеса. Немного ниже я попытаюсь показать на примере, непосредственно касающемся проблемы стоимости, что можно доказать все что угодно, если позволять себе там, где «быть» становится поперек дороги, выбраться с помощью «имеет значение» или «пусть означает». Но прежде я должен остановиться еще на одном пункте.

Именно в цитированном месте Маркс делает попытку оправдать свой маневр со «сведением» сложного труда к простому, и притом как раз на основе опыта: «опыт показывает, что такое сведение сложного труда к простому совершается постоянно. Товар может быть продуктом самого сложного труда, но его стоимость делает его равным продукту простого труда и, следовательно, сама представляет лишь определенное количество простого труда».

Согласимся временно с этим и присмотримся внимательнее, каким образом и на основании каких факторов должен быть определен масштаб этого привлекаемого Марксом эмпирически происходящего преобразования. Здесь мы сталкиваемся с весьма естественным, но и весьма компрометирующим теорию Маркса явлением, а именно, что масштаб преобразования определяется ни чем иным, как меновыми отношениями. Отношение, в котором сложные виды труда в процессе образования стоимости их продуктов должны быть пересчитаны в простой труд, определяется или поддается определению не a priori [102] из какого-либо свойства, внутренне присущего сложным видам труда, — это решает ни что иное, как действительный результат, действительные меновые отношения. Маркс сам говорит это: «Его стоимость делает его равным продуктом простого труда», и он указывает на «общественный процесс», благодаря которому «различные пропорции, в которых различные виды труда сводятся к простому труду как к единице их меры, устанавливаются за спиной производителей», и что поэтому эти пропорции «кажутся установленными обычаем».

Что же означает при этих обстоятельствах указание на «стоимость» и на «общественный процесс» как на факторы, определяющие масштаб сведения? Оно представляет, оставляя в стороне все остальное, явный порочный круг в объяснении. Предметом, требующим объяснения, должны быть меновые отношения товаров, например, почему статуэтка, которая стоила одного дня труда скульптора, обменивается на воз щебня, который стоил пяти дней труда камнедробильщиков, а не на большее или меньшее количество щебня, которое стоило десяти или только трех дней труда? Как это нам разъясняет Маркс? Меновое отношение таково, потому что день труда скульптора должен быть сведен как раз к пяти дням простого труда. А почему он должен быть сведен как раз к пяти дням? Потому что опыт показывает, что так происходит сведение путем общественного процесса. А что это за общественный процесс? Тот самый, который должен быть объяснен, тот самый, при помощи которого продукт одного дня скульптора приравнивается по стоимости к продукту пяти дней обычного труда. Если бы этот продукт постоянно обменивался на продукт только трех дней простого труда, то Маркс точно так же предложил бы рассматривать этот масштаб сведения — 1:3 как соответствующий опыту и обосновывал бы на нем объяснение, почему статуэтка должна быть обменена как раз на продукт трех дней труда камнедробильщика, а не больше и не меньше. Одним словом, ясно, что таким путем мы ничего не можем узнать о подлинной причине, почему продукты различных видов труда обмениваются друг на друга в том или ином отношении. Они обмениваются так потому, — говорит нам Маркс, хотя и несколько иными словами, — что они так обмениваются [221] .

Замечу еще мимоходом, что последователи Маркса, может быть, сознавая только что изображенный порочный круг, сделали попытку поставить сведение сложного труда к простому на другую основу. «Это не фикция, а факт, — говорит Грабский [103], — что час сложного труда содержит в себе большее число часов простого труда». Ибо нужно, чтобы быть последовательным, принимать в расчет также и тот труд, который был затрачен на усвоение искусства (Kunstfertigkeit).

Я полагаю, что не следует тратить много слов, чтобы обнаружить полную несостоятельность и этого указания. Против того, чтобы к непосредственному труду прибавить соответствующую долю падающего на него труда по обучению, я ничего не могу возразить. Но очевидно, что из этой добавки труда только тогда можно было бы выводить различия между сложным и простым трудом, если бы добавочное количество труда по обучению соответствовало количественным различиям сложного и простого труда. В рассматриваемом, например, нами случае в одном часе труда скульптора действительно заключалось бы пять часов простого труда лишь тогда, если бы каждому одному часу работы соответствовали четыре часа обучения, или же, считая более крупными единицами, если бы из 50 лет, посвященных обучению и работе по своему призванию, скульптор должен был бы 40 лет обучаться, чтобы иметь возможность работать в течение 10 лет. Никто, однако, не станет утверждать, что такое или приблизительно такое соотношение имеет место в действительности. Поэтому от явно несостоятельной гипотезы последователей Маркса, предназначенной разрешить затруднения, я возвращаюсь обратно к учению самого учителя, чтобы еще на одном примере иллюстрировать характер и значение его заблуждений, в котором, как я полагаю, ложность выводов Маркса наиболее четко выступает наружу.[…]

Я полагаю, что непредубежденный читатель легко узнает в приведенной аргументации оба ингредиента марксова рецепта: подмену понятия «быть» понятием «иметь значение» и порочный круг в объяснении, который заключается в выведении искомого масштаба преобразования из наблюдаемых меновых соотношений, которые как раз и нуждаются в объяснении!

Так-то Маркс разделался с самым кричащим противоречием своей теории, с фактами: диалектически, бесспорно, чрезвычайно искусно, на самом же деле, естественно, иначе это и быть не могло — самым несостоятельным образом» [222] .

 

Далее, о критике М.А.Бакуниным марксизма, о том как Бакунин сумел увидеть в общественногм строе построенном по рецептуре К.Маркса именно формальное отрицание капитиализма – государственную бюрократическую сверхмонополию:

 

«Беда левой мысли ХХ века – попытка найти в советской истории некую точку грехопадения, после которой процесс, запущенный в Октябре, пошел «не туда». Но, может быть, дело не в ошибке (злодействе) Сталина или Хрущева, а в какой-то изначальной «родовой травме»? Может быть, следует на себя оборотиться и посмотреть, что такого в марксизме было, что позволило Бакунину, почитав работы Маркса, предсказать появление нового класса и деспотических режимов ХХ века под красным флагом. И ведь это писал человек, который ничего не слышал ни о Ленине, ни о Сталине: "По Марксу народ не только не должен его (государство – А.Ш.) разрушить, напротив, должен укреплять и усилить, и в этом виде передать в полное распоряжение своих благодетелей и учителей — начальников коммунистической партии, словом, г. Марксу и его друзьям, которые начнут освобождать его по-своему. Они сосредоточат бразды правления в сильной руке, потому что невежественный народ требует весьма сильного попечения; создадут единый государственный банк, сосредоточивший все торгово-промышленное, земледельческое и даже научное производства, а массу народа разделят на две армии: промышленную и земледельческую, под непосредственное командою государственных инженеров, которые составят новое привилегированное научно-политическое сословье" ^[223] . Это написано о «Манифесте коммунистической партии». Позднее Маркс учел бакунинскую критику, но ее не учли многие последователи Маркса. Социальные закономерности оказывались сильнее программных «сдержек и противовесов» марксистского теоретического наследия. Это предусмотрел Бакунин: "С какой точки зрения не смотри на этот вопрос, все приходишь к одному печальному результату - управление огромного большинства народных масс привилегированным меньшинством. Но это меньшинство, говорят марксисты, будет состоять из работников. Да, пожалуй, из бывших работников, но которые, лишь только сделаются представителями или правителями народа, перестанут быть работниками и станут смотреть на весь чернорабочий мир с высоты государственности, будут представлять уже не народ, а себя и свои притязания на управление народом" ^[224] .

Бакунин вскрывает недемократичность любого государства, как марксистского, так и нет: "всякое государство... даже самое республиканское и демократическое, даже мнимо-народное государство, задуманное господином Марксом, в сущности своей не представляет ничего иного, кроме управления массами сверху вниз посредством интеллигентного и потому самого привилегированного меньшинства, будто бы лучше разумеющего настоящие интересы народа, чем сам народ" ^[225] . Очевидно, однако, что правящее меньшинство может быть и не интеллигентным. В любом случае — это насильственное господство элиты над обществом со стороны людей, считающих себя обладателями научной истины: «будет не что иное, как весьма деспотическое  управление народных масс новою и весьма немногочисленною аристократиею действительных или мнимых ученых. Народ не учен, значит, он целиком будет освобожден от забот управления, целиком будет включен у управляемое стадо. Хорошо освобождение!» ^[226] .

ХХ век добавит немало штрихов к этому портрету. За предложенной Марксом моделью общества Бакунин видит сверхмонополистические капиталистические интересы будущей элиты: "Государство является, конечно, наиболее сильным из всех акционерных обществ... Труд, кредитованный государством, таков основной принцип авторитарного коммунизма, государственного социализма. Государство, ставшее единственным собственником... будет также единственным банкиром, капиталистом, организатором, управляющим национальным трудом и распределяющим его продукты. Таков идеал, основной принцип новейшего коммунизма" ^[227] . Государственный «социализм» оборачивается сверхмонополистическим аналогом капитализма.

На основе марксистского экономического централизма можно провести форсированную индустриализацию, построить социальное государство, мировую сверхдержаву, но не социализм. Оправдавшись несмотря на некоторые корректировки взглядов Маркса и его последователей, прогноз Бакунина стал серьезным предупреждением теории «государственного социализма». От нее можно было бы отмахнуться, если бы прогноз. Сделанный на основе «неверной» теории, не воплотился в суровое пророчество реальной истории ХХ века.

Критика со стороны Прудона, Бакунина, Михайловского была отчасти учтена марксизмом, начался идеологический синтез в социалистическом учении, но до 1917 г. его полнота была явно недостаточна, что предопределило неготовность большевистских теоретиков ко многим вызовам практики (таким, как «перерождение рабочего государства», «запаздывание» мировой революции, прорастание национальных начал в социальном проекте и т.д.). Коммунистический проект, устремленный к предельным вершинам человеческой истории, был в то же время ребенком своего времени – индустриального и авторитарного» [228] .

 

В контексте очень интересно отметить, что сами классики, например, вполне отдавали себе отчет в том, во что именно на практике выльется (может вылиться) воплощение марксистской теории:

 

«Предварительные условия пролетарской революции, меры, подготовляющие нам плацдарм и расчищающие нам путь, — как, например, единая неделимая республика* [229] и т.п., — вещи, которые мы тогда должны были отстаивать против людей, которые в силу своего естественного нормального призвания должны были бы их осуществить или, по крайней мере, требовать, — все это теперь уже признано, эти господа всему этому научились. На этот раз мы сможем начать прямо с «Манифеста»* [230] , в частности, благодаря также и кёльнскому процессу, на котором немецкий коммунизм (особенно в лице Рёзера) сдал свой экзамен на аттестат зрелости.

Все это, конечно, относится только к теории; на практике же мы, как всегда, будем вынуждены ограничиваться тем, чтобы требовать прежде всего решительных мероприятий и абсолютной беспощадности. И в этом-то и заключается беда [231] . Мне думается, что в одно прекрасное утро наша партия вследствие беспомощности и вялости всех остальных партий вынуждена будет стать у власти, чтобы в конце концов проводить все же такие вещи, которые отвечают непосредственно не нашим интересам, а интересам общереволюционным и специфически мелкобуржуазным; в таком случае под давлением пролетарских масс, связанные своими собственными, в известной мере ложно истолкованными и выдвинутыми в порыве партийной борьбы печатными заявлениями и планами, мы будем вынуждены производить коммунистические опыты и делать скачки, о которых мы сами отлично знаем, насколько они несвоевременны. При этом мы потеряем головы, — надо надеяться, только в физическом смысле, — наступит реакция и, прежде чем мир будет в состоянии дать историческую оценку подобным событиям, нас станут считать не только чудовищами, на что нам было бы наплевать, но и дураками, что уже гораздо хуже. Трудно представить себе другую перспективу. В такой отсталой стране, как Германия, в которой имеется передовая партия и которая втянута в передовую революцию вместе с такой передовой страной, как Франция, — при первом же серьезном конфликте, как только будет угрожать действительная опасность, наступит черед для этой передовой партии действовать, а это было бы во всяком случае преждевременным. Однако все это не важно, и самое лучшее, что можно сделать, — это уже заранее подготовить в нашей партийной литературе историческое оправдание нашей партии на тот случай, если это действительно произойдет» [232] . 

 

К вопросу о стоимости, сущности двойственного характера труда и прибавочном труде удалось найти следующий источник показывающий максимальное приближение к изложенному в данной Главе:

 

«…мы не можем рассматривать трудовую и потребительную стоимости как нечто качественно различное, ибо это сразу же свело бы к бессмыслице оба этих термина. САМЫЙ ПЕРВЫЙ шаг в этом вопросе состоит в том, чтоб понять, что эти стоимости должны быть соизмеримы, следовательно качественно тождественны. Как та, так и другая стоимости суть одно и то же, а именно, СТОИМОСТЬ. Однако за этим тождеством не должно быть утрачено различие и противоположность трудовой и потребительной стоимостей. Обе эти стоимости тождественны как СТОИМОСТЬ, однако эта СТОИМОСТЬ не тождественна самой себе, отлична от самой себя.[3]

Здесь, казалось бы самое время, миновав дебри различных теорий стоимости, углубиться в дебри диалектики. Но во имя краткости, которая все-таки нам дорога, мы этого делать не будем, ибо естествознание уже давно научилось мыслить сущности нетождественные самим себе. Таковыми сущностями являются положительное и отрицательное электричество, действие и противодействие, полярность и т.п. Попытаемся воспользоваться этим багажом и построить аналогию.

Положительный и отрицательный заряды, если они разделены совершенно, не существуют друг для друга, не порождают ничего, никакого взаимодействия, т.е. не существуют именно как электрические явления. Но если их сблизить, начинается взаимодействие полей, притяжение или отталкивание, движение заряженных частиц и т.д. Наконец, если их объединить в одной батарее, образуется некая непрерывная силовая среда. При этом хотя ЭДС батареи и определяется как РАЗНОСТЬ потенциалов между ее электродами, это, однако, такая разность, которая ОДНА ТОЛЬКО И ВАЖНА, т.е. абсолютные величины потенциалов электродов относительно какой-то третьей точки неважны ни теоретически, ни практически. Таким образом, ЭДС есть не разность каких-то величин, но самодовлеющая, самодостаточная величина.

«Единственная» ее особенность — то, что это величина разнополярная, т.е. представлена противоположным образом на противоположных полюсах батареи, но и эта противоположность есть не противоположность ВЕЛИЧИН, а противоположность ЗНАКОВ ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ величины, подобно тому, как усилие на концах сжатой пружины есть одно и то же усилие, но направлено оно в противоположные стороны. Далее, непрерывность и единство этой среды выражаются в том, что если ток течет от «+» к «-», то никто не понимает это так, что «+» потенциал уменьшается, а «-» — увеличивается (хотя и такое понимание в принципе возможно). Странным образом уменьшаются они оба, подобно тому, как усилия на концах пружины уменьшаются по мере того, как пружина разжимается. Внутри батареи, посредством химических или иных процессов, устанавливается различие, дисбаланс между «+» и «-» зарядами, через внешнюю цепь этот дисбаланс ликвидируется.

Сначала единство разрушается, устанавливается внутрення раздвоенность, затем за счет внешних процессов, это единство восстанавливается. До тех пор, пока внутри батареи продолжается процесс «размыкания», «расталкивания» зарядов, снаружи будет происходить процесс их «сталкивания» и «замыкания».

Этот физический пример демонстрирует идею баланса, который, разрушаясь, непрерывно восстанавливается и наоборот. Всякое нарушение баланса на одной стороне процесса, немедленно вызывает дисбаланс на другой стороне в той же пропорции, но с противоположным знаком и, таким образом, равновесие в целом восстанавливается.

Вот это-то представление мы и должны приложить к процессам производства и потребления и, соответственно, трудовой и потребительной стоимостям.

«Жизненная сила», как выражается И.Г.Львов, проявляет себя двояко: с одной стороны, она способна производить некое внешнее действие, т.е. воздействовать на внешний мир, с другой стороны, она может поддерживать собственное существование и собственную мощь лишь за счет внешнего мира, за счет потребления. Отсюда возникает необходимость труда и потребления, причем уже здесь, в самом начале, между трудом и потреблением, которые пока существуют лишь как некие потенциалы, не может не существовать некоего внутреннего соответствия и равновесия, я бы даже сказал, СТРОГОГО равновесия. Сила проявляет себя ОДИНАКОВО интенсивно, как в способности производить, так и в способности потреблять, следовательно, одна и та же величина — величина «жизненной силы» — определяет как объем потребностей и будущего потребления, так и количество будущего труда. Сама эта жизненная сила и есть напряженность между двумя противоположными полюсами: трудом и потреблением. ВОЗМОЖНОСТЬ труда и ВОЗМОЖНОСТЬ потребления есть ОДНА И ТА ЖЕ ВОЗМОЖНОСТЬ, одна и та же потенция, только в одном случае она выступает со знаком «+„, в другом — со знаком “-„.

Предположим теперь, что процессы производства и потребления реально начались, причем таким образом, что образовали замкнутый круг: производится продукт, который затем потребляется и это потребление создает возможность возобновления производства и т.д. Если эти процессы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО образуют замкнутый круг, то значит производится ровно столько, сколько потребляется, а потребляется ровно столько, сколько необходимо, чтоб восстановить запас жизненных сил, затраченных в процессе производства. Но что значит фраза: труда затрачивается РОВНО столько, чтоб удовлетворить потребность? Какой смысл имеет это РОВНО в данном случае? Процессы труда и потребления — физически разные процессы, как, в чем они могут быть РАВНЫ или не РАВНЫ? Но когда мы говорим о балансе производства и потребления, нас меньше всего интересует физическая, материальная сторона обоих процессов. Труд для нас — лишь ЗАТРАТА жизненной силы, потребление — ВОСПОЛНЕНИЕ той же самой жизненной силы. То есть в обоих случаях мы имеем одно и то же — жизненную силу, но в одном случае со знаком “+», в другом — со знаком «-». И вот, в том случае, когда жизненная сила в форме труда создает нечто такое, в процессе потребления чего жизненная сила восполняется в той же самой мере, в какой была затрачена в процессе производства, — только в этом случае круг производства и потребления замкнут, труд и потребность выражаются в одной и той же вещи, и не просто выражаются — ОТОЖДЕСТВЛЯЮТСЯ в ней, становятся одним и тем же, а сама эта вещь есть ничто иное как материализованная жизненная сила. И в качестве таковой вещь чего-то СТОИТ. Стоимость есть материализованная жизненная сила или ОБЪЕКТИВИРОВАННАЯ СИЛА СУБЪЕКТИВНОГО БЫТИЯ. При этом, разумеется, стоимость так же внутри себя поляризована, как и сила ее породившая: с одной стороны она существует со знаком»+«, т.е. как потребительная стоимость, с другой — со знаком «-», — как трудовая стоимость.

Таким образом нет ДВУХ стоимостей, ДВУХ величин, есть только одна стоимость одна величина, равным образом, потребительная и трудовая стоимости не составляют ЧАСТЕЙ стоимости. Они есть одна и та же стоимость, одна и та же величина. Термины «трудовая» и «потребительная» обозначают полярности одной и той же величины, ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ стоимости. Поэтому нелепо сопоставлять их количественно, нелепо пытаться вычесть одну из другой и т.п. — это то же самое, что пытаться измерить противоположные знаки или из знака «+» «вычесть» знак «-». Потребительная и трудовая стоимости всегда «уравновешивают» друг друга, причем ИДЕАЛЬНО «уравновешивают», ибо они тождественны.

Отсюда другая проблема: как мы должны представить себе экономический рост или спад, обогащение или обнищание субъекта? Ясно, что если потребительная и трудовая стоимости всегда «равны» друг другу, то ни тот, ни другой процессы невозможны. В то же время дисбаланс между ними необходимо должен возникать, он необходимо ДОЛЖЕН БЫТЬ, дело лишь в том КАК мы должны мыслить этот дисбаланс?

Собственно говоря никакой особой проблемы здесь нет. Даже в обычной бухгалтерии всякую разницу между доходами и расходами выталкивают за рамки баланса в виде отдельной величины прибыли или убытка. То есть разность между затраченным и полученным не РАЗРУШАЕТ стоимостного баланса, она существует ЗА ПРЕДЕЛАМИ баланса и определяет нечто совсем другое.[…]

… баланс между трудом и потреблением существует, так сказать, в ГОРИЗОНТАЛЬНОЙ плоскости. Всякое воздействие, разрушающее этот баланс, приводит к тому, что сама эта плоскость смещается в ВЕРТИКАЛЬНОМ направлении в сторону роста или падения жизненного уровня и баланс вновь восстанавливается на этом новом уровне. Таким образом можно вообще устранить саму идею дисбаланса: всякое «горизонтальное» воздействие со стороны труда или потребления на стоимостной баланс, приводит к «вертикальному» смещению самого баланса без его нарушения. Если возрастает потребительная стоимость без адекватного увеличения трудовых затрат, это приводит к тому, что избыток вытесняется из баланса и «выпадает в осадок» в виде материального богатства. В случае роста непродуктивных трудовых затрат, этот «осадок» вновь втягивается в баланс и «растворяется» в нем, посредством чего восстанавливается равновесие со стороны потребления.

Прибыли и убытки составляют оборотную сторону баланса, это стоимость наизнанку, внутренняя сторона экономической деятельности — то, в чем эта деятельность замыкается не только снаружи, в процессе внешнего производства и потребления, но и изнутри, формируя тем самым уровень жизни или благосостояния хозяйствующего субъекта. Это, так сказать, «внутренность» батареи, в которой формируется та самая жизненная сила, производящая внешнюю «разность потенциалов» между потребностями и рабочей силой субъекта.

[4]

В статье И.Г.Львова как тождество, так и противоположность потребительной и трудовой стоимостей представлены, но представлены в виде путаницы: с одной стороны, они существует у него как нечто единое и тождественное в понятии жизненной силы, с другой — как нечто различное - так, что одно он вычитает из другого. Таким образом возникшее было тождество разрушается и сам процесс количественного сопоставления оказывается вновь невозможным.

Таким образом задача состояла в том, чтобы согласовать тождество и противоположность потребительной и трудовой стоимостей, научиться правильно  мыслить  диалектику  стоимости.  Это  можно сделать,  используя представления внутреннего и внешнего,  вертикального и горизонтального, пространственного и временного и т.п.» [233]

 

 

И было бы неправильным и несправедливым опустить важнейший вопрос, которым пытался заниматься и сам Маркс (что для нас крайне существенно и интересно) – вопрос превращения и перехода российских общинных отношений в социалистические.

Собственно именно этот социальный феномен и лежит в основе того совершенно нестандартного и парадоксального на первый взгляд исторического хода, который предлагается сделать русскому народу – народу-аутсайдеру с точки зрения всего либерально-демократического мира.

 

Хода Исторической Игры, который поставит шах и мат всем противникам России и всем ненавидящим русских.

Ход, который заставит заткнуться навечно всех наших врагов и недоброжелателей!

Ход, который обеспечит осуществление всемирной духовной гегемонии России!

Ход, который оправдает все понесенные потери, всю боль и все страдания ВСЕХ русских всех времён!!

 

Сам простой факт того, что Маркс и Энгельс серьёзно подходили в проблеме возможности России избежать всего ужаса капиталистического развития, и возможности осуществлять движение к социализму на принципиально иной основе – говорит об очень многом. В этом сами классики как бы отходили, и отходили очень далеко от «ортодоксального марксизма», вернее – от ошибок, которые лежали в фундаменте теории, показывая своё умение, если не решать такого рода задачи, но хотя бы грамотно ставить их, что уже крайне важно для нас. И хотя возможность развития общинных отношений рассматривалась классиками как «особый исторический случай» и не более, но именно такого рода «случайность» помогает выявить и увидеть то, что очень трудно увидеть всматриваясь непосредственно в саму марксистскую теорию.

Дело в том, что как бы вопреки всей имеющейся массе теоретических марксистских построений, являющихся формализацией гегелевского (диалектического) видения исторического развития, марксизм содержит инородные своему собственному духу  – духу формального отрицания капитализма положения, полностью соответствующие выводам теории трансформ-марксизма!

 

Речь идёт о кооперации как особой форме социальных отношений, которая не только позволяет снимать весь комплекс противоречий капиталистического развития, но и развитие которой – при определенных условиях – становится непосредственно зримой иллюстрацией диалектики превращения-перехода капитализма в его противоположность.

Сама идея кооперации очень тесно связана с общинными формами социальных отношений.

И когда заходит речь о кооперации, то речь разумеется не идёт о «кооперативах», сама идея которых была многократно и кажется непоправимо дискредитирована и в глазах людской массы, и в мнениях «экспертного сообщества»!

 

Речь идёт об особой форме социального взаимодействия в которой осуществляется прямое неопосредованное наиболее эффективное взаимное качествование социальных форм различного ранга, т.е. и социальных индивидуумов, и государств.

 

Смена капитализма как стихийного социального развития его противоположностью означает лишь предоставление истинной свободы всем и обретение такой свободы.

 

И проблема лишь в различном понимании того, что же такое «действительная свобода», в том, что каждый в силу социальной недоношенности, или мягче выражаясь «социального  малолетства» судит лишь по  себе и для себя, исходит из своих собственных социальных эгоистических интересов, и совершенно не замысливается об общем и всеобщем всех «эгоистов не желающих мыслить».

Но если всё-таки стать на позицию всеобщности, то обретение такой свободы означает осознанное подчинение Закону.

 

Свобода есть осознанная необходимость действительного осознания действительной необходимости, где «необходимость» есть Закон.

 

Как ранее уже сказано, освободиться от  действия Закона можно лишь единственным способом – войдя в сам Закон и становясь им, прежде всего, разумеется, лично для самого себя.

А что есть Закон?

Это закон тождества трансформы себе, что означает, закон перехода друг в друга различного, отличного и противоположного.

 

В своей доступной даже неразвитому уму трактовке это есть не что иное как осознанная необходимость каждого человеческого существа уподобиться своему «Отцу на небесах» – своему всеобщему сознанию, если говорить конкретно, сознанию монадическому, то есть сознанию своего Духа, который является источником жизни человеческой души.

И здесь когда идёт речь о «необходимости» уподобления понятно, говорится лишь о естественности того, что каждый по рождению своему «сын божий» является наследником своего Духовного Родителя, точно так же, как рожденное человеческое существо наследует всё переданное ему своими родителями.

 

Нет насильственной необходимости!

Есть свобода следования своей истинной духовной природе!